— С чего это?! Я не отдам!
Я тоже изо всех сил вцепилась в полы его куртки. За спиной приближавшегося зверя метались его сотоварищи, отлавливая оставшихся призраков, а зверь все шел — громадные лапы мягко ступали по земле, загривок заслонял луну, из-за чего вокруг его тела разливалось призрачное сияние. Глаза его уже не были тусклыми и мертвыми, наполнялись светом… Словно внутри его разгорался холодный огонь.
Примолкший Потеряшка вновь начал скулить, и чем ближе подходила Гончая, тем громче. Но призрачные звери, как и просто духи, не могут мне ничего сделать? Только напугать? Я глянула влево: три призрака сбились в кучку не хуже, чем мы с Джоем. Они как будто мерцали — то почти невидимые, то практически материальные. А что, если Гончие заметят и их? «Бегите», — сказала я одними губами. Побыстрее отвернулась, чтобы не дать зверям невольной подсказки.
…И шарахнулась назад, толкнув Джоя.
— Что? — быстро спросил он. — Что происходит?!
Гончая уже стояла прямо перед нами. Голова ее, огромная, как у бегемота, медленно опускалась: казалось, зверь просто садистки наслаждается внушаемым им ужасом. Глаза размером с чайные блюдца — я вдруг вспомнила сказку «Огниво» — уставились в мои. У них не было зрачков, а внутри радужки свивались-развивались жгуты синего и белого пламени, как будто я глядела в подзорные трубы на далекую-далекую грозу.
Чудовище было таким… потусторонним, что я внезапно успокоилась. Оно не имело ко мне никакого отношения. Оно вообще никоим образом не пересекалось с моим миром. Просто кошмар, который исчезает с рассветом.
— Ну что? — спросила я с любопытством. — Что ты хочешь? Что ты со мной можешь сделать? Я ведь живая! А ты — призрак!
Гончая как будто рассмеялась или даже облизнулась в предвкушении. Я завороженно уставилась на ее пасть: длинный тонкий черно-синий язык извивался змеей между сияющих снежных зубов. Зверь дыхнул — окатил меня морозным белым воздухом.
— Ты… — сказала я нетвердо. — Ты ничего не можешь со мной сделать, понял?
Зверь аккуратно повернул голову и взялся зубами за мою шею.
…Все тело разом пронзили стальные ледяные иголки. Больно было ужасно. Холод пробирался внутрь костей, отчего они трескались, лопались и выворачивались наружу. Кровь загустела мгновенно, превратившись в замерзшие багровые и синие реки и ручьи, готовые рассыпаться в ледяную крошку. Сердце работало со все более долгими перебоями, пока и вовсе не встало. Легкие, расширившиеся для крика, замерли, понемногу превращаясь в снежные сугробы. А моя кожа…
Я очнулась от вопля, оборвавшегося, едва я распахнула глаза. Неужели это я сама так кричала?
— Инга! Инга! Очнись! Инга!
Джой тряс меня за плечи. Коротко, резко вдыхая, я смотрела на него: белое лицо, зрачки-точки… Я потеряла сознание? Что со мной было? И почему… отпустило?
Я скосила взгляд в сторону и поняла — почему.
Гончая, полуприсев, трясла лапой, пытаясь сбросить вцепившегося Потеряшку: закрывший глаза пес болтался в воздухе, готовый умереть, но не разжать челюсти. Если бы потусторонняя морда могла выражать эмоции, можно было сказать, что адская зверюга не злится, а глубоко недоумевает: что это еще за клоп в нее впился?
Я выдохнула:
— Х-ха…
Джой наклонился, вглядываясь в мои глаза.
— Ты как?! Ты… что?
— Ще… нок… наш храбрый…
Джой быстро оглянулся.
— Отвлек? Путь к дому свободен?
Я скосила глаза в сторону многоэтажки — ведь рукой подать!
— Да.
— Держись!
Я попробовала ухватиться за него, но руки и ноги повисли, как плети. Джой просто перекинул меня через плечо и рванул по стадиону.
— Не успеть! — крикнул вслед старший Чжой. В ту же секунду Джой споткнулся, и мы упали на землю, раскатившись в разные стороны. Зато промахнувшаяся Гончая перелетела через нас, заслонив на мгновение луну и светлеющее небо.
— Ты как? — спросил доковылявший до меня Джой. — Сильно ушиблась?
— Что с тобой?
Джой, скривившись, поддерживал руку.
— Плечо выбил. Что сейчас происходит?
Я вновь оглянулась.
Зверюга, в которую вцепился Потеряшка, наконец отшвырнула завизжавшего щенка куда-то очень далеко и высоко и вновь направилась к нам.
И тут мои подопечные призраки встали перед Гончей, заслоняя ей путь.
Теперь я видела их очень ясно.
Мусорщик — вовсе не старый спившийся бомж, каким я его представляла. Коренастый лобастый парень. Одежда — по-прежнему невозможное сочетание несовместимого, но теперь это выглядело настоящим футуристическим нарядом: газетный принт, потертая кожа, рваная джинса, швы, схваченные металлическими скрепками и заклепками, велосипедная цепь, диковинным кантом пущенная по прямым плечам. Даже то, что на одной ноге у него был старый армейский ботинок, а на второй — черный сапог, выглядело странно стильно. Откинув голову — волосы стояли разноцветными острыми прядями, как у панка или дикобраза, — Мусорщик подкидывал в обеих руках банки, металлически поблескивающие в лунном свете.
Первая банка полетела в зверя, с легким треском смявшись о его голову. Обычными предметами живые не могут причинить призракам никакого вреда. Но призрак, держащий в руках тени тех банок, что я ему приносила, — мог. От второй Гончая отмахнулась лапой — лениво, как от докучливой мухи. Третью поймала на лету, явственно клацнув зубами. Остальные полетели в нее сверкающей металлической змеей…
Девушка — на высоченных каблуках, с невозможной подиумной прической, в чем-то полупрозрачном, сверкающем и развевающемся, перехваченном на изумительно тонкой талии, — метнулась ко второй Гончей, хлестнула ее по морде чем-то вроде длинного бича. Зверь попятился, тряся башкой и потирая глаза медвежачьей лапой.
Курильщик — высокий тонкий человек в черном смокинге (кажется, эту одежду изобрели именно для курящих джентльменов?) — отступал перед трусящей за ним Гончей. Та дергала носом и фыркала — ей явно не нравился серый дым, вившийся из сигарет, зажатых между пальцев Курильщика. Тонкие никотиновые дымки окутывали ее вкрадчивой сетью.
Все Гончие выглядели не разъяренными, а удивленными и даже заинтригованными: видимо, призраки им противостояли нечасто.
Вдруг троица, как по команде, бросилась врассыпную. Устоять перед убегающей добычей Гончие никак не могли и кинулись вдогонку.
— Вперед! — скомандовал старший Чжой.
Я спохватилась:
— Они отвлекают! Бежим!
Получилось не очень понятно, но Джой не стал уточнять кто, а также то, что бежать я могу исключительно на нем…
Бедный вымотавшийся парень уже волочил меня по земле — прощай одежда, но хоть не жизнь. Я начала чувствовать свои руки-ноги, но помочь еще ничем не могла. Оставалось только не мешать и не вскрикивать от царапавших неровностей дороги, потом мокрых колючих веток кустарника. И от впившихся в живот прутьев школьной ограды…