— Что я могу сказать, — пожал плечами врач. — Классическое выделение желчи. Медицина тут бессильна. Увы. — Охнула Розалия, Осторн так сжал кулаки, что захрустели кости.
— Когда? — вдруг раздался слабый голос от двери. Все разом обернулись — опираясь на косяк и согнувшись, там стояла Аливия, бледная, с немым вопросом в глазах и мольбой… спасите… Ну спасите же меня! Скажите, что вы пошутили!!! — Когда я умру?
Врач растерянно глянул на родителей.
— Что я могу сказать… — он снова посмотрел в поисках поддержки на отца, но тот безмолвной статуей замер в коридоре. — Может быть еще сутки или двое вы проживете…
— Я хочу видеть Володю, — попросила девочка, сползая по косяку. Бросившийся к ней Руперт подхватил падающую сестру и отнес на кровать. — Позовите Володю! — умоляла она со слезами. — Я хочу попрощаться с ним. Пожалуйста…
Руперт не выдержал, вскочил и выбежал в коридор, оставив сестру на попечении слуг. Там прислонился к стене и закрыл глаза. По щеке катились слезы.
Спустившись вниз, он застал отца, нервно расхаживающего по столовой, и Розалию, которая наблюдала за ним.
— Нет, нет и нет! — повторял он. — Я не допущу, чтобы этот князь появился у меня дома!
За окном громыхнуло, сверкнула молния, словно в подтверждение его слов. Вниз спустился доктор.
— Прошу прощения, но, похоже, начинается гроза. Разрешите переждать у вас?
— Конечно, — Руперт поспешно придвинул врачу стул. Отец хмуро глянул на него, но сейчас ему было не до сына.
— Но почему? — Розалия нервно теребила край скатерти. — Девочка привязалась к этому чужеземцу. Мне кажется, будет несправедливо, если он не попрощается с ней.
— Нет! Пусть хотя бы последние дни дочери пройдут спокойно!
— Папа…
— Хватит!!! Я не желаю больше слышать об этом князе!!!
Загрохотало сильнее.
— Я поднимусь к Аливии. — Розалия встала.
Девочку перенесли в другую комнату с целой дверью, и Розалии потребовалось некоторое время, чтобы отыскать её. Девочка так и лежала согнувшись. Подняв голову на скрип двери, она увидела вошедшую и закрыла глаза. Розалия села рядом и взяла Аливию за руку. Погладила и тут заметила, что девочка смотрит на нее, широко раскрыв глаза.
— Прошу вас, позовите Володю, — прошептала она. — Я хочу с ним попрощаться… пожалуйста.
Розалия поднесла руку ко рту и прокусила кулачок до крови. Потом оглянулась.
— Хорошо. Я обещаю тебе. — Она решительно поднялась и направилась к выходу.
Руперт как раз выходил в коридор, когда заметил мачеху, прошедшую мимо и накидывающую на голову платок. Руперта она, судя по всему, не заметила, хотя прошла буквально в двух шагах.
— Куда вы?..
Хлопнула входная дверь. Удивленный Руперт вернулся в комнату.
— Папа, а куда Розалия пошла?
— Что? А, сказала, к Аливии.
— Да нет, она только что прошла мимо меня и вышла на улицу.
— На улицу? — нахмурился Осторн и выглянул в окно, где стеной лил дождь. — Ты ничего не путаешь?
— Господин! Господин! — в комнату ворвался бледный конюх, весь мокрый, вода ручьем стекала с него на пол.
— Ты! — Осторн побелел от ярости.
— Господин! Ваша жена оседлала Красавца и выехала со двора!
Гнев моментально пропал.
— Что?!!! — взревел он.
— Господин! — еще один слуга появился в дверях. Он дрожал от страха, но не выполнить приказа не решался. — Ваша жена просила передать, что поехала за князем…
Осторн застонал и рухнул в кресло.
— Безумная, — прошептал он. — Сумасшедшая… — Тут же вскочил. — Эй, кто-нибудь! Пошлите погоню! Верните её!
Слуги затоптались, дружно поглядели в окно. Преследовать кого-то в такой ливень, когда ничего не видно на расстоянии вытянутой руки? Идиотов тут не было. Осторн и сам понял, что преследовать бессмысленно.
— Еще и ты, — простонал он. — Я не переживу, если потеряю еще и тебя.
— Ты мог бы послать за князем, и тогда Розалии не пришлось бы мчаться в дождь! — вдруг сорвался Руперт, впервые восстав против отца. Тот ошеломленно посмотрел на сына, потом обмяк. Упрек справедлив, но гордость мешала признаться в этом.
Руперт поднялся и хотел уже кинуться следом за мачехой, но отец перехватил.
— Куда? Сиди! Не хватало еще и за тебя переживать.
Все понимали, что единственное, что сейчас остается — это ждать. Тем не менее Осторн пообещал золотой тому, кто не побоится и разыщет жену. Несколько слуг выскочили со двора в штормовой город.
Врач сочувственно посмотрел на Осторна, потом осторожно тронул его за руку.
— Уважаемый, от разлития желчи умирают очень страшно… очень мучительно… — Осторн медленно обернулся. — От этой болезни нет лекарства, но если вы пожелаете, я мог бы дать настойку… Девочка ничего не почувствует. Просто заснет, и все. Иначе её ждут два дня мучений. Я видел, как люди умирали от этой болезни…
Осторн застонал и покачнулся, Руперт вовремя подставил ему плечо.
— Давайте вашу настойку, — просипел он.
— Отец, — выдохнул Руперт.
Первые два дня после отъезда Аливии Володя был сам не свой. Нанятые слуги считали его немного чокнутым и требовали прибавки к жалованью — Джером пока отбивался. Володя же, нарядившись в свою неизменную накидку, бродил по городу, изучая и запоминая, а изучение местности помогало справиться с депрессией. Если бы в Локхере существовала более-менее адекватная контрразведка, его наверняка зачислили бы в шпионы, поскольку он порой бродил у самых укреплений, причем изучал их, особо и не скрываясь. Возвращался под вечер и без сил падал на кровать. Несколько раз с ним пыталась заговорить графиня, но Володя слушал её настолько рассеянно, что та отступила. На третий день к ним в дом постучался человек в пропыленной одежде. Вышедший недовольный Филипп пожелал ему провалиться, но выслушав, почесал затылок и отправился на доклад.
— Посыльный графини? — удивился Володя. — Ну пусть войдет. Джером, пригласи графиню, тут, похоже, её посыльный объявился.
Вошедший человек долго отряхивал плащ, заставляя морщиться Володю, наблюдавшего как пыль оседает на недавно помытый пол.
— Прошу прощения, милорд, — чуть поклонился он. — Я узнал, что в вашем доме остановилась моя госпожа.
— Вот как? — Володя со своим обычным равнодушием смотрел куда-то в окно, словно слова этого человека его никоим образом не волновали и разговаривает он чисто из вежливости. — Судя по всему, вы только что прибыли в город, не хотите подкрепиться?
— А? Да, милорд, спасибо, милорд. Признаться, с утра в дороге и ничего не ел — торопился обратно, как узнал про мятеж…