Конрон вновь нахмурился:
— Да понимаю я все. Мы тут переловили некоторых бегунов… Накажем в назидание остальным.
— Накажем? Это вернет погибших?
— Ну а что ты предлагаешь?
— Дай мне власть. Я сам определю меру наказания. Всем.
Конрон отшатнулся.
— Вольдемар, — протянул он, — мне кажется, ты собрался сделать что-то, о чем потом сам жалеть будешь.
— Жалеть не буду. Конрон, у меня было время все обдумать и немного остыть.
— Да что с тобой? — Конрон уже откровенно встревожился — таким своего друга он еще не видел.
Володя прикрыл глаза и как-то устало произнес:
— Я испугался, Конрон. Сегодня я впервые в жизни испугался настолько сильно… до дрожи…
— В бою?
— Нет. При чем тут бой? Я испугался, что мы не сможем удержать родезцев и они на наших плечах ворвутсяв город, и тогда…
— Чушь какая… Да им пришлось бы еще мимо твоего форта пройти…
— Знаешь, а страх часто бывает нерационален. Это я сейчас, успокоившись, понимаю, что такого быть не могло, а там логика не действовала. Конрон, я больше не хочу терять близких людей! Никогда! Это… это сильнее меня…
— Аливия? — Конрон озадаченно потер щетинистый подбородок. — Не понимаю, чего ты так привязался к этой девчонке…
— Скажи, ты когда-нибудь терял всех близких тебе людей?
— Боги миловали…
— А вот мне пришлось терять три раза… Семья… Потом, когда я убегал, меня подобрал один человек… Если бы не он, я наверняка бы не смог выжить. Он меня защищал и многому научил. Он всех нас защищал. Можно сказать, он заменял нам всем и отца, и мать, а потом он умер… Жизнь на улице не способствует хорошему здоровью, знаешь ли, хотя и взрослеешь быстро…
— Ты жил на улице?
— Разочарован? Ну да, наследник рода и все такое…
— Нет-нет, ты не понял… Я понимаю, что за тобой охотились…
— Охотились? — Володя криво улыбнулся. — Да кому я был нужен? Меня и соперником-то не считали. После смерти Гвоздя…
— Гвоздя?
— Так звали того человека, про которого я говорил. Настоящего имени я так и не узнал… только прозвище. Не Думаю, что мы бы долго прожили без него, даже не будь той болезни… Потом меня нашел тот капитан и все изменилось. Это было как в сказке, которую в детстве мне мама читала. Я даже надеялся, что обрел семью, когда после обследования мне поставили тот диагноз и приговор — три года жизни, если лечить, или полгода, если ничего не делать. Вот так я потерял близких людей в третий раз. Я с ними был три года… Впрочем, эти три года оказались самыми насыщенными в моей жизни: тренировки, обучение, тренинги, тактика и стратегия, история войн с подробным изучением кампаний всех великих полководцев экономические аспекты и торговое право, хирургия, фармацевтика, фортификация и много всякого разного. Вот так вот, Конрон. Спасение моей жизни заключалось в том, чтобы уйти к вам… Только здесь есть лекарство, которое меня и спасло. Но это путешествие в один конец — я больше никогда не увижу тех друзей, которых нашел в последние три года, и я снова остался один… Теперь ты понимаешь мое отношение к Аливии? Она спасла меня от отчаяния и одиночества… Оказывается, чтобы выбраться из бездны, достаточно знать, что где-то есть человек, которому ты нужен.
Конрон закашлялся.
— Милорд…
— Что? Непонятно, наверное, объяснил. Да уж… с красноречием у меня всегда были проблемы. Но больше я не хочу оставаться в одиночестве… еще раз такого я не переживу.
Конрон задумчиво покачал головой, медленно прошелся перед Володей.
— Напрасно ты меня считаешь таким уж бесчувственным. Может, я и не терял близких, но понять тебя могу. И знаешь, о чем я подумал?.. Ты ведь мог и не возвращать девочку отцу. Она для всех была мертва…
Тир вдруг осекся под взглядом мальчика.
— Нет-нет. Просто я хотел сказать, что ты все-таки вернул ее, хотя знал, что ее отец не позволит тебе заботиться о ней. Если бы не эта осада…
— Конрон, я потерял всю семью и знаю, каково это. Если где-то оставались ее родные… я не мог не вернуть девочку им. Просто не мог. Извини… что-то разоткровенничался сегодня… Забудь, в общем. — Володя пошел прочь.
Конрон покачал головой. Причина такой откровенности для него, в отличие от Володи, была ясна. Он и сам много разного болтал после своего первого настоящего боя когда схлынул адреналин. А еще сегодня, как он слышал князь едва не погиб. Потом еще это отступление, едва не закончившееся катастрофой, и испуг… Тут и бывалый солдат не выдержал бы, а мальчишка… Теперь многое становилось понятным… Осталось понять, что с этим делать. Если сегодня Вольдемар наворотит дел с ополченцами, а он, судя по всему, разозлен на них сильно, ему позже станет еще хуже.
— Князь! Подожди! — Конрон сорвался с места и бросился догонять мальчика. — Вольдемар, скажи, что ты задумал? Может, я тебе смогу чем-то помочь?
Из всех выстроившихся на поле отрядов, пожалуй, только полк Лигура стоял ровно, остальные более или менее… скорее менее. Володя неторопливо прохаживался по площади перед строем, приковывая к себе общее внимание. Конрон неодобрительно косился на него, но пока молчал. Площадь гудела — мало кто понимал, что происходит, кроме офицеров, с которыми и состоялся недавно весьма неприятный разговор. Володя много чего высказал по поводу подготовки ополченцев. Особенно досталось Роухену, который и отвечал за подготовку милиции. Сначала тот пытался возражать, но встретился взглядом с Конроном и понял, что лучше выслушать князя. Он говорит хоть и обидно, но просто говорит; Конрон же, в отличие от князя, говорить не очень умел, зато мечом действовал отменно. Так что выбор был не очень велик, и Роухен предпочел слушать. Впрочем, слушать пришлось не только ему, а мрачное выражение лица Конрона на споры как-то не вдохновляло. Потому старшие командиры знали, что сейчас будет не раздача наград.
Володя прошелся перед строем в последний раз и замер напротив Лигура.
— Лигур, забирай всех своих и построй их слева — вон там.
Бывший раб отдал команду, и весь полк выстроиля левее остальных отрядов. Володя снова медленно двинулся вдоль оставшегося строя, вглядываясь в лица людей. Вот он замер перед одним из отрядов ополченцев и отправил их строиться рядом с полком Лигура. Дошел до конца строя, выделив еще тридцать человек.
— Что ж… я вас всех поздравляю.
Когда он заговорил, площадь затихла. Кажется, все поняли, что сейчас будет сказано нечто очень важное. Тут из-за угла медленно выкатилась телега с каким-то грузом… За ней еще одна. Вот телеги остановились, и рабочие осторожно стали сгружать с них трупы погибших ополченцев. В полнейшей тишине мертвых аккуратно уложили чуть в стороне от строя, но так, чтобы их видели все. Всего восемьдесят шесть тел.