Князя проводили всеобщими недоумевающими взглядами, но спорить не решились.
Со стены Володя еще раз посмотрел на то, что творится в городе. Ничего необычного — осознав бесполезность сопротивления, родезцы складывали оружие и под присмотром ликующих ополченцев направлялись в центр площади, где организовали временное размещение пленных. Убедившись, что тут все в порядке, мальчик целиком уделил внимание происходящему за стеной города.
— Вывешивайте сигналы! — бросил он через плечо прежде, чем прилипнуть к биноклю.
В общем, тут тоже все было неплохо. Хотя враг и отступил от городских стен, чтобы избежать обстрела лучников, но понесенные в первые минуты боя потери, а также то, что родезцы так и не смогли организоваться, делали их шансы на победу не очень высокими. Если что и заставляло их еще держаться, так это надежда спасти товарищей, попавших в ловушку в Тортоне.
— Стойте! — заорал Володя сигнальщикам, уже привязавшим к флагштоку набор флажков, которые должны были сообщить Конрону о победе в городе. Нехорошо, конечно, заставлять его волноваться, но намного лучше, чтобы враг не знал о поражении своих. Пусть и дальше рвется им на помощь, совершая ошибки и теряя товарищей в яростных, но неорганизованных атаках. — Придержите сигнал! Я скажу, когда его поднять!
Солдаты озадаченно переглянулись, но, привыкнув подчиняться благородным, приказ выполнили беспрекословно.
Володя, сжав бинокль, продолжил наблюдение за битвой. Эх, сейчас бы посадить по пять лучников на повозку, вырваться из города и на полном скаку зайти во фланг родезцам… Два-три залпа, и те сломаются. Ворота уже почти расчищены, повозок тоже хватает, коней вон сколько носится. Мечты-мечты… Володя уже оценил качество подготовки местных вояк. Можно гарантировать много сутолоки, бессмысленных метаний, шума… в общем, чего угодно, только не быстроты и точности исполнения команд. Делать вылазку с такими солдатами равносильно самоубийству. Родезцы ведь не идиоты и сразу поймут, что к чему. Малейшая задержка, промедление, и лучников просто сметут рыцари, не дав им сделать даже одного залпа. Успех дела упирается в качество войск…
Володя еще раз обдумал мысль, вспомнил действия лучников в бою внутри города и со вздохом отказался от идеи сделать вылазку. Выводить пехоту тоже не имеет большого смысла — она не успеет к месту боя. Родезцы организованно отступят, а именно этого Володя хотел избежать — ему нужен был разгром врага под стенами, а не его отступление на новые позиции. Кавалерии же у него нет — она вся находилась с Конроном, на которого и была теперь вся надежда. В бессилии хоть как-то помочь другу, Володя только крепче сжимал бинокль, прикусив губу. Теперь он понимал, что намного сложнее участия в битве наблюдать за ней со стороны, видя, как гибнут твои… товарищи? Володя многих и в глаза не видел. Когда они успели стать для него товарищами? Как все меняется на войне. Еще вчера совершенно посторонние для тебя люди вдруг становятся самыми лучшими друзьями.
Получив преимущество в первые минуты боя, Конрон больше его не выпускал. Похоже, сейчас он был в своей стихии: молниеносно оценивал ситуацию, атаковал, едва почувствовав, что противник где-то начинает организовываться, твердо держал инициативу.
— Вывешивайте сигнал! — приказал Володя, не отрываясь от бинокля.
Кажется, пора, решил он. В битве наступило то равновесие, когда даже песчинка на одной из чаш перевешивает весы в ту или иную сторону.
Сигнал заметили не сразу, но вот среди войск Локхера прошло оживление, потом раздалось громовое «ура», и солдаты, словно получив новые силы, бросились в атаку Противник еще некоторое время пытался сдержать этот порыв, но волна атакующих захлестнула их, сметая с дороги. Для родезцев это оказалось последней каплей, и первоначальное организованное отступление превратилось в бегство.
— Только не упусти их, Конрон, — прошептал Володя. — Только не упусти…
Но Конрон в подсказках не нуждался и тут же организовал энергичное преследование — он не хуже Володи понимал, насколько важно сейчас закрепить успех и не дать врагу прийти в себя.
Володя облегченно вздохнул и с трудом оторвал от лица бинокль. Удивленно глянул на предательски дрожащие руки, потом прикрыл глаза и постарался расслабиться, прогнав все мысли. Получилось! Как ни смешно это звучит, но у них действительно получилось. Он даже самому себе боялся признаться в успехе. До последнего думал, что что-то может пойти не так, что они не предусмотрели какую-то мелочь, которая полностью разрушит все их планы. Но нет. В городе уже все закончено, за стенами, похоже, тоже. Подробнее можно будет узнать, когда вернется Конрон, а это случится не раньше вечера. Еще до атаки, обговаривая варианты действий в случае успеха, они с рыцарем пришли к единогласному выводу, что надо нанести как можно больший урон вражескому отряду. Значит, пока все всадники Конрона не начнут валиться с коней от усталости, ждать возвращения латной конницы не приходится. И, кроме того, это также означает, что он остается командующим всеми вооруженными силами города. Проклятие.
Убедившись, что он может твердо стоять на ногах и руки перестали дрожать, Володя осторожно оттолкнулся от стены и медленно повернулся. На него смотрели все, кто находился в этот момент на стене. Ожидающе, встревоженно, с надеждой… Князь поднял голову и взглянул на небо, потом снова повернулся к солдатам.
— Мы победили, — устало произнес он. — Почему до сих пор нет сигнала?
И только после этого, словно все ждали подтверждения, солдаты на стене взорвались радостными криками, которые через мгновение подхватили и те, кто находился внизу и не мог видеть бой за пределами города. Крики катились дальше и дальше — город праздновал победу…
Володя слушал их, улыбался, но при этом четко понимал, что выиграна на самом деле только первая битва.
После горячки боя, когда порой действовать приходилось по первому велению сердца, но отнюдь не разума, Володя начал понимать, что иногда поступал не самым лучшим образом. Раздавая приказы о действиях после сражения, он имел возможность временно отвлечься от не очень приятных размышлений. Возможно, именно поэтому пока не стремился остаться в одиночестве, бродя по недавнему полю битвы и наблюдая, как конвоируют пленных, как складывают тела погибших. Володя остановился у аккуратно выложенных в ряд тел защитников Тортона и минут пятнадцать стоял, рассматривая трупы, словно стараясь запомнить каждого. Никто отвлечь его не посмел.
Тяжело вздохнув, он отвернулся и понуро побрел дальше. Но тут его внимание привлек смех, показавшийся здесь жутко неуместным. Обогнув груду бревен и мешков, мальчик замер, пытаясь понять, что происходит. Оказывается, несколько ополченцев, которых привлекли к разбору мертвых, оттащили один из вражеских трупов в сторону и теперь отрабатывали на нем удары копьем. Один из них, судя по всему, заводила, уже примеривался топором, чтобы отрубить голову.
Это оказалось для мальчика последней каплей. Он и так находился на грани срыва, а тут… Волна ярости накрыла его с головой. Он налетел на ополченцев, с ходу отвесив несколько ударов. Потом свалил на землю заводилу и несколько раз со всей силы пнул, стараясь причинить как можно больше боли.