Карфагенянин отдал свой долг, но теперь он принадлежит к числу врагов. Квинт не сомневался, что Ганнон убьет его, если появится такая возможность. И он, Квинт, сделает то же самое, если судьба снова сведет их. Он попросил богов о том, чтобы этот день не наступил. Ведь не так и многого он хотел – просто больше никогда не встречаться с Ганноном.
Темные мысли мгновенно прогнали возникшее было хорошее настроение. Квинт, мрачно прищурившись, посмотрел по сторонам и пришел к выводу, что они примерно на полпути от лагеря. Он попытался убедить себя, что время пройдет быстро, но у него не получилось. Он знал, что им осталось проехать еще довольно много. Ноги в сандалиях замерзли, а жаровня в его палатке, около которой он мог их согреть перед тем, как отправиться в патрулирование, казалось, находится на другом краю света.
Квинт не сразу обратил внимание на приглушенный свист, который через пару мгновений повторился, и вдалеке тут же стихло громкое стаккато дятла. Потом тревожно закричал дрозд, следом – еще один. Квинт почувствовал, как на лбу у него выступил пот. Где-то поблизости есть люди. Диана не оставила их в своей милости. Ветер дул ему в лицо, поэтому он услышал того, кто свистел, а не наоборот. Юноша обернулся и поднял руку ладонью в сторону Калатина – сигнал тревоги.
Его друг, ехавший в двадцати шагах позади, посмотрел на тропинку впереди.
– Олень? – с надеждой в голосе спросил он.
– Нет. У нас гости! Скажи остальным, чтобы заткнулись, будь они прокляты!
Калатин удивленно нахмурился, но уже в следующее мгновение понял, что означают слова Квинта, и быстро повернулся на своей лошади.
– Тише! В лесу кто-то есть. Замолчите!
Раздался новый свист, и Квинт принялся вглядываться в просветы между деревьями, пытаясь уловить там какое-нибудь движение. Он порадовался, что между стволами с голыми ветками большие расстояния, нет кустов и спрятаться там невозможно. Дорога постепенно шла под уклон, к маленькому, тихо журчащему ручью, через который они перебрались по пути в лес. Инстинкт подсказывал Квинту, что тот, кто свистел, не знает об их присутствии. В сигнале не было предупреждения – скорее, один охотник сообщал другому, где он находится. Это были явно не римляне – по крайней мере, вряд ли его соратники. После сражения у Требии люди предпочитали не отходить далеко от Плацентии, разве что большими группами. Значит, здесь карфагеняне или, что более вероятно, кто-то из племени галлов. Внутри у Квинта все сжалось.
У него остались яркие воспоминания о том, на что способны галлы – так называемые союзники римлян. Им с Калатином повезло остаться в живых во время ночного нападения, произошедшего вскоре после прибытия сюда, когда несколько десятков их товарищей были обезглавлены. Алые следы, оставшиеся на снегу, когда галлы бежали со своими трофеями, преследовали Квинта до сих пор. Во время сражения у Требии на него напали и чуть не убили галлы, скакавшие на лошадях, с чьих седел свисали отрубленные головы. Эта картина, всплывшая в памяти, на мгновение наполнила Квинта ослепляющей яростью и желанием поквитаться с врагами, вставшими на сторону Ганнибала. Он сделал глубокий вдох и заставил себя успокоиться. Сейчас жизненно важно было соблюдать осторожность. Возможно, его с товарищами преследовали с тех пор, как они въехали в лес. И враг превосходит их числом. Кто знает, может быть, они прячутся где-то в засаде?
Выпустив из рук поводья, которые повисли до земли, Квинт соскользнул с лошади и тихо подошел к Калатину.
– Пойдем, посмотрим, что там такое.
– А остальные?
– Пусть подождут здесь. Если мы не появимся в ближайшее время, они должны будут вернуться в лагерь.
Калатин кивнул. Они быстро обсудили ситуацию с оставшимися восьмерыми всадниками, вид у которых был совсем не веселый. Когда снова раздался свист, все следы хорошего настроения окончательно исчезли.
– Одним богам известно, сколько там воинов. Мы не будем ждать вас долго, – предупредил самый старший из их компании, неразговорчивый кавалерист по имени Виллий.
– Дайте нам время выяснить, кто там прячется, – сердитым шепотом ответил Квинт. – Иначе вы можете угодить в ловушку. Кто знает, возможно, они уже нас окружили.
Виллий почувствовал его настроение и ответил:
– Хорошо. Мы досчитаем до тысячи, а потом уедем.
– Этого может не хватить, – запротестовал Квинт.
– Мне все равно, – злобно заявил Виллий. – Я не собираюсь тут торчать и дожидаться, когда меня прикончат галльские дикари.
Его слова были встречены дружным одобрительным хором голосов.
Квинт бросил сердитый взгляд на Калатина, но тот только пожал плечами, и ему пришлось проглотить свою ярость. Его удивила реакция товарищей, но сейчас было совсем неподходящее время для колебаний.
– Начинай считать, – сказал он и повернулся спиной к мрачно улыбнувшемуся Виллию.
Выставив перед собой копье, Квинт сорвался с места. Калатин следовал в двух шагах за ним.
– Ты тоже считай, – прорычал Квинт.
– Хорошо. Один. Два. Три…
Квинт быстро подстроился под темп друга, и вскоре они подошли к своим лошадям, шепотом успокоив животных на ходу. По дороге Квинт смотрел по сторонам, стараясь не упустить ни одной детали. Тридцать восемь. Тридцать девять. Старая кривая береза, выше любого из домов Капуи. Паутина на кусте, прихваченная морозом. Листья, примерзшие к земле, одинокие и кучами, и на поверхности лужиц. Над ними переплетение голых ветвей, тянущихся к серому небу. Мертвый дуб с почерневшим и треснувшим от удара молнии стволом прислонился к соседнему дереву, точно набравшийся под завязку пьяница. Цветное пятно среди ветвей – дятел сорвался с места. Интересно, это его он слышал? Квинт замер на месте, но не увидел ничего впереди и не услышал новых сигналов. Видимо, птица испугалась, когда они оказались рядом.
Однако сердце продолжало отчаянно колотиться у него в груди, и ему приходилось то и дело вытирать пот, заливавший глаза. Оглядевшись по сторонам, Квинт увидел, как побелели костяшки пальцев Калатина на древке копья, но его друг решительно ухмыльнулся, и, немного успокоившись, Квинт двинулся дальше.
Двести пятьдесят пять. Двести пятьдесят шесть.
Тут и там возникали просветы между деревьями, но только когда стало видно подножие склона, Квинт сумел впервые как следует рассмотреть речушку. Он разглядывал ее, спрятавшись за толстым стволом березы, когда рядом присел Калатин. Все выглядело так, как помнил Квинт: заросший травой узкий берег с одной стороны и деревья у самой воды – с другой. Река была совсем мелкой, только посередине, где лежали камни, становилась чуть глубже. Вода ударялась о камни, и в воздух поднимался каскад брызг. Перебраться на другой берег не составляло никакого труда на лошади, но для пешего человека – холодно и скользко.
– Проклятье, где они? – прошептал Калатин. – Неужели нам показалось, что кто-то свистел?