Ладони юноши стали влажными от пота, когда Ганнибал пришел выслушать их рассказ. Будут ли они наказаны за пьянство? Однако его тревоги оказались напрасными. Полководец внимательно выслушал Сафона, улыбнулся Ганнону, когда тот поведал о своей отчаянной атаке на римскую кавалерию, и похлопал его по плечу, когда юноша закончил.
– Вам не только удалось доставить в лагерь зерно, которое нам необходимо, но и выбраться из вражеской засады, успешно ускользнуть от превосходящих сил врага. Потери?
– От пятидесяти до шестидесяти человек, – ответил Сафон. – Много ходячих раненых, но все они вернутся в строй.
– Ливийцы представляют для нас огромную ценность, – сказал Ганнибал, – но сегодня нам повезло, что мы не потеряли больше. Вы оба хорошо потрудились. Я вас благодарю. – Он посмотрел на мех для воды Ганнона. – Полагаю, там вино?
– Ну да, командир. – Юноша почувствовал, что краснеет.
– Неужели человек должен умереть от жажды прежде, чем ему предложат выпить?
– Конечно, нет, командир. – Облегченно улыбаясь, он протянул Ганнибалу мех с вином.
На этом все и закончилось. Полководец разделил с ними вино и ушел, позвав своего интенданта.
– Такое количество зерна, вина и масла нужно разделить.
После этого Ганнон напился по-настоящему. Он испытывал благодарность к Сафону за то, что тот пригласил его с собой в патруль, Мутту – за спасение, а Ганнибалу – за признание его заслуг. На мгновение ему показалось, что все в мире замечательно, а дальше будет только лучше. Конечно, есть еще Аврелия, но мысли о ней он утопил в вине. И лишь смутно запомнил, как глубокой ночью Мутт помог ему добраться до палатки.
Ганнон проснулся от жуткого похмелья. Ему казалось, что во рту у него сдохло какое-то мерзкое существо. Голова болела, но не сильнее, чем накануне, из чего он сделал вывод, что удар копытом не причинил ему серьезных повреждений. Сожалея о том, что вчера он переборщил с вином, Ганнон выбрался из палатки и вылил на голову ведро с водой. Его люди понимающе улыбались, но ему было так паршиво, что он не обращал на них внимания. Даже офицерам иногда можно расслабиться.
Ему следовало заняться своими обязанностями, но он решил, что они подождут. Мутт обо всем позаботится. Новое оружие и все остальное он возьмет потом у интенданта. А сейчас будет наслаждаться плодами вчерашних подвигов.
– Вот он, герой часа… Дремлет!
Ганнон открыл глаза. Над ним стоял Сафон, и на его губах бродила насмешливая улыбка. Юноша подавил раздражение.
– Мутт прекрасно со всем справится, – проворчал он.
– Как голова?
– Могло быть хуже. А твоя?
Сафон пожал плечами.
– Немного болит, но скоро пройдет.
– Вчера мы неплохо потрудились, – заметил Ганнон.
– Верно. Ты больше не мальчик.
– Ты прав. Со мной слишком многое произошло с тех пор, как нас с Суни смыло волной за борт. – Ганнон потрогал шрам на шее. Многие из его воспоминаний были ужасными, от них бы он с удовольствием избавился. – Может быть, мне следовало к тебе прислушиваться?
К его удивлению, Сафон выпятил грудь.
– Ну, как я уже говорил…
Раздражение Ганнона сменил гнев.
– Отвали, Сафон! Ты всегда знаешь, как лучше! Ты, как и я, понятия не имел, что начнется шторм. Признайся: ты просто хотел покрасоваться, когда пытался остановить меня и Суни и не дать нам отправиться на рыбалку.
Лицо Сафона залила краска.
– Как ты смеешь так со мной разговаривать?
– Я буду говорить то, что сочту нужным, – резко ответил Ганнон, поднимаясь на ноги. – Попробуй меня остановить. Я быстро поставлю тебя на место.
– Не нужно меня провоцировать. – В глазах старшего брата засверкал гнев.
Тяжело дыша, они смотрели друг на друга и не отводили глаз. Ганнон не собирался отступать. Ему надоело быть младшим братом, которого постоянно поучают. После вчерашнего успеха он рассчитывал, что Сафон будет смотреть на него другими глазами. Однако ничего не изменилось. Внезапно к Ганнону вернулись сомнения по поводу странных поступков брата. Возможно, Сафон затаил на него обиду? Ему хотелось наброситься на него с кулаками, но, к его удивлению, Сафон первым сделал шаг к примирению.
– Я пришел не для того, чтобы ссориться, – заявил он.
– А я тебя не приглашал для этого, – признал Ганнон и выставил вперед челюсть, не желая отступать без видимой причины. – Зачем ты пришел?
– Я хотел позвать тебя на охоту. Говорят, в горах полуострова много дичи.
– Сейчас? – Мысль о том, чтобы провести целый день верхом, Ганнону не понравилась.
– Нет, завтра.
– Но нам потребуется разрешение.
Сафон самодовольно усмехнулся.
– Тут не о чем беспокоиться. Магон пойдет с нами.
– Магон?
Ганнон не раз оказывался в одной палатке с Магоном, но они лишь обменивались вежливыми кивками. А Сафон вместе с Магоном – и Бостаром – вел за собой две тысячи солдат, чтобы нанести внезапный удар по римлянам во время сражения у Требии. «Должно быть, с тех пор они подружились», – подумал он. Очевидно, звезда Сафона восходит, если он завел дружбу с одним из самых старших военачальников армии.
– Да. Он пытался убедить Ганнибала составить нам компанию, но у него не вышло. Однако Ганнибал дал разрешение, – самодовольно продолжал Сафон. – Сказал, что нам это будет полезно. В особенности нам с тобой после вчерашнего сражения.
– А кто еще пойдет с нами?
– Бостар, Куттин и еще несколько командиров фаланг. В том числе нумидиец Замар. Только при таком условии он согласился одолжить нам лошадей.
Ганнон почувствовал, как его наполняет энтузиазм. Он был в хороших отношениях с Бостаром и охотно общался с Замаром и Куттином, который также командовал фалангой.
– А отец?
– Нет! Ты же его знаешь, – со смехом ответил Сафон. – Он слишком серьезен.
Ганнон рассмеялся – брат был совершенно прав.
– Да, я бы хотел поехать с вами.
Напряжение сразу исчезло, и Сафон с довольным видом хлопнул себя по колену.
– Отлично. Чем больше компания, тем веселее.
– Давай немного выпьем, – предложил Ганнон, наклоняясь, чтобы разлить вино.
– Я не против. – Старший брат сделал большой глоток и облизнул губы. – Совсем неплохо… Где ты его раздобыл?
– Часть нашей добычи после вчерашнего похода.
– Значит, ты не крал его в борделе? – ухмыльнулся Сафон, вновь вызвав раздражение Ганнона. – Мир, – продолжал он, поднимая руку. – Я не хочу снова ссориться.
Ганнон проворчал нечто не слишком дружелюбное, но не стал начинать новый спор.