Оба гладиатора молчали, дожидаясь продолжения. Налетел порыв ветра, и Ромул поежился. Войско казалось ему непобедимым.
Казалось.
— Что ты имеешь в виду? — Бренн тоже забеспокоился.
— Сначала мы должны пересечь Малую Азию и дойти до Сирии и Иудеи, — беззаботно ответил Тарквиний. — Звезды и морские течения показывают несколько возможных исходов.
Бренн немного расслабился. К завершению плавания он уже безоговорочно верил Тарквинию, чьи предсказания погоды и поведения пиратов сбывались с точностью.
— Если Красс соединится с Артаваздом и поведет нас в Армению, — продолжил, чуть помолчав, Тарквиний, — через восемнадцать месяцев мы будем пировать в Селевкии!
Зато Ромул скептически воспринял слова Тарквиния. По его мнению, они попросту отражали один из возможных исходов кампании. К способностям предсказателя он не испытывал такого доверия, как его друг. Молодой воин говорил себе, что Тарквиний мог подслушать его с Бренном разговор о стычке перед публичным домом. Ну, а предвидение нежданного шторма и наличия пиратов возле диких берегов ничуть не служило доказательством мистической одаренности.
При упоминании Селевкии Бренн вздрогнул.
«Никто из аллоброгов не мог забраться столь далеко, — подумал он. — Неужели это и есть то место, где закончится мое путешествие?»
Тем временем они бежали дальше и возле одного из лагерей миновали группу старших офицеров, окруживших тучного старика. Те не обратили на троих воинов ни малейшего внимания. Позолоченная кираса стоявшего посередине человека ярко сверкала под лучами солнца.
Красс разрабатывал план кампании.
— Наши судьбы в его руках, — сказал Ромул.
— Все уже давно предрешено, — произнес Тарквиний. — Наши судьбы не навечно связаны с ним. У Красса своя собственная участь.
Ромул прибавил шагу. Хватит с него разговоров о дурных предзнаменованиях и будущих несчастьях. Сейчас ему хотелось лишь как следует устать и хоть ненадолго забыть обо всем остальном. Когда будет нужно, друзья подскажут ему, что делать. И несмотря на слова Тарквиния о недостатках войска, было трудно представить, что такую могучую армию может постичь неудача.
Прошло более четырнадцати месяцев…
Лупанарий, Рим, весна 53 г. до н. э.
За время, прошедшее с тех пор, как Гемелл продал Фабиолу, она сделалась изумительной красавицей. Блестящие черные волосы ниспадали ниже тонкой талии. Проницательные синие глаза пленяли каждого, кто смотрел в них дольше, чем требовалось на несколько биений сердца. Нос с небольшой горбинкой придавал ее сногсшибательной внешности дополнительное своеобразие. Вид ее пропорциональной фигуры с высокой грудью наводил мужчин на мысль о богине Венере.
Фабиола совсем недолго пробыла в Лупанарий, а слухи о ее несравненной способности доставлять мужчинам удовольствие уже разлетелись по городу. После первого визита Брута Йовина решила продавать ее посетителям почти за ту же цену, за которую молодой патриций купил ее девственность. В этом был определенный риск для хозяйки, но он полностью окупился. Несмотря на то что требовали за нее очень много, девущка вскоре стала чрезвычайно популярной.
Благодаря Фабиоле состояние старой госпожи немало увеличилось. За шесть месяцев ее удачная покупка у Гемелла окупилась многократно. Йовина даже сделала совершенно не свойственный ей щедрый жест и разрешила Фабиоле забирать себе чуть большую долю от заработка, чем это дозволялось другим женщинам. Но в остальном Йовина оставалась такой же строгой. Ни разу не позволила она Фабиоле выйти из дома без сопровождающего, а уж о манумиссии [18] и речи быть не могло.
Среди ее гостей бывали богатые купцы, политики и высшие офицеры — представители всех сословий правящего класса. Многие из них, плененные чарами Фабиолы, старались навещать ее хотя бы раз в неделю. Она пользовалась самыми дорогими благовониями, одевалась в наилучшие одежды, носила драгоценные украшения. Подарки она всегда принимала с благодарностью, особенно деньги, которые хранила в железной шкатулке. Ежемесячно Бенигн или Веттий провожали ее на Форум. Там Фабиола передавала их грекам-ростовщикам, которые не только хранили деньги, но и обеспечивали их небольшой рост. У нее не было иного шанса покинуть Лупанарий, кроме как выкупить саму себя, а свобода была самым главным из ее устремлений. Фабиола редко позволяла себе отступления от правил, разве что если дело касалось возможности купить какие-то сведения о Ромуле.
После той несчастливой ночи, когда Фабиола едва не увидела своего брата-близнеца возле двери Лупанария, она в поисках его перевернула чуть ли не весь Рим. Но не нашла никаких следов Ромула. Единственная надежда Фабиолы основывалась на том, что ей не так много удалось узнать об обитателях гладиаторских школ. Их в городе было четыре, но лишь один из ланист был постоянным посетителем Лупанария. Теперь Фабиола точно знала, что Ромула нет и никогда не было в Дакийской школе. Низкорослый, лысеющий ланиста был настолько пленен чарами Фабиолы, что незаметно для себя рассказал ей едва ли не обо всех гладиаторах, которые за последние годы переступали порог его школы. И хотя она была твердо уверена, что, судя по всему, ее брат давно уже бежал из Рима, ей все же хотелось узнать что-нибудь — хоть что-то — о его дальнейшей судьбе.
Фабиола хорошо освоила искусство терпения. Неважно, как много времени на это уйдет, она будет ждать столько, сколько нужно, пока не появится возможность выяснить, что же случилось с ее братом.
Взлетев на вершину популярности, она, как ни странно, почти не заимела врагов среди проституток. С первого же дня Фабиола тщательно и разумно старалась поддерживать со всеми дружеские отношения — уступая своих клиентов, покупая подарки, помогая девушкам, если те заболевали. Кое-кого не на шутку раздражало то, как эта девочка стремительно похорошела и обрела множество поклонников, но такие держались тихо. Привратники, повара и даже хозяйка симпатизировали Фабиоле. Еще она поддерживала добрые отношения с Доцилозой, которая производила впечатление верной и благоразумной женщины.
Если у одной из девушек появлялось несколько постоянных визитеров, их старательно разделяли во времени. Время посещений по возможности планировалось так, что никто не подозревал о наличии соперников. Это было одним из неукоснительных правил в хозяйстве Йовины. Ревность среди гостей популярных девушек могла привести даже к кровопролитию, а это очень дурно сказывалось на делах.
Хорошо понимая значение этого правила, Фабиола строго соблюдала его. Среди ее почитателей были такие, кого сама Мысль о том, что она принимает и других мужчин, привела бы в бешенство. Мужчин следовало приводить в наилучшее расположение духа, как только они переступали порог Лупанария, если она хотела использовать их по полной, чтобы укрепить свою власть. Фабиола теперь уже не была обычной проституткой. Наделенная от природы умом, она быстро совершенствовалась. Умение доставлять мужчинам сексуальное удовлетворение было лишь частью приобретаемого ею опыта. Она мастерски овладела искусством массажа, расслабляющего усталые мышцы, умела смыть с лица и тела гостя въевшуюся за день грязь, вкусно накормить и вести приятную беседу. В ее обществе гость чувствовал себя самым значительным человеком во всем мире. И конечно же, не понимал, как много сведений эта юная красавица вытягивает из него во время каждого визита.