Я вспомнил один из уроков Деррона:
– Страх – это естественное состояние человека. Кто говорит, что не боится, тот либо дурак, либо лжец. Не стыдись страха. Научись использовать его в своих целях. Боишься высоты? Подойти к самому краю пропасти и пусть твой страх удерживает тебя на этом краю, не давая упасть. Боишься сражаться? Пусть страх удесятерит твои силы и увеличит мастерство. Страх – это такой же инструмент в руках настоящего воина, как ловкость и мастерство. И этот инструмент он тоже использует для достижения победы.
– Выходит, что я сражался со своими страхами. И если бы я хоть на секунду усомнился в победе над ними, они в два счета расправились бы со мной. Не помогло бы никакое мастерство. – А ведь действительно, я никогда не сомневался, что мне удастся победить или, в крайнем случае, убежать. Слегка ошеломленный догадкой я растерялся. – И что мне это дает? – И сам же ответил. – А то, что мне вовсе не обязательно сражаться. Необходимо победить свой страх и заставить его служить мне.
Только сейчас я вспомнил о трех составляющих искусства настоящего воина: ловкость, умение, мудрость. До этого момента я был умелым и ловким, не пора ли становиться мудрым? Если для ловкого, умелого бойца – победа, то для мудрого – мир.
Но как проверить догадку? Есть только один способ, но он чертовски рискован. Если я окажусь не прав, то следующее испытание я смогу пройти только через год. И то, только в том случае, если Мастер сумеет вовремя вытащить меня отсюда. Тогда мне придется еще год сидеть на этом острове. Здесь, конечно, интересно, но мне ужасно хотелось поскорее попасть домой. Никогда не думал, что можно так сильно соскучиться по дому. Ладно, рискну. Если я прав, то победа за мной, если нет… Думать об этом не хотелось.
Я встал, освободился от меча, кинжала и ножей. Потом снял кольчугу, свернул ее в рулон и перебросил через седло. Увязал все оружие в один узел и привязал рядом с кольчугой. Теперь я остался совершенно безоружным. В то же мгновение из леса вышел отряд вооруженных людей.
У меня противно засосало под ложечкой. А что если я окажусь не прав? С трудом сдерживая себя, чтобы не броситься распаковывать оружие, я вытянул перед собой пустые руки и шагнул навстречу. Молча мы сблизились и так же молча встали друг напротив друга. Предводитель замахнулся на меня мечом. Только огромным усилием воли я удержался и не отскочил в сторону, а остался стоять неподвижно. Один из его людей протянул мне меч.
– Бой.
Вот это да. Впервые тот, кого я привык считать бездумной «куклой», заговорил.
Я отрицательно покачал головой.
– Нет.
Предводитель коснулся острием меча моего горла.
– Твоя смерть. Бой?
Я спрятал руки за спину подальше от соблазнов и опять покачал головой.
– Нет.
Меч плавно пошел вверх. Неужели я ошибся?
Я закрыл глаза, но удара не последовало. Значит, Мастер вмешался и вытащил меня? Я открыл глаза. Нет. Все было по-прежнему. Вокруг стояли те же вооруженные люди. Предводитель вскинул меч в воинском салюте.
– Воин, – в его голосе отчетливо слышалось уважение. И неожиданно для меня протянул руку.
В некоторой растерянности я пожал ее.
– Воин, – повторил он. Потом взмахнул рукой и исчез. Вместе с ним пропали и остальные солдаты.
Все-таки я был прав. Прав! Но насладиться триумфом я не успел. Стремительный вихрь подхватил меня, и дальше я уже ничего не помнил. Знал только, что победил.
Я сидел в том же кабинете, что и в самый первый день моего пребывания на острове. Даже сейчас, по прошествии трех часов, лабиринт вспоминался как кошмарный сон.
Очнулся я возле того самого грота, в который вошел на испытание. Рядом стояли Мастер и Деррон и с тревогой смотрели на меня.
– Все уже закончилось? – спросил я еще не до конца уверенный.
Деррон молча подошел ко мне и обнял. Подобное проявление чувств было для него совершенно несвойственно, и я крайне удивился.
– Что случилось?
– Ничего. Ты молодец. Я горжусь тобой, Егор. – Рыцарь, не стесняясь, вытер слезы. Я с удивлением заметил, что Мастер тоже плачет.
– Да что с вами? Можно подумать, я с того света вернулся. Мне же ничего не угрожало. – Я с подозрением посмотрел на них. – Ведь не угрожало?
Мастер поспешил меня успокоить.
– Ничего. Просто всегда отрадно видеть, что ученик оправдывает твои ожидания.
– Но ведь не было ничего сложного. Как только я догадался, что сражаюсь со своим страхом, я понял, что надо делать.
– Эх Егор, Егор… Только то, что ты еще очень молод, оправдывает твою наивность. А знаешь ли ты, что только один из сотни проходил это испытание с первого раза? Если бы это было так легко, то почему тогда так происходит, по-твоему?
– Один из ста? Но почему? Там же один только страх.
Мастер хмыкнул.
– Один только страх. Как будто этого мало.
– Ты не понял, Егор, – вмешался Деррон. – И, честно говоря, я рад, что ты не понял. Тебе приходилось бороться в лабиринте не только со страхами. Но и с гордыней, завистью, ненавистью. Скажи, неужели тебе не доставляли удовольствия победы в схватках, и тебя не тянуло сражаться снова и снова? Сражаться, чтобы доказать всем, что ты лучший? Разве ты не узнавал в своих противниках тех, с которыми тебе уже приходилось сражаться и которые когда-то причиняли тебе боль?
Я пожал плечами.
– Конечно, я гордился победами, но я смотрел на это как на спортивное состязание и считал это чувство вполне обоснованным. Что касается доказательства моего мастерства, то я ведь уже три недели никому не проигрываю. Я просто знал, что я там самый лучший и не считал нужным кому-либо это доказывать. Поэтому меня особо и не тянуло подраться. Я никогда не любил драки и предпочитал удрать, а не ввязываться в бессмысленные бои. Что касается ненависти – так ведь вы сами говорили, что нельзя ненавидеть того, над кем смеешься. В лабиринте же мне частенько приходилось смеяться над моими соперниками.
Мастер расхохотался.
– Деррон, мы опять забыли, что он из другого мира. Его рационализм смог разбить даже чары рыцарского камня. Ну какой рыцарь откажется от драки только потому, что считает ее бессмысленной?
– Это плохо? – я растерянно глядел на смеющихся друзей.
– Что ты, конечно нет. Более того, мы надеемся, что твое мышление для многих окажется крайне неприятным сюрпризом. Но хватит, мы уже задерживаемся. Сейчас ты отправишься к себе в комнату, переоденешься в парадный костюм, и не смотри на меня таким взглядом, а потом приходи в мой кабинет. Нам предстоит долгий и серьезный разговор. А теперь, Деррон, приступай. – Мастер отступил в сторону, освобождая дорогу рыцарю.