Я философски пожал плечами.
– Деньги всем нужны.
– Что? Ты подкупил стражу? – воскликнул эльф. – Многие это пытались сделать, но никому не удавалось. Они же все там фанатики! Они отвергают деньги как таковые!
В своем знании людей эльф порой проявлял удивительную наивность.
– Естественно, никому это не удавалось. Как ты сам сказал, они фанатики и деньги для них ничего не значат. Они больше пекутся о спасении души.
– Но как же тогда…
– Я и не пытался подкупить стражу. Я подкупил секретаря Окружного Святителя.
Буефар расхохотался.
– Секретаря? Почему же не сразу Святителя?
– Я думал над этим, – серьезно ответил я. – Но, как говорил мой отец, подкуп секретаря чиновника обходится дешевле, чем самого чиновника, а результат бывает гораздо лучше.
– Погоди. Так ты что, серьезно? – удивился эльф. – Но как такое может быть? Их же правители на всех углах кричат о чистоте своих помыслов, коррупции большого мира и грехе? И вдруг сами берут взятки?
Мы с Буефаром переглянулись.
– Эл, то, что кричат эти самые правители на людях, не имеет никакого значения. Неужели ты действительно думаешь, что Святой Служитель – любимый ученик бога, спустившийся с небес? Все это чушь. Просто первый Служитель имел неудержимую тягу к власти, и прийти к ней, используя религию, показалось ему самым лучшим вариантом. Вот он и заявил о своем божественном происхождении. Перед богом все равны, просто он немного равнее остальных. И уверяю тебя, его ближайшие сподвижники от него стараются не отставать. Ты видел карету Окружного Святителя? Она сделана из дорогих пород дерева, а внутри, между прочим, она обита мехами. Вся их болтовня о вере и грехе, соблюдение всех этих нелепых правил – это для простых людей. А те, кто находится у власти наслаждаются жизнью и богатством.
Эльф покачал головой.
– Но почему их тогда все слушают?
– Потому что за двести лет людям основательно промыли мозги Приходские Святители, – присоединилась к разговору Далила. – Когда тебе с детства вбивают в голову, что Святой Служитель непогрешим, что большой грех сомневаться в его решениях, то все и в самом деле начинают в это верить.
– А если кто начинает сомневаться, то объявляют, что в душу ему вселился дьявол, ибо любое сомнение грех, – добавил я.
– И что? Этого человека убивают?
– Точно. И, как правило, очень болезненно. Как ты думаешь, сколько после этого найдется желающих усомниться в непогрешимости властей?
– Но все равно, ведь они должны соблюдать те правила, которые сами устанавливают?
Эльвинг всегда соображал быстро, но сейчас просто никак не мог понять тех взаимоотношений, которые установились между людьми в Парадизии.
– О чем ты говоришь? Тут всем с детства вбивают в голову, что власти непогрешимы. И что бы эти самые власти не делали – все от Бога. Правила пишутся властями, но не для тех, кто у власти. Галлийское королевство в сотни раз больше Парадизии, но в нем всего двенадцать верховных губернаторов. В крошечной Парадизии людей, выполняющих те же функции, только называемых Окружными Святителями пятеро. Пятеро там, где и двоим-то делать нечего.
– И почему так? – заинтересовался эльф.
– Потому что у Святого Служителя четверо сыновей и один зять. Ничуть не сомневаюсь, что родись у него еще один сын, количество Окружных Святителей увеличится.
– Вы, люди, просто чокнутые. Как можно подчиняться таким правителям? И почему соседи просто не захватят это проклятое королевство?
– Потому что никто не хочет иметь дело с армией религиозных фанатиков.
– Однажды несколько баронов с отрядами вторглись в Парадизию, – заговорил Буефар. – Это была не война… Здесь даже женщины и дети бросались с кухонными ножами на закованных в латы всадников. Не хотел бы я еще раз испытать что-либо подобное.
Последняя оговорка рыцаря меня совсем не удивила, а вот Далила немедленно повернулась к нему.
– Вы участвовали в войне с Парадизией?
– Да.
Было ясно, что большего рыцарь не скажет, и разочарованная девушка оставила его в покое. Буефар же погрузился в мрачное молчание. Воспоминания, кажется, для него были не очень приятными.
– Все вы люди сумасшедшие, – буркнул эльф.
Оставив Буефара, Далила подъехала поближе ко мне.
– Мне кажется, для того, чтобы подкупить пусть даже секретаря, нужны большие деньги.
– Ну, не такие уж и большие. Он мне обошелся в два изумруда.
– У тебя есть изумруды? А можно их посмотреть?
Я вздохнул, проклиная свой длинный язык. Спорить с ней было неохота. Ясно, что она все равно не отстанет. Я пошарил в сумке, вытащил первый попавшийся камень и кинул его девушке. Та вздрогнула и поспешно подхватила его.
– Осторожно, рыцарь. Разве можно так обходиться с такими вещами?
А как еще можно с ними обходиться? Можно подумать, если изумруд упадет, то обязательно разобьется. Ну, уронила бы она его, подняли бы, велика беда.
Далила внимательно осмотрела камень.
– Невероятно. Какая чистота! Думаю, он стоит около ста пятидесяти динаров.
Я удивленно глянул на девушку. Где она научилась разбираться в драгоценных камнях? Хотя это в ее профессии необходимо. Сам я, несмотря на все уроки Мастера, считал, что чем камень больше, тем он дороже. На такие «пустяки», как чистота камня, оттенок цвета, его мельчайшие изъяны не обращал внимания. В конце концов, маг признал мою профнепригодность в качестве ювелира и постарался отобрать камни, которые различались только размерами.
– И вы, милорд, отдали два таких камня?
– Они были чуть больше. Думаю, один стоил около трехсот динаров, а второй немного меньше. Может быть, двести.
Далила поперхнулась, уставившись на меня как на привидение.
– Пятьсот динаров – это небольшие деньги?!
Леонор тоже глядел на меня с не меньшим удивлением. Опять я что-то не то сказал. Впрочем, я ведь никогда не имел дело с драгоценными камнями, и для меня их ценность была абстрактна. Я считал, что отдал не пятьсот золотых монет, а всего лишь два камня. А два маленьких камешка – это такая мелочь!
– Мне кажется, – заговорил Буефар, – что теперь стоит поторопиться. У секретаря может возникнуть желание посмотреть, не осталось ли у тебя еще что-нибудь.
– Это вряд ли. Я постарался убедить его, что у меня больше нет камней. А к властям он обращаться не будет, иначе потеряет и те, что приобрел. Но все равно предлагаю не останавливаться ни в городах, ни в деревнях. Ничего не случится, если одну ночь мы проведем на свежем воздухе. А на следующий день, ближе к вечеру, мы покинем пределы Парадизии.