За время боя меч еще несколько раз показывал мне Дороги людей, но теперь я быстро прогонял это видение.
Однако то, что мы разобрались с незадачливыми монахами-отвергателями, вообразившими себя солдатами, помогло начать действовать людям из Братства Черной Розы. Теперь свалки не было, и мы были у них на ладони, чем убийцы немедленно и воспользовались, выстрелив в нас из легких арбалетов. К счастью в этот момент мы уже спрятались за какое-то возвышение. Не знаю уж, как оно называется, но от стрел защищала, а большего нам и не требовалось.
Ролон выстрелил в ответ, и один из Братства упал со стрелой в груди, после этого те тоже спрятались.
– Леонор, тебе не кажется, что пора разрушить ту магию, которое существует в церкви? – поинтересовалась Далила.
– Не думаю, что нам это поможет, – мрачно ответил он. – Думаю, я уже догадался зачем здесь магия. Но если вы хотите, – поспешно добавил он под нашими сердитыми взглядами. Леонор закрыл глаза и что-то забубнил. Потом махнул рукой и храм немедленно преобразился.
Истинный облик храма оказался немного другим. Можно даже сказать совсем другим. С потолка исчезли великолепные фрески с ангелами и теперь весь потолок оказался разрисован грозовыми тучами. Зато пол был просто великолепен, если не обращать внимания на содержание. Весь пол был разрисован картинами ада. На троне сидел сам Люцифер, а вокруг стояли его приближенные, перед ним корчились души людей, а черти тыкали их вилами. Вообще эта картина производила немного жутковатое впечатление своей реалистичностью. Внутреннее убранство храма тоже изменилось. Все, что раньше было выкрашено в светлые тона, теперь было выкрашено красным. Алтарь тоже изменился и стал обычным камнем с четырьмя металлическими кольцами по углам. Для чего они там мне совершенно не хотелось догадываться. По бокам от камня спадали две черные занавески, а сверху, точно над центром камня висел нож, а на стене висело перевернутое распятие.
– Погань проклятая, – сквозь зубы выругался Илья Муромец. – Во что превратили божий храм.
– Думаю, что здесь не было никакого храма Бога, – мрачно возразила Далила. – Они его сразу построили как храм отвергателей. Поэтому он и стоит так далеко от людей.
– Это гнездо надо выжечь!
– Как бы нас самих не выжгли, – заметил Эльвинг, выглядывая из-за жертвенного камня. – Кажется к ним прибыло подкрепление.
И действительно, через ворота уже врывались закованные в кольчуги люди, и это были уже не монахи, некоторые из которых не знали даже с какой стороны за меч браться. Впрочем, с другой стороны, у этих солдат не было того религиозного фанатизма, с которым монахи бросались на нас даже без оружия.
– У кого есть предложения? – осведомился Ролон. Вопрос был скорее риторический, но, неожиданно для всех, ответил Илья Муромец, который внимательно разглядывал купол.
– У меня. Нам необходимо пробраться к выходу.
– Зачем? – Изумился Ролон. – В Храме у нас все преимущества. Они не могут напасть все сразу и здесь есть где спрятаться, значит, у нас есть укрытия. За пределами храма они быстро с нами разберутся.
– Не разберутся. У меня есть идея.
– Нам обязательно к выходу, или можно воспользоваться теми проломами в стенах, которые понаделали убегающие оборотни, горгульи и тролли? – поинтересовался я.
– Энинг, ты гений, – просиял Муромец. – Их, правда, завалили каким-то хламом, но, думаю, очистить их без проблем. – Он чуть привстал и огляделся. – Да вот пролом. Его как раз этот их жертвенный камень загораживает. Далила, Рон, Эльвинг и Леонор быстро расчищайте его. Как будет готово, крикните. Хотя нет. Эльвинг, тебе лучше остаться, сейчас здесь перестрелка будет и от тебя пользы больше, чем от меня. Я пойду вместо тебя.
Я молча согласился с этим. Действительно, в расчистке выхода от Муромца было больше пользы, чем от эльфа. Плохое освещение в храме помогло им незаметно переместиться к проделанной дыре.
Оставшись втроем, мы стали вести перестрелку из легких арбалетов с ворвавшимися солдатами. Эльвинг, при виде этого оружия презрительно сморщился, но взял его, поскольку стрелять из-за камня из лука было неудобно, а подняться ему вряд ли бы дали.
Солдаты же, явно считая, что деться нам некуда, не спешили броситься на штурм наших позиций, предпочитая сначала заставить нас расстрелять весь свой запас стрел. Так прошло минут десять. Наконец появился Илья Муромец.
– Проход расчищен, можно выходить.
– Отлично, – обрадовался Ролон. – они даже не заметят нашего бегства.
Муромец покачал головой.
– Они заметят, что вы перестали стрелять. Пойдут посмотреть и обнаружат дыру в стене. Нам не удастся далеко уйти.
– Но мы на конях…
– Они тоже. К тому же, у них наверняка около лошадей стоит охрана, и она нас обязательно задержит, хотя и ненадолго.
– Так что же ты предлагаешь? – рассердился Ролон.
– Для начала встать и пойти за мной.
– Нас заметят.
– Хорошо.
Ролон некоторое время разглядывал Муромца, потом зло сплюнул.
– Наверное он знает, что делает, – поспешно вмешался я.
– Надеюсь.
Мы поднялись и, скрываясь от стрел, двинулись к пролому.
– Они уходят! – закричал кто-то из врагов. Несколько стрел просвистело мимо, но многочисленные занавески, свисающие с потолка, мешали им прицелиться.
– Подождите, – остановил нас Муромец. Он осторожно заглянул за занавеску. Солдаты Сверкающего, обряженные в форму какого-то местного князька, несмело поднялись и двинулись к нашему бывшему укрытию. Ролон вскинул арбалет, но Муромец тут же выхватил его у него.
– Не стреляй! Не надо этого! – Он вернул арбалет.
– Что ты задумал, черт возьми?!
В этот момент солдаты подошли к жертвенному камню.
– Их здесь нет! Они ушли! – Больше не прячась, они двинулись в нашу сторону.
Этого оказывается и ждал Илья Муромец. Он тут же выскочил перед ошеломленными солдатами и схватил двоих за шиворот. Стукнув их друг о друга лбами, он одного перекинул себе за спину, а другого, держа перед собой, бросился в храм. Ошеломленные солдаты дали ему вслед залп из арбалетов, но угодили только в своего товарища. Выругавшись, они бросились за ним следом.
Мы переглянулись с Ролоном и тоже пошли следом. А Муромец как таран несся вперед. Раскидывая попадающихся по пути людей. Добежав до центрального столба, который держал купол храма, он не сбавляя скорости, врезался в него. Деревянный брус не выдержал напора и хрустнул. Тогда Муромец отбросил двоих солдат, которых использовал до этого в качестве щитов и выхватил свою булаву. Двумя ударами он полностью переломил этот столб и, отбросив булаву, подхватил упавший брус. Было видно, как в нечеловеческом напряжении вздулись его мышцы, да и понятно, этот брус был толщиной с меня, а высотой в три человеческих роста. Только Муромец смог бы поднять его.