Так быстро прошла зима, и уже наступил май, когда Роза вернулась домой. Ее прозвали «Розой-на-месяц», так как она провела по месяцу у каждой тетушки и везде оставила такое приятное воспоминание о своем посещении, что все непременно желали вновь видеть ее у себя.
Доктор Алек очень радовался, что его сокровище возвратилось к нему. Срок его педагогического эксперимента заканчивался, и в душе он боялся, что Роза следующий год решит прожить у тетушки Джесси или даже, ради Чарли, у тетушки Клары. Он ничего не говорил, продолжал как можно лучше исполнять обязанности, которые взял на себя, но с волнением ожидал неминуемого разговора о дальнейшей судьбе племянницы.
Роза же была совершенно счастлива. Она проводила почти целые дни на воздухе, наблюдая за пробуждающейся природой. Весна вступала в свои права. Старые каштаны зеленели в саду под ее окнами. Цветы, как по волшебству, вырастали из земли под руками Розы, бутоны быстро распускались, птицы весело щебетали над ее головой, и каждый день она слышала многоголосое дружеское приветствие: «Доброе утро, кузина! Не правда ли, сегодня чудесная погода?»
Никто не помнил числа, когда произошел достопамятный разговор, после которого доктор начал свой опыт. Никто, кроме него самого. В субботу все тетушки Розы были приглашены на чай. Они беззаботно разговаривали, когда их брат Алек вошел в комнату с двумя фотографическими карточками в руках.
– Ты помнишь это? – спросил он, показывая одну из фотографий тетушке Кларе, которая сидела ближе всех.
– Да, конечно, это Роза. Она была такой, когда приехала сюда. Это ее исхудавшее бледное лицо с большими печальными глазами.
Фотография переходила из рук в руки, и все вспоминали, какой была Роза год назад.
– Итак, это мы выяснили, – сказал Алек и показал сестрам другую фотографию.
Тут тетушки одобрительно закивали головами, говоря об «очаровательном сходстве». Вторая фотография представляла поразительный контраст с первой. С нее на тетушек смотрела прелестная улыбающаяся девочка, пышущая силой и здоровьем. В ее открытом взгляде не было ни малейшего признака меланхолии, и только мягкая линия губ говорила о чувствительной натуре.
Доктор Алек поставил обе фотографии на камин и, отойдя чуть в сторону, в течение нескольких минут рассматривал их с большим удовольствием, а потом окинул взглядом сестер и быстро проговорил, показывая на оба лица:
– Срок прошел. Находите ли вы, что опыт мой удался, леди?
– Господи, ну конечно! – тетушка Изобилие даже уронила иголку от изумления.
– Отлично, мой милый, – ответила тетушка Спокойствие, одобрительно улыбаясь.
– Девочка, конечно, выздоровела, но наружность обманчива, а у Розы очень хрупкое сложение, – мрачно сказала тетушка Майра.
– Я согласна. В отношении здоровья эксперимент дал отличные результаты, – заметила благосклонно тетя Джейн, которая никогда не смогла бы забыть все, что Роза сделала для Мэка.
– Я тоже так считаю и еще хочу сказать, что Алек сотворил настоящее чудо. Года через два или три девочка будет просто красавицей, – проговорила тетя Клара, чувствуя, что не может сказать ничего лучше этого.
– Я всегда знала, что он добьется успеха. Я очень рада, что вы все согласны с этим. Алек заслуживает большего доверия, нежели вы ему оказывали, и больше похвал, нежели получил, – воскликнула тетушка Джесси и захлопала в ладоши с таким энтузиазмом, что красный шарф, который она вязала для Джеми, взвился в воздух, как триумфальное знамя.
Доктор Алек почтительно всем поклонился, и вид у него при этом был очень довольный. Затем он сказал серьезно:
– Благодарю вас от всего сердца. Теперь надо решить, должен ли я продолжать воспитывать Розу? Потому что это только начало. Никто из вас не знает, сколько у меня было трудностей, сколько я сделал ошибок, как должен был напрягать свой ум, и сколько волнений я пережил. Сестра Майра права в одном отношении: Роза – нежное создание, она хорошо цветет на солнце, но может быстро завянуть без него. Она унаследовала от своей матери нежную натуру и требует разумных и тщательных забот, чтобы сохранить пылкую душу в нежно организованном теле. Я думаю, что нашел правильный путь и с вашей помощью, полагаю, мы можем вырастить любящую и честную женщину, которая будет нашей гордостью и утешением.
Тут доктор Алек остановился, чтобы перевести дух. Он говорил с таким волнением, что голос его задрожал при последних словах. Нежные голоса сестер, наполнившие комнату, подбодрили его. Доктор хотел, чтобы сестры единодушно отдали ему свои голоса. Он продолжал, обращаясь к ним с приветливой улыбкой:
– Я не хочу быть ни эгоистом, ни тираном. И не хочу воспользоваться своей властью опекуна. Поэтому предоставляю Розе самой сделать выбор. Мы все рады видеть ее у себя, и если она предпочтет жить с кем-нибудь из вас, а не со мной, то пусть так и будет. Зимой Роза, с моего одобрения, пожила у каждой из вас. И теперь она знает, что мы можем ей предложить. Пусть она сама выберет дом, где будет чувствовать себя всего счастливее. Мне кажется, что это – справедливое решение. Согласны ли вы принять ее выбор так же, как приму его я?
– Да, мы согласны, – ответили тетушки в один голос, и каждая из них в душе надеялась, что Роза проживет у нее целый год.
– Хорошо! Она сейчас придет сюда, и тогда мы решим проблему следующего года. Прошу заметить, что это очень важный для нее год. Роза сделала большой шаг вперед, и, если все и дальше пойдет так же хорошо, она быстро расцветет. А потому я прошу вас быть мудрыми, не разрушать сделанного мною и обходиться очень бережно с моей девочкой. Если с Розой что-нибудь случится, мое сердце разорвется от горя, – и доктор Алек быстро повернулся спиной к тетушкам и сестрам, делая вид, что рассматривает картины.
Но они поняли, как дорого было это дитя одинокому человеку, который много лет безнадежно любил ее мать и теперь нашел свое счастье в заботе о маленькой Розе, которая очень походила на нее. Добрые леди покачали головами, повздыхали и сделали друг другу таинственные знаки, давая понять, что ни одна из них не будет жаловаться, если не будет избрана, и не сделает ни малейшей попытки лишить брата Алека его «драгоценного сокровища», как звали Розу мальчики.
В ту же минуту в саду послышались веселые голоса. Это возвращались с прогулки двоюродные братья с сестрой. Они несли в руках и в корзинках первые весенние цветы. И сразу улыбки озарили серьезные лица собравшихся. Доктор Алек быстро повернулся и, высоко подняв голову, сказал:
– Вот и она. Пора приступить к делу.
Молодежь веселой гурьбой вошла в комнату.
– Вот наша хорошенькая шотландская роза, окруженная шипами, – сказал доктор Алек, с гордостью и нежностью глядя, как его племянница подает тетушке Спокойствие полную корзинку ранних цветов, зеленых листьев и красных мхов.
– Не шумите, мальчики, и сидите спокойно, если хотите остаться тут. Мы заняты важным делом, – сказала тетушка Изобилие, грозя пальцем буйному клану, который бурлил весельем, порожденным движением и весенним солнцем.