– Не понимаю, почему бы вам не вернуться сейчас, с нами? Что случилось, мисс? Дядя, наверное, будет недоволен, – протестовал Чарли.
– Делайте то, что я вам говорю, маленькие мальчики. Дядя все поймет и объяснит вам. Будьте такими же послушными, как Фиби, и не спрашивайте меня ни о чем. У меня так же, как и у других, могут быть свои тайны.
И она удалилась гордо и независимо, что произвело сильное впечатление на ее друзей.
– Это, видно, какой-то заговор между Розой и дядей. Что ж, не будем им мешать! Все готово, Фиби? Греби, Принц.
И мальчики отправились на остров, где были встречены с удивлением. Записка, которую привезла Фиби, заключала в себе следующее:
«Дорогой дядя!
Я буду исполнять сегодня обязанности Фиби, а она пусть повеселится. Пожалуйста, не обращайте внимания на то, что она будет говорить, а оставьте на острове. Скажите мальчикам, чтобы сделали мне приятное и были очень ласковы с ней. Не думайте, что мне было легко на это решиться. Нет, мне очень тяжело отказаться от такого приятного дня, как сегодня, но я такая эгоистка, пользуюсь всеми благами жизни, а Фиби – нет, потому-то мне и хочется принести эту жертву. Будьте добры, позвольте мне это сделать; не смейтесь надо мною; я вовсе не желаю, чтобы меня хвалили, но, честное слово, мне очень хочется это сделать.
Шлю всем сердечный привет.
Роза».
– Господи! Как же великодушна наша девочка! Съездить нам за ней, Джесси, или оставить ее, и пусть делает, что хочет? – спросил доктор Алек, когда первая минута изумления прошла.
– Оставь все как есть и не мешай ей принести жертву. Она сама решилась на это, и самый лучший способ, каким мы можем выразить уважение к ее победе над собой, – это доставить Фиби сегодня как можно больше радости. Я уверена, девочка вполне заслужила это.
И миссис Джесси со значением кивнула мальчикам. Те сразу поняли, что они должны скрыть свое неудовольствие и сделать все возможное, чтобы угодить гостье Розы.
Сложнее пришлось с Фиби, ее еле удержали. Она непременно хотела сейчас же отправиться домой, уверяя, что не может веселиться без Розы.
– Она не выдержит целый день и приедет к обеду, я готов держать пари на что хотите, – сказал Чарли.
Все были расположены поверить ему. Братья смирились с исчезновением своей королевы и утешились надеждой, что отсутствие ее будет непродолжительным.
Но час проходил за часом, а на балконе условленный знак не показывался. Фиби напряженно следила за домом. Не одна пара глаз из-под белокурых волос и круглых шляп с надеждой глядела на проплывающие мимо лодки. Но напрасно: в них не было долгожданной беглянки. Солнце стало садиться, освещая облака чудным светом, а Роза так и не появилась.
– Я, в самом деле, никак не ожидал этого от малышки. Я думал, что это ее сентиментальность, но вижу, что девочка обдумала все серьезно и хочет, чтобы жертва была настоящей. Милое мое дитя, я постараюсь вознаградить ее за этот поступок тысячу раз. Я буду просить у нее прощения за то, что считал это просто капризом и желанием произвести эффект, – говорил с раскаянием доктор Алек. И глаза его обращались в ту сторону, где он как будто бы видел в саду трогательное существо, которое накануне ночью сидело вот здесь, на бочонке, обдумывая свои маленькие планы, которые стоили ей дороже, чем можно было вообразить.
– Но все-таки она увидит фейерверк, если только не вздумает спрятаться в какой-нибудь чулан, – заметил Арчи, оскорбленный неблагодарностью Розы.
– Она отлично увидит маленький фейерверк, но не увидит большого, на холмах, если только папа не забыл про него, – прибавил Стив, перебивая рассказ Мэка о празднествах древних.
– Для меня было бы гораздо приятнее увидеть ее, чем наслаждаться самым лучшим фейерверком, – сказала Фиби.
Она всерьез подумывала о побеге с острова. Например, можно было бы остановить проплывающую мимо лодку и попросить рыбаков довезти ее до берега.
– Предоставим делам идти своим чередом; если Роза устоит против нашего блестящего приглашения, то будет настоящей героиней, – вздохнул доктор Алек, надеясь в душе, что племянница не устоит.
Между тем Роза трудилась целый день; она помогала Дэбби, прислуживала тетушке Спокойствие и твердо противилась желанию тетушки Изобилие отослать ее обратно на счастливый остров. Нелегко ей было утром переселиться из фантастического мира, украшенного флагами и пушками; мира, полного всевозможных забав и затей, где наслаждались своими каникулами ее братья, и начать мыть посуду, слушать воркотню Дэбби и жалобы тетушек. Тяжело ей было видеть, как уходит день, и думать о том, как чудесно его провели там, на острове. Ей стоило всего лишь сказать одно слово, и она очутилась бы там, куда стремилась всем сердцем.
Но главным испытанием стал вечер, когда тетушка Спокойствие заснула, тетушка Изобилие беседовала с кем-то в гостиной, а Дэбби расположилась на крыльце смотреть фейерверк. Маленькой служанке не оставалось ничего другого, как только со своего балкона наблюдать за веселыми ракетами, поднимавшимися с острова, с холма и из города. Играла музыка, и лодки с радостными людьми плыли по заливу, освещенные мерцающим светом фейерверков. Надо сознаться, что одна или две слезинки все же покатились из голубых глаз. В яркой вспышке фейерверка Розе даже представилось на минуту, что она видит на острове палатки, кудрявые головы мальчиков, бегающих взад и вперед; и настурция, росшая подле, слышала шепот:
– Я надеюсь, что кто-нибудь там вспомнит, что меня нет с ними.
Слезы исчезли, и Роза продолжала любоваться фейерверком и даже улыбнулась, подумав о том, как много нужно было трудиться, чтобы устроить такой прекрасный праздник, когда дядя Мэк подошел к ней и сказал поспешно:
– Здравствуй, милое дитя, надень-ка что-нибудь теплое и скорей пойдем со мной. Я хотел было позвать Фиби, но тетушка сказала мне, что ее нет, потому я пришел за тобой. Фун ждет меня внизу в лодке. Мне хочется, чтобы ты поехала посмотреть мой фейерверк. Я ведь приготовил его только для тебя и буду в отчаянии, если ты все пропустишь.
– Но, дядя, – начала Роза, чувствуя, что она должна отказаться, может быть, даже и от этого.
– Знаю, моя дорогая, знаю. Тетушка все рассказала мне; теперь ты свободна, все дела на сегодня закончились, и я настаиваю на том, чтобы ты пошла со мной, – упорствовал дядя Мэк, который, казалось, хотел отправиться в путь как можно скорей.
Придя на берег, Роза увидела маленького китайца, сидящего в лодке, украшенной хорошенькими фонариками. Фун помог девочке войти в лодку и весело смеялся, стараясь объяснить на ломаном английском языке, что очень рад видеть ее. Часы в городке пробили девять, когда их лодочка вошла в залив, и фейерверк на острове, казалось, уже закончился. Ни одна ракета не взвилась оттуда в ответ на последнюю «римскую свечу», осветившую холм.
– Наши, кажется, уже отстрелялись, но в городе фейерверк еще продолжается. Как это красиво, – сказала Роза, зябко кутаясь в свою тальму [12] и задумчиво любуясь картиной ночного залива, расцвеченного огнями фейерверка.