В тоне Чарли чувствовалась смесь презрения и восхищения, он улыбался какой-то самодовольной улыбкой, как будто познал все наивные заблуждения, все ловкие хитрости женщин и не ждал от них ничего нового. Его слова удивили и огорчили Розу, в них не было ничего похожего на того Чарли, которого она оставила два года тому назад. Роза бросила на Принца укоризненный взгляд и, сделав надменный жест головой и рукой, как бы закончила обсуждение этого вопроса, поскольку к нему отнеслись без должного уважения.
– Мне очень жаль, что у вас такое жалкое мнение о женщинах. Было время, когда вы искренне в них верили.
– Я и до сих пор верю, клянусь вам. У женщин нет более преданного поклонника и более верного раба, чем я. Испытайте меня и убедитесь, – и Чарли послал Розе воздушный поцелуй, а в ее лице – всему женскому полу.
Роза не угомонилась и, пожав плечами, ответила с таким выражением во взгляде, которое Принцу не понравилось:
– Благодарю вас, я не нуждаюсь ни в поклонниках, ни в рабах – мне нужны друзья и единомышленники. Я так долго жила рядом с умным и достойным человеком, что теперь мне будет трудно угодить. Однако я не намерена опускать эту высокую планку, пусть тот, кто захочет привлечь мое внимание, поднимается до нее.
– Вы подумайте, как распушилась наша голубка! Мэк, поди-ка пригладь ей перышки, а я пока удалюсь, чтобы не накликать на себя еще большей беды! – и Чарли выскочил в другую комнату, сокрушаясь про себя, что дядя Алек испортил девочку, внушив ей излишнее свободомыслие.
Но минут через пять ему захотелось вернуться обратно, потому что Мэк сказал что-то, вызвавшее взрыв хохота, и когда он взглянул через плечо, то увидел, что «распушившаяся голубка» воркует мирно и весело. Он боролся с искушением вернуться и принять участие в веселье. Однако, чересчур избалованный, он был не в состоянии признать себя виноватым, даже если в душе сознавал это. Чарли всегда рано или поздно получал то, что хотел, и давно решил, что Роза и ее состояние должны принадлежать ему, поэтому был крайне недоволен новыми планами и идеями молодой девушки. Правда, он утешал себя надеждой, что кузина скоро переменит их, как только увидит, что они не в моде и неприличны.
Мечтая об упоительном будущем, он устроился поудобнее в углу дивана подле своей матери и оставался там до тех пор, пока приглашение на закуску не соединило обе группы в одну.
Тетушка Изобилие придавала большое значение угощению и всегда с удовольствием устраивала праздники. В этот день, по случаю радостного события, она превзошла самое себя.
В течение этого семейного пиршества Роза, переходившая от одного к другому, добралась, наконец, до трех младших мальчиков, которые потихоньку затеяли драку в дальнем уголке.
– Ну-ка, выходите оттуда, дайте мне взглянуть на вас, – позвала она, пригрозив сначала, что если тотчас не восстановится мир, они навлекут на себя всеобщую немилость.
Три юных джентльмена поспешно прекратили борьбу и вышли вперед, очень гордые оказанным вниманием.
– Господи! Как вы выросли, какими высокими стали! Как вы посмели перерасти меня на целую голову? – ей пришлось подняться на цыпочки, чтобы погладить их по макушкам.
Уилл и Джорджи вытянулись в струнку и самодовольно улыбались, когда Роза осматривала их с комическим испугом.
– Все Кэмпбеллы красивы и высоки ростом. Нисколько не удивлюсь, если мы будем шести футов [28] ростом, как дедушка, – напыщенно заметил Уилл, точь-в-точь шанхайский петух с длинными ногами и малюсенькой головой.
Роза с трудом удерживалась от смеха.
– Перестав расти, мы начнем раздаваться вширь. Мы уже сейчас на полголовы выше Стива, – задирая нос, прибавил Джорджи.
Роза обернулась в ту сторону, где был Стив, и вдруг, улыбнувшись, направилась к нему. Он бросил свою салфетку и поспешно пошел к ней навстречу. Роза была царицей дня, и Стив открыто объявлял себя ее покорным слугой.
– Велите и прочим мальчикам прийти сюда. Мне пришла фантазия, чтобы вы все выстроились тут передо мной, а я буду осматривать вас, как вы осматривали меня в тот ужасный день, когда напугали до полусмерти, – сказала она, смеясь при воспоминании о знакомстве с братьями.
Они тотчас выстроились в шеренгу, образовав такой воинственный строй, что юная командирша слегка смутилась. Но за последнее время она так много всякого повидала, что решила все равно довести задуманное до конца. Собравшись с духом, она повернулась лицом к улыбающимся двоюродным братьям:
– Настала моя очередь вас рассматривать. Это будет моей маленькой местью семерым мальчишкам за то, что они когда-то мучили бедную девочку и смеялись над ее испугом. Теперь уж я нисколько не боюсь – ваша очередь трепетать и остерегаться.
Говоря это, Роза посмотрела в глаза Арчи и одобрительно кивнула головой, потому что серьезные серые глаза без смущения выдержали ее испытующий взгляд. Выражение их слегка смягчилось при этом, – перемена естественная, потому что обыкновенно они были скорее проницательны, чем ласковы.
– Настоящий Кэмпбелл, – кузина крепко пожала ему руку, проходя мимо.
За ним шел Чарли, и увиденное понравилось ей гораздо меньше. Взглянув на него, Роза безотчетно поймала какой-то вызывающий взор, неуловимо перешедший в нечто более теплое и серьезное, слегка поморщилась и поспешно проговорила:
– Я не нахожу того Чарли, которого оставила, уезжая, но Принц тут – я это вижу.
С облегчением перейдя к Мэку, она осторожно сняла с него «наглазники», как Джеми называл очки, и прямо взглянула в честные голубые глаза. Ответное выражение искренней дружеской привязанности согрело девушке душу. Глаза ее заблестели, когда, возвращая очки на место, она сказала с радостным удовольствием:
– Вы нисколько не изменились, мой дорогой старый Мэк, и я чрезвычайно этому рада.
– Теперь вы должны сказать мне что-нибудь особенно любезное, потому что я цвет семьи, – Стив покрутил свои белокурые усики, которыми он, по-видимому, очень гордился.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что теперь Франт еще больше заслуживал данное ему в детстве прозвище. Чтобы не разжигать его тщеславия, Роза ответила с вызывающим смехом:
– Значит, цвет семьи – петушиный гребешок!
– Ага, как она его! – расхохотался Уилл.
– Будьте к нам снисходительны, – шепнул озабоченно Джорджи, когда кузина приблизилась к нему.
– Вы, мо́лодцы, вытянулись, как молодые дубки! Я горжусь вами, но вот вам совет: не вырастайте до неба и никогда не стыдитесь смотреть женщине в лицо, – сказала Роза, ласково потрепав по щеке юных застенчивых великанов, которые покраснели, как маков цвет, но юношеские глаза их оставались чистыми и спокойными, как поверхность озера в ясную погоду.
– Ну, теперь моя очередь! – и Джеми старался принять взрослый вид, чувствуя, что совсем затерялся между высокими братьями. Но он напрасно волновался – Роза обняла его: