Джорджина была шокирована тем, что ее застали в подобном наряде, да еще в столь деликатной позе, хотя случилось это не по ее вине. Она находилась в своей комнате за закрытыми дверями и занималась тем, чем имеет полное право заниматься. Казалось бы, Энтони должен был испытать гораздо большее смущение за то, что вторгся сюда без предупреждения. Тем не менее, похоже, никакого смущения он не испытывал. Он выглядел лишь рассерженным.
— Рад тебя видеть, брат, — сказал он в ответ на запальчивое заявление Джеймса. — Чего не могу сказать о твоей девчонке. В твоем распоряжении две минуты, чтобы избавиться от этой крошки, пока моя жена не пришла поприветствовать тебя.
— Джордж отсюда никуда не пойдет, а ты можешь убираться ко всем чертям!
— Ты никак перебрал? Или, может, ты забыл, что теперь это не холостяцкая резиденция?
— С моей памятью все в порядке, старина, и мне незачем прятать Джорджа. Она…
— Ну вот, дождались, — раздраженно перебил его Энтони, услышав звуки шагов в зале. — Запрячь ее под кровать, что ли! Да не стой ты здесь, как свечка! — бросился он к Джорджине.
— Тронешь ее, парень, — угрожающе произнес Джеймс, — пеняй на себя.
— Вот так номер! Мне это нравится! — надменно проговорил Энтони, однако сделал шаг назад. — Прекрасно! Объясняйся сам по этому поводу! Но если у меня возникнут из-за тебя неприятности с Рослин, я спущу с тебя шкуру.
— Энтони, — ровным голосом произнес Джеймс. — Заткнись.
И Энтони внял совету. Опершись спиной о стенку и сложив руки на груди, он приготовился ждать начала фейерверка. На Джорджину он едва бросил беглый взгляд, не спуская глаз с двери, ожидая появления жены.
Джорджина решила, что сейчас в комнату ввалится настоящий дракон. Тот, кто способен до такой степени расстроить и напугать этого высокого, физически совершенного человека, должен быть существом поистине грозным. Однако появившаяся в дверях Рослин Мэлори таковой не выглядела. Она подарила Джеймсу ослепительную улыбку и, продолжая столь же лучезарно улыбаться, повернулась к Джорджине. Это была удивительно красивая женщина, ростом чуть выше Джорджины, не намного старше ее и. судя по всему, не намного обогнавшая ее по сроку беременности.
— Джереми остановил меня на лестнице и сообщил, что ты женился, Джеймс. Это правда?
— Женился? — встрепенулся Энтони.
— Ты, кажется, говорил, что не убедил в этом Джереми, — обратилась Джорджина к Джеймсу.
— Я и не убеждал его. Милый мальчик старается быть предельно лояльным там, где есть такая необходимость. Заметь, что он не сказал этого Тони. Потому что сам в это не верит.
— Женился? — снова переспросил Энтони и снова не получил ответа. Рослин спросила:
— Во что не верит Джереми?
— Что Джордж — моя виконтесса.
— Очень умно с твоей стороны найти замену слову «жена», Джеймс, — сказала Джорджина.
Но против этого возражаю я, так что найди что-нибудь еще. Ты не повесишь на меня английский титул.
— Слишком поздно, любовь моя. Титул приходит одновременно с фамилией.
— Женился?! — на сей раз закричал Энтони и наконец-то обратил на себя внимание Джеймса. — Ты идешь на этот отчаянный шаг, чтобы избежать скандала?
Не давая времени Джеймсу ответить, Рослин обратилась к мужу:
— Какой человек, если только он в здравом уме, рискнет затевать с ним скандал?
— Ты, душа моя.
Рослин негромко засмеялась. Джорджину поразил ее тихий грудной смех.
— Я в этом сомневаюсь, — оказала чуть хрипловатым голосом Рослин. — Удивительно, что ты никогда не говорил, почему ты считаешь, будто я способна это сделать.
Энтони махнул рукой в сторону Джорджины, не удостоив тем не менее ее взглядом.
— Потому что он пришел домой с… со своей последней… ну, вот с ней.
Вынести это было выше сил Джорджины, и она вскипела:
— Я не какая-то там «его последняя», осел надутый, — тихо, но зловеще проговорила она. — Я американка и к тому же Мэлори.
— Браво, здорово сказано, малышка! — насмешливо ответил Энтони. — И ты будешь говорить, все то, что он тебе прикажет?
Джорджина повернулась к Джеймсу и ткнула пальцами ему в ребра.
— Кажется, ты говорил, что здесь не придется больше никого убеждать?
— Успокойся, Джордж, — попытался утихомирить ее Джеймс. — Не следует из-за этого терять самообладание.
— При чем здесь самообладание? В глазах твоей семьи я никто! А это означает, что тебе следует поискать для себя другую комнату!
Это было ошибкой — угрожать Джеймсу сейчас, когда он еще не остыл от возбуждения, в котором пребывал до того момента, пока в их комнату не вторгся Энтони.
— Черта с два, никаких других комнат! Ты хочешь, чтобы я убедил его? Сейчас я покажу тебе, как легко можно убедить моего младшего брата. Сжав кулаки, он двинулся на Энтони. Встревоженная подобным поворотом, Рослин тотчас же преградила путь разъяренному Джеймсу.
— Опомнись! Я не позволю устраивать драки в моем доме. Зачем ты его дразнишь? Ты же знаешь, каков он.
Энтони сказал несколько более дипломатично:
— Ты, кажется, всех нас хочешь обмануть, старик?
— Если бы ты думал головой, а не задницей, ты бы сообразил, что такими вещами я шутить не стал бы, — саркастически отреагировал Джеймс.
Энтони медленно выпрямился и отодвинулся от стены. Наблюдавшая за ним Джорджина могла с точностью до секунды сказать, когда он в конце концов поверил Джеймсу. На лице Энтони изобразилось такое изумление, что Джорджина едва не рассмеялась. А Энтони потребовалось по крайней мере еще пять секунд, прежде чем он смог произнести хоть слово.
— Господи, так ты в самом деле это сделал? — И, расхохотавшись, прислонился к стене, чтобы не упасть.
— Черт бы тебя побрал, — вполголоса пробормотал Джеймс.
Рослин, как бы извиняясь, улыбнулась Джорджине, после чего, обращаясь к Джеймсу, который продолжал смотреть на Энтони, как удав на кролика, сказала:
— Ну что же ты удивляешься? Ведь ты сам, как мне говорили, немилосердно потешался над братом, когда он женился на мне.
— Не потому, что женился на тебе, дорогая, а потому, что он не мог преодолеть преграду, которую ты соорудила посередине брачного ложа.
Щеки у Рослин слегка зарумянились при воспоминании о том, как долго не могла она простить Энтони его мнимую неверность. Энтони наконец перестал смеяться и явно посерьезнел, поскольку затронутую тему не считал забавной ни раньше, ни сейчас. Во время паузы, последовавшей после ехидной реплики Джеймса, Джорджина подумала, что хорошо бы надеть хотя бы одну туфлю, чтобы при необходимости дать пинка обоим мужчинам.
Однако этого она не сделала, а лишь сказала: