Я оглядываюсь на Хардина, ожидая, что он начнет ругаться, но он только закатывает глаза, что для него – почти подвиг. Он хочет занять место между нами, но я отодвигаюсь, а затем кладу ему руку на плечо, чтобы пересесть. Я знаю, что не должна его касаться, но хочу посидеть здесь, наслаждаясь последним вечером этого маленького путешествия, обернувшегося катастрофой. Хардин прогнал моего нового друга, а Лэндон, вероятно, уже спит. Других вариантов, кроме как сидеть в одиночестве в комнате, у меня нет, так что это не так плохо.
– Что будете заказывать? – спрашивает меня огненно-рыжая барменша в джинсовой куртке.
– Три шота «Джека», пожалуйста. И охладите сначала, – отвечает Райли за меня.
Женщина несколько секунд вглядывается в мое лицо, и сердце начинает колотиться.
– Пожалуйста, – наконец говорит она и ставит перед нами три рюмки.
– Я не собирался пить. Выпил только одну до твоего прихода, – говорит Хардин мне на ухо, наклоняясь.
– Пей сколько хочешь, мне все равно, – замечаю я, не глядя на него. И все же про себя молюсь, чтобы он не слишком напивался. Никогда не угадаешь, что он выкинет.
– Оно и видно, – сердито бурчит он.
Презрительно кошусь на него, но все же избегаю встречаться с ним взглядом. Просто сижу и смотрю, как медленно двигаются его губы, когда он говорит; мне очень нравится наблюдать за этим.
Видимо, заметив, что я смягчилась, он спрашивает:
– Ты все еще сердишься?
– Да, очень.
– Тогда почему ведешь себя так, как будто не сердишься? – Его губы шевелятся медленнее.
Надо обязательно узнать название этого вина. Действительно замечательное.
– Я же тебе сказала: хочу весело провести время, – повторяю я. – Ты злишься на меня?
– Я всегда злюсь, – отвечает он.
Я усмехаюсь:
– Это неправда.
– Что ты сказала?
– Ничего. – Я невинно улыбаюсь, наблюдая за тем, как он почесывает шею рукой, зажимая кожу между большим и указательным пальцами.
Спустя несколько секунд передо мной появляется шот с виски, и Райли поднимает свою рюмку, глядя на нас с Хардином.
– За неадекватные, психически неуравновешенные отношения, – ухмыляется она и залпом пьет, запрокидывая голову назад.
Хардин следует ее примеру.
Я глубоко выдыхаю и глотаю холодное, обжигающее горло виски.
– Еще по одной! – кричит Райли, пододвигая мне бокал.
– Не знаю, смогу ли, – с трудом выдавливаю из себя я. – Я никогда не б-была такой пьяной. Вообще никогда.
Виски захватил меня полностью, закрепился и, кажется, не отпустит меня в ближайшее время. Хардин пропустил уже пять шотов, а я после третьего потеряла счет. Уверена, что Райли уже должна валять на полу от такого количества алкоголя.
– Кажется, это вкусное виски, – замечаю я, макая язык в холодную жидкость.
Хардин смеется рядом со мной. Я прислоняюсь к его плечу, положив руку к нему на бедро. Его взгляд сразу же опускается на мою руку, и я тут же убираю ее. Я не должна вести себя так, как будто ничего не произошло, знаю, что не должна, но легче сказать, чем сделать. Особенно когда я еле соображаю, а Хардин так здорово выглядит в этой белой рубашке. Ладно, разберусь со всем завтра.
– Видишь, все, что тебе было нужно, чтобы расслабиться, это немного виски. – Райли со стуком ставит пустой бокал на стойку, и я хихикаю. – Что? – восклицает она.
– Вы с Хардином очень похожи.
Я закрываю рот рукой, чтобы наконец перестать хихикать.
– Совсем не похожи, – отзывается Хардин, растягивая слова, как это обычно бывает, когда он не трезв, совсем как Райли.
– Похожи! Как две капли воды, – смеюсь я. – А Лилиан знает, что ты здесь? – спрашиваю я ее, поворачивая голову.
– Неа. Она сейчас спит. – Она облизывает губы. – Но я собираюсь ее разбудить, когда вернусь.
Снова звучит музыка, и я вижу, как ярко-рыжая барменша забирается на стойку, вероятно, уже четвертый раз за вечер.
– Опять? – кривится Хардин, и я смеюсь.
– А мне кажется, это смешно!
Сейчас мне все кажется смешным.
– Мне кажется, это глупо и повторяется каждые полчаса, – жалуется он.
– Тебе надо туда залезть! – толкает меня Райли в бок.
– Куда?
– На стойку. Ты должна потанцевать в баре.
Я качаю головой и смеюсь, краснея.
– Ни за что!
– Давай! Ты же кричала, что хочешь быть молодой и веселиться, это твой шанс. Станцуй на стойке!
– Я не умею танцевать.
Это правда. Я ни разу не танцевала, за исключением одного медленного танца в ночном клубе в Сиэтле.
– Никто не заметит – тут все пьянее тебя. – Она вздергивает бровь, бросая мне вызов.
– Ни в коем случае, – заявляет Хардин.
Сквозь пьяный туман вспоминаю одно: я уверена, что должна, черт возьми, дать ему понять, что сама решаю, что мне можно, а что нельзя. Без лишних слов наклоняюсь и расстегиваю ужасно неудобные ремешки вокруг лодыжек, отчего туфли на каблуках падают на пол. Глаза Хардина расширяются, когда я забираюсь на стул, а с него – на стойку.
– Что ты делаешь? – Он стоит и смотрит, а оставшиеся посетители бара начинают мне хлопать.
– Тесс…
Музыка становится громче, а женщина, которая подавала нам выпивку, улыбаясь, берет меня за руку.
– Ты знаешь какие-нибудь танцы, дорогуша? – кричит она.
Я мотаю головой, внезапно смущаясь.
– Я тебя научу!
О чем, черт возьми, я думала? Я всего лишь хотела настоять на своем в споре с Хардином. И посмотрите, где я оказалась – на стойке бара. Пытаюсь танцевать… что-то. Я даже не уверена, что у меня получается. Если бы я знала, что сюда попаду, то подготовилась бы получше и внимательнее следила за женщинами, которые танцевали до меня.
Хардин
Райли стоит перед стойкой и таращится на Тессу.
– Черт! Я и не думала, что она на самом деле это сделает! – визжит она.
Я тоже не думал, но, похоже, сегодня она решила меня завести. Райли смотрит на меня, и лицо ее сияет.
– А она очень смелая детка.
– Нет… – спокойно не соглашаюсь я.
Тесса кажется растерянной, видимо, она уже пожалела о своем импульсивном решении.
– Я помогу ей спуститься. – Я поднимаю руку, но Райли тянет ее вниз.
– Дай ей расслабиться, чувак.