– Вот он, – указываю я на серебристо-серый автомобиль, заезжающий на стоянку.
– Наконец-то! Какого хрена он так долго?
– Будь с ним вежлив, он делает это для тебя. Пожалуйста, просто будь помягче, – прошу я. Хардин расстроенно вздыхает, но соглашается.
К удивлению Хардина, Кен привез с собой жену Карен и сводного брата Хардина, Лэндона, которому я приветливо улыбаюсь. Я люблю их за то, что они поддерживают Хардина, даже когда он ведет себя так, словно не нуждается в их поддержке.
– Тебе что, нечем заняться? – говорит Хардин Лэндону, когда они приветствуют нас.
– А тебе? – отвечает Лэндон, заставляя Хардина усмехнуться.
Слушая их пререкания, Карен радостно улыбается, что резко контрастирует с выражением ее лица, с которым она выходила из машины.
Когда мы подходим к административному зданию, Кен говорит:
– Надеюсь, это будет недолго. Я попросил всех, кого мог, написать на тебя отзывы и молюсь, чтобы все прошло удачно. – Остановившись на минуту, он поворачивается к Хардину. – Позволь мне там говорить – это необходимо. – Он смотрит на сына, ожидая его согласия.
– Ладно, хорошо, – легко соглашается Хардин.
Кен кивает и рывком открывает большие деревянные двери, впуская нас внутрь. Оглянувшись через плечо, авторитетно произносит:
– Тесса, извини, но ты не можешь зайти с нами. Я не хочу тебя огорчать, но тебе придется подождать нас снаружи. – Он поворачивается ко мне, улыбаясь как можно более дружески.
Хардин автоматически переходит в режим полной паники.
– Что значит «она не может войти внутрь»? Она нужна мне там!
– Я понимаю. Мне очень жаль, но присутствовать могут только члены семьи, – отвечает отец, ведя нас по коридору. – Если она не является свидетелем, то даже тогда будет большой конфликт интересов сторон.
Кен останавливается перед конференц-залом и заявляет:
– А я не могу допустить заинтересованности наблюдателей и необъективности, пока я ректор. Но ты мой сын, и давай нарушение будет только в этом, ладно?
Я обращаюсь к Хардину:
– Он прав, так будет лучше. Все нормально, – уверяю я.
Он отпускает мою руку и кивает, бросая на отца взгляды, полные яда.
Кен вздыхает и говорит:
– Хардин, пожалуйста, постарайся произвести самое…
Хардин поднимает руку.
– Хорошо, хорошо, – говорит он и целует меня в лоб.
Все четверо заходят в комнату. Я было хочу попросить Лэндона подождать со мной, но понимаю, что он нужнее Хардину, признает тот это или нет. Я чувствую себя совершенно бесполезной здесь, вне комнаты, где несколько мрачных мужчин в костюмах будут решать, станет ли Хардин учиться дальше. Но, может, есть один способ, которым я могу помочь…
Я достаю телефон и пишу Зеду.
«Я в административном корпусе, можешь приехать сюда?»
Я смотрю на экран, ожидая ответа, и экран вспыхивает меньше чем через минуту.
«Да, я еду».
«Я буду снаружи», – отправляю я эсэмэску.
Бросив последний взгляд на дверь, выхожу из здания. Холодно, слишком холодно, чтобы ждать тут, в коротком платье до колен, но у меня нет выбора.
Через некоторое время, когда я уже решаю вернуться внутрь, на стоянку въезжает старый джип Зеда. Он выходит, одетый в черную толстовку и темные джинсы. Ужасаюсь глубоким кровоподтекам на его лице, несмотря на то что видела их только вчера. Он прячет руки в карманы.
– Привет.
– Привет. Спасибо, что встретился со мной.
– Это была моя идея, помнишь? – улыбается он, и я чувствую себя немного менее нерешительной.
Я улыбаюсь в ответ.
– Думаю, ты прав.
– Я хочу поговорить с тобой о том, что ты сказала в больнице, – говорит он, и это именно то, о чем я планировала поговорить.
– Я тоже.
– Тогда начинай первая.
– Стеф сказала, что ты говорил Тристану, что ты выдвинешь обвинения против Хардина. – Я стараюсь не смотреть на его синяк и заплывшие глаза.
– Да, это так.
– Но мне ты сказал, что не будешь выдвигать обвинения. Почему ты соврал? – Я уверена, что он слышит, как дрожит мой голос.
– Я не соврал, я действительно так думал, когда это сказал.
Я делаю шаг к нему.
– Значит, ты передумал?
Он пожимает плечами:
– Все очень непросто. Я думал обо всем том дерьме, что он натворил по отношению ко мне и к тебе. Он не заслуживает того, чтобы просто так отделаться. – Зед показывает на свое лицо. – Господи, да ты посмотри на меня!
Я не знаю, что я могу ответить Зеду. Он имеет право быть обиженным на Хардина, но я хочу, чтобы он не предпринимал против него юридические действия.
– У него уже проблемы с университетом, – говорю я, надеясь, что он изменит решение.
– Ну, он не пропадет; Стеф рассказала мне, что его папаша ректор, – издевается он.
Черт возьми, Стеф, зачем ты ему это рассказала? Я согласно киваю.
– Это не значит, что у него не будет проблем.
Но мои слова только раздражают его.
– Тесса, почему ты всегда кидаешься его защищать? Независимо от того, что он делает, ты всегда борешься на его стороне!
– Это неправда, – вру я.
– Нет, это правда! – Он недоверчиво машет рукой. – Ты знаешь, что так и есть! Ты говорила, что ты думаешь о том, чтобы уйти от него, но день спустя я видел тебя с ним в тату-салоне. Это бессмысленно.
– Я знаю, ты не понимаешь, но я люблю его.
– Если ты его так сильно любишь, почему убегаешь от него в Сиэтл?
Меня как громом поражает. На секунду теряюсь, но затем отвечаю:
– Я не убегаю. Я собираюсь переехать, потому что там больше возможностей.
– Он за тобой не поедет. Так говорят в нашей компании, ты в курсе?
Что?
– Он собирался, – вру я.
Но я точно могу сказать, что Зед видит его насквозь.
Он задумчиво смотрит в сторону, затем переводит взгляд на меня.
– Если ты скажешь, что не испытываешь ко мне никаких чувств, вообще никаких, я сниму обвинения.
В этот момент мне начинает казаться, что ветер усилился и воздух стал еще холоднее.
– Что?
– Ты слышала. Скажи мне, чтобы я оставил тебя в покое и никогда больше не заговаривал, и я это сделаю.
Его просьба напоминает то, что говорил Хардин когда-то очень давно.
– Но я этого не хочу; я не хочу больше никогда не говорить с тобой, – признаюсь я.