– Что?
– Ты пожираешь ее взглядом.
– Заткнись, – раздраженно пробурчал Сейдж.
Дилан просто улыбнулся, покачал головой и, подавшись вперед, спросил о чем-то Чанса.
Сейдж снова перевел взгляд на Коллин, которая что-то шепотом говорила Марлен. Один шелковистый завиток выбился из косы, и Сейджу безумно захотелось намотать его на палец, коснуться ее кожи, приникнуть губами к ее губам… Он прогнал эту мысль сразу, как только она пришла ему в голову, и отругал себя.
Эта женщина им всем чужая. Она здесь только для того, чтобы узнать, не упомянул ли ее Джей-Ди в своем завещании. Не по этой ли причине она устроилась сиделкой к богатому старику? Надеялась однажды получить хорошее вознаграждение? В последние несколько месяцев здоровье Джея-Ди ухудшилось. Ему нужна была сиделка, но зачем он выбрал такую красивую? Наверное, им следовало навести справки о Коллин Фолкнер, прежде чем брать ее на работу.
– Ты опять на нее смотришь, – с улыбкой заметил Дилан.
– Тебе больше нечем заняться? – пробурчал Сейдж.
– В данный момент нет. Ладно, не сердись, брат. Мне просто показалось интересным, что ты вдруг увлекся Коллин.
Сейдж поерзал на стуле и запретил себе думать о Коллин. Как он мог увлечься женщиной, с которой ни разу даже толком не разговаривал?
– Я ей не увлекся.
– А мне отсюда кажется, что она тебя очаровала.
– В таком случае тебе следует пересесть.
Он ею не очарован. Его к ней влечет. Это большая разница.
Дилан издал смешок. Его было невозможно обидеть. Он был очаровательным и добродушным, но в то же время очень упертым. Если он что-то вбил себе в голову, его было очень трудно переубедить. Например, как сейчас.
– У нее никого нет, – сказал Дилан.
– И что с того?
– Может, тебе оставить на время твои дела на ранчо и пригласить Коллин на свидание?
Сейдж выпятил подбородок:
– Ты, случайно, не открыл клуб знакомств?
– Ну и черт с тобой, – пробормотал Дилан, откинувшись на спинку стула. – Продолжай жить как отшельник, и ты закончишь свои дни в полном одиночестве.
– Я не отшельник.
– Правда? Когда ты в последний раз был с женщиной?
Сейдж нахмурился:
– Это, конечно, не твое дело, но у меня нет недостатка в женщинах.
– Ты имеешь в виду связи на одну ночь?
Сейдж предпочитал короткие романы. Ему не нужны были отношения с обязательствами, и он обычно имел дело с женщинами, которые их тоже избегали. Если Дилан хочет для себя чего-то более серьезного, это его право. Он, Сейдж, доволен текущим положением дел. Когда женщина ему надоедает, он расстается с ней и находит другую. Когда он хочет быть один, он никого не ищет.
– Я что-то не заметил, чтобы ты сам строил серьезные отношения, – спокойно сказал Сейдж.
Дилан пожал плечами и сложил руки на груди:
– Мы сейчас говорим не обо мне.
– Почему? Обо мне мы говорить уже закончили.
В следующий момент дверь кабинета открылась, из него вышел Уолтер.
– Все в сборе? – поинтересовался он, окинул взглядом помещение и кивнул. – Хорошо. В таком случае мы можем начинать.
– Не знаю, готов ли я к этому, – пробормотал Дилан.
Сейдж был более чем готов. Он не мог дождаться, когда все это закончится и он вернется на свое ранчо.
Сев за дубовый стол, импозантный седовласый Уолтер взял стопку бумаг и зачем-то выровнял ее. Шелест бумаг и шум ветра за окнами были единственными звуками, которые нарушали тишину.
Глаза всех присутствующих в кабинете были обращены на Уолтера, которому, похоже, нравилось быть в центре внимания. Он снова осмотрелся, после чего наконец остановил свой взгляд на Анжелике, сочувственно улыбнулся ей и обратился к собравшимся:
– Я знаю, как вам всем сейчас тяжело, поэтому буду краток. Насколько вам известно, мы с Джеем-Ди были знакомы более тридцати лет. – Слабо улыбнушись, Уолтер добавил: – Он был человеком упрямым, но гордым, и я хочу, чтобы вы все знали, что он относился всерьез к своему завещанию. Несколько месяцев назад он его переделал, потому что хотел быть справедливым по отношению ко всем вам.
Проведя ладонью по лицу, Сейдж поерзал на неудобном стуле. Затем он бросил взгляд в окно и увидел проплывающие по небу темные тучи. Типично для апреля в Вайоминге, подумал он. После ясного солнечного утра может пойти дождь или снег. Ему лучше вернуться к себе на ранчо, пока не началась буря.
– В завещании много распоряжений относительно людей, с которыми Джей-Ди дружил долгие годы, – сказал Уолтер. – Я не буду их зачитывать сейчас. Есть еще несколько имущественных распоряжений, которые будут выполняться отдельно.
Нахмурившись, Сейдж перевел взгляд на Уолтера. «Выполняться отдельно? Почему? Что скрывает нотариус? Что пытался скрыть Джей-Ди?»
Подавшись вперед, Сейдж оперся локтями о колени и выжидающе уставился на Уолтера, словно тот собирался показать карточный фокус или достать кролика из волшебной шляпы.
– Эта часть завещания не будет зачитана членам семьи.
– Почему? – спросил Сейдж.
Пожилой мужчина встретился с ним взглядом:
– Такова была воля Джея-Ди.
– Откуда мы можем это знать?
Сейдж знал, что его вопрос прозвучал оскорбительно, но не смог сдержаться. Он не любил секретов. Дилан толкнул его локтем в бок, но он это проигнорировал.
– Я вам это говорю, – напряженно ответил Уолтер.
– Прекрати, Сейдж, – пробормотал Дилан.
Сейдж подчинился, но только ради Марлен, которая посмотрела на него с мрачной тревогой. Он дал себе слово, что не будет расстраивать женщину, которая заменила ему мать.
– Итак, если вопрос улажен, я продолжу. – Он сделал паузу, чтобы пригладить свою аккуратно подстриженную бороду. – Я признателен вам за то, что вы смогли так быстро собраться вместе. Обещаю быть кратким.
В противоположность своим словам, он начал зачитывать бесконечную нудную преамбулу. Сейдж в какой-то момент перестал его слушать. Он злился на Джея-Ди за его секреты, досадовал на то, что не может его расспросить. Даже после смерти старик умудряется всеми командовать.
Наконец Уолтер перешел к делу.
– «Моей дорогой невестке, – он улыбнулся Марлен, – я оставляю десять процентов Биг-Блу и главный дом на ранчо. Также я оставляю ей достаточно денег, чтобы она могла жить так, как привыкла». – Немного помедлив, он добавил: – Джею-Ди надоели все эти юридические термины, и он велел мне просто записать его слова. «Марлен, я хочу, чтобы ты наслаждалась жизнью. Ты слишком молода и красива, чтобы жить отшельницей».