Курица с голой шеей остановилась поодаль и немигающим зрачком смотрела на чиновника.
Чиновник рассердился.
— Чего глазеешь, полицейша?! — закричал он. — Кыш! Убирайся! Хочешь доносить на нас…
Курица испугалась и с громким кудахтаньем убежала.
Внезапно чиновник затрясся. Он обернулся: позади него стоял полицейский, могучий и грозный. Он злобно угрожающе молчал, глядя чиновнику прямо в глаза.
— Ну, — проговорил он через некоторое время. — Вы что, не знаете, что полагается сделать?
Чиновник весь сжался и хотел было улизнуть.
Полицейский его задержал.
— Вы что, не можете поздороваться с хозяином? — прохрипел он. — Я уже давно замечаю, что вы со мной не здороваетесь. Это какая-то новая мода не здороваться с хозяином. Если не нравится, съезжайте. А что вы здесь делаете?
— Прогуливаюсь, — прошептал чиновник.
— Это место не для прогулок, — взъярился полицейский, — вам выделено помещение, там и находитесь… Ну, скоро? Чтоб я вас здесь больше не видел! Голодранец!
Чиновник запротестовал и вошел в дом.
— Голодранец, голодранец, голодранец!
3
Полицейский обошел вокруг дома, чтобы выяснить, все ли в порядке. Когда он возвратился во двор, внимание его привлек тонкий писк, исходивший из собачьей конуры. К своей досаде он обнаружил, что ночью Амина ощенилась.
Он озлился и сказал: — Этого еще не хватало! В этой жизни одни огорчения. Кто тебе, несчастная, разрешил? Здесь, в этом доме каждый делает, что ему заблагорассудится, точно хозяина нет и в помине. Собственная сука доставляет неприятности. Это опять происки портного. Я строго запретил пускать его собаку ко мне во двор, так-то он уважает принятые мною меры! Ну, портняжка, боком тебе выйдет порча моей дворняжки!
Он нагнулся и вытащил из конуры семерых разноцветных щенят, беспомощно скребшихся на земле.
— Так, так, — укоризненно обратился полицейский к сучке, — не только жильцы, но и ты делаешь мне пакости! Ну ладно же.
Он отнял у сучки шестерых щенят, не обращая внимания на Алину, тихо скулившую в своем материнском горе, и утопил их в кадке, наполненной дождевой водой.
— Одного, — рассудил полицейский, — оставлю. Когда вырастет, будет сторожить. А тебя, — обернулся он к суке, — я выгоню, раз не умеешь ценить хорошего места.
4
Было уже темно, когда полицейский вернулся домой, переполненный мыслями о человеческой подлости. Квартира была пуста и не прибрана.
Когда появилась жена, полицейский напустился на нее: — Где ты все время шляешься?!
— Где мне шляться? — защищалась жена полицейского. — Была у лавочника.
Полицейский нахмурился. Он вспомнил о падшей сучке и смутное чувство ревности шевельнулось в нем.
— Смотри у меня! — сказал он с угрозой. — Чего ты все время торчишь у лавочника? Ты должна сидеть дома и заниматься хозяйством, а не баклуши бить. Я уж давно замечаю, как ты увиваешься вокруг лавочника. Кикимора! Если, чего доброго, спутаешься, узнаешь, кто твой господин!
И он ткнул кулаком жене под нос.
— И не стыдно, что тебе приходит такое в голову? — возмутилась жена полицейского. — Будто я не знаю, что можно, а…
— Молчать! — рявкнул полицейский. — Сгинь с моих глаз! Делаете со мной, что хотите, но я наведу порядок!
Он зажег лампу, приготовил письменные принадлежности и, подумав, принялся писать. Из-под его пера вышло такое:
Объявление
Замечено, что квартиросъемщики появляются без надобности на террасе. Строго предупреждаю: терраса — не место для того, чтобы глазеть по сторонам и ловить ворон. Террасой можно пользоваться лишь как подходом к двери.
Кроме того, было установлено, что квартиросъемщики навещают друг друга, и вообще поддерживают между собой связи, а, главное, науськивают один другого против хозяина дома. Подобное поведение категорически возбраняется. Квартиросъемщикам предписывается находиться исключительно в своих помещениях, а посещать квартиры других — лишь с ведома хозяина.
Фактор Ян, домовладелец.
1
В начале октября месяца произошло страшное событие, которое всколыхнуло жителей квартала, расположенного меж двух холмов.
Чиновник пришел из канцелярии домой, но супа на столе не обнаружил. Топка прогорела, жены в кухне не было. Встревоженный, чиновник принялся разыскивать пани Сырову и нашел ее в спальне, — она плакала навзрыд.
— Мария, — спросил он с тяжелым сердцем, — что с тобой? Почему ты плачешь?
Жена не отвечала. Она содрогалась в слезах.
Чиновник подсел к ней на диван.
— Мария, — настаивал он, — говори. Ты нездорова?
Прошло немало времени, прежде чем она начала говорить.
Из ее бессвязного рассказа чиновник узнал: жена собиралась стирать, но обнаружила, что прачечная на запоре. Когда же она спросила ключ, разразился, как всегда, скандал.
— Он ужасно меня оскорбил… — снова заплакала жена.
— Что он тебе сказал?
— Что будто бы я нехорошая женщина… Он произнес такое слово… Он назвал меня… он назвал меня «потаскухой».
Чиновник содрогнулся.
— Он осмелился сказать такое? — вырвалось у него.
Гнев огнем наполнил его жилы. Он почувствовал, как внутри у него что-то оборвалось. Красные и зеленые точки зароились перед глазами.
Не владея собой, он кинулся во двор. Там стоял полицейский и кормил кроликов. Чиновник бросился на него с той безумной отвагой, с какой наседка бросается на ястреба; он рванул его за френч и принялся бить кулаками по лицу, вопя словно полоумный.
Оторопевший полицейский попятился. — Ого! — сказал он в изумлении. Он изготовился было сделать резкое движение, свалить чиновника наземь. Как вдруг в голове у него промелькнуло: «Рукоприкладство»… Великая радость охватила его, и он, прикрывая лицо, жалобно закричал: — Есть ли тут кто, люди добрые? Поглядите, как пан Сыровы обращается со своим хозяином! Он хочет меня убить, а меня и защитить некому! Моя жизнь в опасности! Глядите, я пред ним что овечка, а он так жестоко со мной обошелся…
Внезапно чиновник опомнился и устыдился.
Полицейский внушительно сказал: — Вы за это ответите, пан Сыровы. Вы совершили тяжкое преступление, которое карается многолетним тюремным заключением. Вы напали на полицейский чин с целью убить его. Больше того — вы избили своего хозяина. За это вы понесете суровое наказание. Я вас сгною в тюрьме.
Как во сне, доплелся чиновник до своей квартиры. Ноги у него одеревенели, его бросало в жар, его лихорадило. Жена раздела его и уложила в постель.