На долю Икэно Сёдзи выпала оборона участка, где штурм противника ожидался яростным и упорным – дворцовая стена, просматривавшаяся с небольшой возвышенности ближайших холмов. По поведению противника можно было предположить, что именно здесь он приложит главные усилия, так как на этой стороне находился его крупный отряд. Наш достойный витязь не терял понапрасну времени. Сражался он мужественно. Но его людей рубили безжалостно с фронта и тыла, изнутри замка и со стен, на которые теперь карабкались враги. В этом сражении они потерпели полное поражение. Никто не посмел встать на пути громадного мужчины, когда тот бесновался на поле боя в поисках своего господина или кого-нибудь из Имагава – отца и сына, чтобы спасти первого и убить второго. Нагатада вздохнул с удовольствием и сожалением, когда в окружении своих надежных рото наблюдал за этим богатырем, сметающим противника огромным железным шестом, принесенным специально для этой смертельной схватки. Потом он отъехал на коне в другую часть поля боя. Сёдзи не мог служить у него самураем, поэтому его мало волновал вид того, как судьба этого храбреца решается превосходящими силами врага. Сам он готов был сразиться с владыкой Огури, а не с кем-то из его рото.
Лишенные побудительного мотива, состоявшего в обеспечении безопасности своего господина и подпитываемого его суровым взглядом, зато находящиеся в опасной ситуации, рото Имагава ослабили наступательный порыв. Потихоньку они разбежались. В замке началось разграбление. Всем хотелось завладеть своей долей богатства. Погоня за Сёдзи не смогла отвлечь мародеров от любимого занятия. К тому же получалось так, что голова весьма надежно держится на его плечах. Смельчаков, жаждущих похвалы от своего господина и достойной награды, оказалось совсем немного. На двадцать мародеров приходился всего лишь один такой смелый воин. В скором времени на склоне холма остался только сам сёгун. В сумерках внизу на поле можно было наблюдать сплошное море развевающихся знамен и массу несших их рото. Естественно, что представители домов Огури и Асукэ ушли до прихода орды его храбрецов. Сёдзи слишком устал, чтобы пытаться продолжать схватку. И надо было жить дальше, чтобы дождаться известий о судьбе своего господина, а также его соратников. Кровную месть еще предстояло совершить, пусть даже его руками, как единственного оставшегося от целого отряда бойца. Он поскакал прочь по долине к горам, находящимся на некотором удалении. Потом он начал карабкаться на склон холма к торчащему выступу, с которого открывался широкий обзор сельской местности. Там он прилег отдохнуть. В наступившей темноте все еще можно было кое-что рассмотреть: луна только-только поднималась, расплывчатые контуры гор и тень долины казались так же далеко, как рай Амида. Тут сон совсем сморил его.
Разбудили его звуки голосов, треск кустов и слепящий свет факелов. Сёдзи сел и взялся за свой железный шест. Со всех сторон рото Имагава прочесывали склон горы в поисках раненых и дезертиров. Они получили суровый нагоняй от своего господина. Когда Нагатада-доно потребовал принести голову Сёдзи, оказалось, что все рото переложили эту задачу друг на друга. «Ловко придумано», – злобно усмехнулся Нагатада. Он откровенно издевался над своими вассалами. Они с отцом проявили самое искреннее недовольство. Головы братьев Асукэ, совсем еще юных, старшего сына Дзиро Нобуёси еще как-то устроили бы власти Киото, но в Камакуре ждали голову Сукэсигэ. Вот уж на самом деле этот мужчина и его рото обладали способностью перемещения в воздухе по собственной воле. Создавалось такое впечатление, будто их поглотила земля. Нагатада отправил в горы всех своих помощников, наказав им приложить все силы, чтобы отыскать хоть что-то стоящее для показа властям. Представители клана Имагава ничего не имели против дома Асукэ, скорее даже питали вполне добрые чувства к нему. Пожилой человек Рёсюн пылал яростью, а его воинственно настроенный сын воспринял нагоняй сёгуна как личный упрек. С громким криком радости солдаты Имагава узнали громадную фигуру Сёдзи, поднявшуюся им навстречу. Они тут же бросились к нему, чтобы сбить с ног и связать. Как и в сражении за замок, здесь, в горах, он разил врага железным шестом с тем же самым рвением. Сёдзи устал и осознал свое безнадежное положение. Ему надо было предстать перед своим господином, иначе он отправил бы к Эмма-О большую группу пленников. Трещали ребра врага, мозги лились рекой. От страха и напряжения рото Имагава покрылись потом. Железный шест Сёдзи с удручающей точностью опускался на врага, круша тела и конечности. Ростки бамбука покрывала разбрызганная кровь убитых и покалеченных рото. Подойти вплотную, чтобы его схватить, этот воин шанса не оставлял. Немного отойдя назад, они натянули тетивы своих луков. Сёдзи слишком увлекся сражением. Он уже лишился сил, чтобы прорвать окружение. «Трусы! И таким способом вы собираетесь проявить мужество буси?! Вот уж правду говорят, что у канто-беев (простолюдинов из Канто) отсутствуют руки, чтобы обращаться с мечом, и смелости его применять». [76] В ярости он топнул по земле. Воины Имагава издали громкий крик удивления. И тут же ринулись к самому краю обрыва. От мощного удара ноги Сёдзи огромная глыба отделилась от склона и полетела в долину, находившуюся в нескольких тысячах дзё внизу. Вместе с ней скрылся наш самурай. Преследователям попросту больше ничего не оставалось делать. Зачем искать изуродованное тело, похороненное под осыпью камней? Они вернулись, чтобы сообщить своему господину о гибели врага у них на глазах.
Нечто удивительное вернуло Сёдзи из состояния беспамятства, продолжительность которого оценить он не мог. Он лежал в темноте вроде бы на дне какого-то колодца, так как слабый и тусклый свет поступал сверху. Ах да! Он вспомнил. У замка развернулось сражение, он смог скрыться после поражения, его настигли рото Имагава. Потом возникло ощущение падения, длившегося неизвестно сколько в темноте ночи. Понятно, что он погиб. Враг унес его голову. Подсознательно он ухватился руками за свой объект на плечах. Слава богу! Он находился на своем законном месте. Боги по-прежнему благоволили ему. Сёдзи поднялся и встряхнулся всем телом. Тело его ощущалось вполне здоровым, разве что оставались признаки некоторой слабости, кое-какие последствия ушибов. Список увечий его врагов выглядел гораздо богаче. Да, к владыкам этих краев его сопровождала своя личная свита. Только вот эти трусы куда-то сбежали, быть может, в ад к чертям? Ему идти туда же как-то совсем не хотелось. Похоже, путь пролегал в другую сторону. Пройти в Мэйдо труда не составит. Он обследовал свое напоминавшее колодец пристанище. Оно на самом деле выглядело колодцем с торчащими камнями, способными послужить ступенями наверх. Свет становился все ярче. Ему предстояло во многом разобраться. Мертвым быть оказалось не многим иначе, чем живым. По крайней мере, его одолевали нестерпимый голод и ужасная жажда.
Решившись на восхождение, он двинул руку в беспросветную темноту стены. И чуть было не упал. Рука ушла в пустоту, не коснувшись камня. Ощупью Сёдзи в скором времени обнаружил, что его колодец не только устремлялся вверх, но и уходил в сторону. Его Мэйдо оказалось забавным местом. Надо было его исследовать. Такой храбрый и несгибаемый мужчина, всегда помогавший слабым и сознательно уничтожавший своих врагов, служил своему господину, не задаваясь вопросом «Зачем?». Он выполнял все желания родителя или старшего брата вне зависимости от их происхождения. Он знал и выполнял Пять обязанностей мудреца. Ему было нечего бояться Эмма-О. Места в Гокураку (раю) ему хватит. Если эта галерея вела в Дзигоку (ад), тем хуже для обитателей ада. У двух надзирателей страшного царя – с головами быка и лошади – он сначала отшибет эти головы, а потом попирует, сидя на них. Он уже достаточно проголодался, чтобы съесть эти головы, если не найдется ничего другого. Итак, он отправился в путь, нащупывая дорогу вдоль мощеного прохода. Сначала коридор был пологим, потом начался некрутой подъем, растянувшийся на некоторое расстояние. Над ним скользили летучие мыши, изредка задевая его голову. Время от времени его рука соскальзывала со стены, казавшейся гладкой, как кожа змеи. «Наверное, кто-то из родственников. И почему это Дзясин должен бояться сэнсэя Хэби (Змея змей)». Сёдзи громко рассмеялся, и его мощный голос оживил мертвые глубины подземелья. Он расхохотался еще громче, когда за резким поворотом тоннеля вышел в свет луны и ступил на землю-матушку. Он стоял на горном склоне, практически на самой его середине. На холме с противоположной стороны долины виднелись развалины замка, его зубчатые стены четко выделялись на фоне света и тени. «В аду не бывает замков, – проворчал Сёдзи, – разве что в Сюрадо, но и там за ними должны приглядывать тщательнее. Тем не менее все к лучшему. Проще говоря, этот колодец служит тайным выходом с территории замка. Сёдзи выбрал дорогу подлиннее, чтобы достичь своей цели». Теперь его приключения представлялись предельно ясно. «Создатель строительного проекта для этого места особым умом не отличался. Неудивительно, что его стены лежат в развалинах. Противник пользовался всеми условиями для масуирэ (бросания в цель) камнями или стрелами. Понятно, что солдаты гарнизона думали не об оказании сопротивления, а о том, как бы найти спасение в этих горах». Он повернул назад и пошел, но теперь уже по поверхности земли. Поднимаясь по склону холма через густую траву и среди камней, он в скором времени вышел на его вершину.