Дом часто заводил со мной разговор о том, что мне пора задуматься о будущем и, возможно, вернуться к изучению медицины. Но из уст Гая это звучало странно. С одной стороны, я была рада за него. С другой стороны, меня одолевал страх. Если даже Гай строит планы на будущее, то какое я имею право сидеть сложа руки?

Время близилось к четырём часам дня. Я решила взглянуть на карту. Мама завезла нас на узкую просёлочную дорогу у чёрта на куличках. «Осторожно! Сбросьте скорость» – было написано на дорожном знаке. Мы ехали несколько часов без остановок и теперь точно заблудились. А мама припарковалась посреди поля и, сказав, что очень сильно хочет в туалет, вышла из машины. Я подумала, что она пристроится за ближайшим деревом, и нахмурилась от этой мысли. Но мама быстрым шагом пересекала поле и скоро исчезла из вида.

Меня клонило в сон. Я закрыла глаза и снова подумала о Саре. Она обещала написать мне. Нам не хватает нашей былой дружбы, мы хотим поддерживать отношения, но это непросто. Саре неудобно говорить со мной о медицине и колледже. Когда мы виделись в последний раз, она сказала, что наша преподавательница Мариелла Коцци спрашивала обо мне. В колледже она была моим любимым преподавателем. Жгучая пятидесятилетняя итальянка с потрясающе стройными ногами и розовыми прядками в тёмных волосах. Она всегда носила высокие шпильки, как моя мама. Я сразу представила одну из её лекций в просторной аудитории колледжа. Коции говорила, что, если человек страдает от ожирения, это значит, что он слишком много ест. Всё очень просто. Я обожала её неполиткорректные высказывания. Она рассуждала, что нужно обязательно в такой ситуации взять себя в руки. Записаться в спортзал, меньше есть и купить велосипед! А если не можешь позволить себе велосипед, то тогда гуляй! Совершенно бесплатно! Совершенно бесплатно…

– Какое странное место, – сказала мама, вернувшись в машину, и пристегнула ремень безопасности. – Повсюду собаки.

Она почесала предплечье.

Я немедленно встрепенулась.

– Собаки?

– Да.

– Это, наверное, какой-нибудь клуб собаководства.

– Нда. На них были такие смешные сиреневые попоны.

– Попоны?

– Ага. И они делали всякие странные вещи.

Она повернула ключ зажигания.

– Какие, например?

– Ну, я видела, как одна собака доставала наволочку из стиральной машины! – засмеялась мама. Её звучный смех мог бы заполнить стадион.

– Правда?

– Да, да! И кому захочется, чтобы их наволочка пахла собачьими слюнями? Нет уж, спасибо!

Мы медленно направились обратно к шоссе.

– А какие собаки там были?

– Кажется, лабрадоры.

– Может быть, это собаки-поводыри?

– Очень может быть. – Она склонила голову набок. – Да, скорее всего так и есть.

Я с подозрением изучила мамино лицо, но её выражение было непроницаемым.

– Итак, домой! Твой папа будет волноваться, что нас так давно нет. Ты разобралась с картой?

Следующие несколько километров нашего пути у меня гудела голова. Гай собирался изучать историю, Дом с Мирандой двигались дальше, Сара уехала на стажировку, Шон давным-давно нашёл другую девушку. И внутренний голос подсказывал мне, что надо развернуться.

– Мама.

– М-м?

– Давай вернёмся?

– Куда?

– К собачкам.

Мама сбросила скорость.

– Зачем?

Даже себе я не могла ответить на этот вопрос.

– Ну, пожалуйста. К тому же, ты с самого начала планировала завезти меня сюда, не так ли? – Я засунула карту обратно в бардачок. – Ты прекрасно знаешь, где мы находимся!

– Кас, ты о чём?

– Неважно! Просто развернись!

Мама притормозила у обочины, развернула машину, и мы поехали обратно по ухабистой просёлочной дороге.

8

Мы с мамой сидели в приёмной, стены которой были увешаны фотографиями бежевых, чёрных и коричневых лабрадоров в сиреневых попонах. Некоторые стояли, положив лапы на колени хозяевам. Некоторые собаки с гордым видом сидели рядом с инвалидными креслами, и счастливые хозяева обнимали своих четвероногих друзей. Я двигалась вдоль стены, читая подписи под изображениями. «Рейчел и Элвис». На Рейчел была мантия и шапочка выпускника, и она держала в руках диплом, к которому прикасался лапой Элвис.

На другой стене, рядом с туалетом, висела доска с вырезками из газет, на которых были изображены собаки, достающие продукты с полок супермаркета. Из соседней комнаты доносилась громкая музыка. Это были «Блэк Айд Пис» [10] . Я снова бросила взгляд на маму. Не могли мы случайно наткнуться на это место!

Не спеша, я приблизилась к двери. Вдруг она распахнулась, и в приёмную вошла полная женщина в джинсах, футболке и кроссовках. Она промчалась мимо нас с мамой, не обратив на нас никакого внимания. Я заглянула в соседнюю комнату, и моё сердце растаяло. Я увидела золотистых и чёрных щенков со смешными ушами и в малюсеньких сиреневых слюнявчиках. Один щенок прыгал через жёлтый обруч.

– Подожди… Назад… Молодец! – сказала ему пышногрудая женщина в сиреневой футболке.

– Ох, мама, посмотри на них, – громко вздохнула я.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – раздался мужской голос сзади нас.

Мы с мамой обернулись и увидели высокого темноволосого мужчину в толстовке из сиреневого флиса.

– Здравствуйте. Мы просто осматриваемся, – ответила мама, будто мы зашли в магазин одежды.

Он с сожалением покачал головой.

– Мы не любим, когда люди приходят на тренировки, не назначив предварительно встречу.

– Встречу?

– Да. Мы благотворительная организация «Друг человека [11] ». – Он указал на логотип, вышитый на его толстовке: собака рядом с человеком в инвалидном кресле. – Мы обучаем собак для помощи инвалидам. Вам это интересно?

Он повторил вопрос. Я подняла голову и с удивлением осознала, что он обращается лично ко мне. Обычно ко мне обращаются через маму, говоря что-то вроде: «Она сегодня так хорошо выглядит!»

– Я не знаю, – ответила я. Внутренний голос негодовал. Конечно, тебе интересно! Скажи ему, что тебе интересно!

Лицо мужчины смягчилось.

– Стюарт Харрис. Исполнительный директор. – Он пожал маме руку. – Приятно познакомиться, миссис…?