– Разрешите, товарищ капитан?
Головы присутствующих повернулись к Мореву.
– Обед, – объявил он. – Всем быть здесь через двадцать минут. Лейтенант, выйди.
Оба скрылись за дверью.
– Что у них за секреты? – вслух подумал Сомов.
Никто ему не ответил.
– Ты хорошо подумал? – подошла к Дылде Марьяна. – Не ожидала от тебя такого альтруизма.
– Кто-то же должен заботиться о слабых? – подмигнул ей сержант. – А тут дети. Идите обедайте, я приведу Тоню. – Он вышел.
Марьяна посмотрела ему вслед, повернулась к Ренату.
– А ты не хотел бы остаться с детьми?
– Я? – промямлил захваченный врасплох Ренат. – Н-не знаю… не думал.
– Думать иногда полезно, – фыркнула девушка, направляясь вслед за Вольновым.
За ней двинулись, перешучиваясь, остальные бойцы.
Сомов оценивающе глянул на виновато-сконфуженное лицо Рената, проговорил с сочувствием:
– Она всегда так с тобой разговаривает?
– Бывает.
– Очень суровая особа! Лично я люблю других женщин, добрых, мягких, покладистых, ласковых, и чтоб моя была до кончиков волос!
– Я тоже люблю ласковых, – невольно вздохнул молодой человек. – А встречаются…
– Чемпионки по борьбе, – хохотнул Сомов. – Ладно, не переживай, пошли обедать, всё наладится.
– Иди, я с «языком» посижу, ещё натворит дел.
– Следи.
В посту управления остались только он и воррихо-пленник, увлечённо общавшийся с компьютером центра. То ли по молодости лет, то ли в силу особенностей характера, его не волновало собственное будущее, и за жизнь свою он опасался меньше всего. Фанат безбашенного оптимизма, как выразился бы дядя Равиль Хуснутдинов, но при этом абсолютно неагрессивный.
– Эй, лузер, долго нам ещё по временам бегать? – пробормотал Артём вслух.
– Ноу сэви, – ответил ИсКр почти по-английски, точно попадая в интонацию вопроса. Вряд ли он понял сказанное, не отрываясь от экранов консоли, но ответ его оказался неожиданно созвучным мыслям Артёма.
Морев и лейтенант вернулись раньше всех.
– Иди обедай, – сказал Махлин.
– Не хочу, – отказался Артём. – Что решили?
– Командир объявит.
Вскоре все снова собрались в посту управления. Не было только Дылды.
Морев переговорил в сторонке с Марьяной, оглядел бойцов.
– Сержант Вольнов остаётся с детьми. Перемещаемся на миллион лет вперёд, в эпоху воррихо, ищем машину хроносдвига…
– Изучаем, – подсказал Синенко.
– И уничтожаем, – закончил свою речь Морев.
В зале установилась тишина.
– Вы серьёзно? – с недоверием спросил космолётчик Волгин. Своё незавидное положение он уже осознал, но привыкнуть к нему не мог и явно хотел проснуться. – Там же, наверно, мощная охрана… да и бомбы у нас нет.
Морев посмотрел на него одним глазом.
– Что-нибудь придумаем.
– Самый идеальный вариант – активировать собственную систему подрыва центра, – сказал Махлин безразличным тоном. – ИсКр утверждает, что это возможно.
Марьяна кивнула.
– Он уже ищет программу.
– Но он же сам воррихо, – с сомнением сказал Сомов. – И согласился нашкодить своим сородичам?
– Среди людей тоже есть такая категория исследователей-фанатов, – сказал Махлин наставительно, – которые ради эксперимента мать родную не пожалеют. Этот пацан из них.
Во взорах бойцов, обращённых на пленника, не замечающего ничего вокруг, увлечённого решением новой для него задачи, протаяло сложное чувство брезгливости, сожаления и понимания.
– Повезло нам, – выразил общую оценку парня Синенко, – с этим говнюком.
В зале появился Дылда. Он был весел и улыбчив.
– Товарищ капитан, вверенное мне подразделение отдыхает. Готов выполнить любой приказ.
– Запустишь нас в будущее, – сказал Морев. – Дождёшься возвращения. Наружу не выходить, транспортный отсек заблокировать.
– Как?
– «Язык» объяснит, выведет на видеостолб передачу с телекамер отсека. Будешь видеть, кто там появится… если появится.
– Понял. Мне бы вертолётик… у них тут вроде бы стоит аппарат в сложенном виде.
– Зачем?
– Поискал бы своих родных, отца, мать…
– Повторяю: из транслятора не выходить! Успеем ещё поискать своих близких. Хотя не уверен, что найдём. Решим главную проблему и подумаем, что делать дальше. Возможно, удастся вернуть сброшенных людей в своё время. Товарищ Волгин, я бы попросил и вас остаться.
Космолётчик из двадцать седьмого века встрепенулся, посмотрел на обращённые к нему лица, покраснел.
– Я лучше с вами…
– Нет так нет, хотя впереди нас ждёт не прогулка по парку. Ещё вопросы есть?
Бойцы потоптались, переглядываясь.
– Вопросов нет. Спускаемся.
ИсКра выдернули из-за пульта, несмотря на его торопливую жестикуляцию. Марьяна выслушала его, перевела Мореву и Дылде слова пленника, затем Синенко повёл оператора к двери.
– Всё понял? – спросил капитан.
– Так точно! – вытянулся сержант. – Не подведу.
Через несколько минут команда упаковалась в стартовую камеру хронотранслятора, и привычная темнота оборвала сознание десантников во времени.
Неразбериха возле здания Центра обороны усиливалась с каждой минутой, и это дало возможность диверсантам-партизанам добраться до вертолёта на крыше и взлететь ещё до того, как прибывший отряд воррихо-чистильщиков занял здание.
Так как преследователи до сих пор не догадывались о том, что диверсионная группа передвигается на их вертолёте, на взлетевшую машину не обратили внимания, она влилась в налетевшую со всех концов Москвы тучу вертолётов, сделала то же самое – облетела здание, как бы подчёркивая свою принадлежность к воздушному флоту переселенцев, а потом тихонько отвалила в сторону и села на другой стороне набережной, там, где был замечен парашют русского лётчика.
Его удалось найти быстро, мобильный телефон он не потерял. После чего вертолёт с «партизанами» взял курс на окраину города, стараясь не привлекать к себе внимание.
Пока летели, расслабившийся Артём вспоминал недавние события, пытаясь избавиться от противного ощущения забытой вещи.
Они успели!
Эд сработал в высшей степени профессионально и оперативно, доказав тем самым, что не зря когда-то считался классным хакером и что его не напрасно взяли в Курчатовский ядерный центр на должность специалиста по IT-технологиям. Артём даже простил ему все закидоны характера и нередко проявлявшуюся трусость, так как без него провернуть идею с выводом из строя компьютерного центра не удалось бы.