– Дело не в банке, – сказал я, вспомнив обвинение Джека в том, что я был их мишенью с самого начала. – Почему вы так плотно взялись именно за меня? Чтобы испоганить мне жизнь?
– Не знаю, Зигги. [50] Возможно, ты поимел не того парня. Я всего лишь выполняю то, что мне говорят. Только бизнес. И дело здесь в банке. Из-за тебя уже пострадал твой брат, и ты можешь пострадать сам, потому что тратишь силы и время на что угодно, кроме единственного и главного – раздобыть директиву. Так что расскажи, как ты сделаешь дело, когда наступит вторник? Вот и все.
– У меня есть пропуска.
– Они работают?
– Они не электронные, но это не важно. У меня назначена встреча. Я пройду контроль на входе и внутренние барьеры. И проникну в тот кабинет.
– И что потом? Очень вежливо попросишь, чтобы тебе отдали директиву? Это же святой Грааль информации, влияющей на весь рынок, и доступ к нему ограничен на высшем уровне.
– Я попаду внутрь, а потом раздобуду директиву у менеджера отдела. Она должна быть из числа посвященных. Мне надо только войти и…
– А там по обстоятельствам? – рассмеялся он. – Итак, кого выбираешь? – Он опустил руку на бедро. Я видел справа кобуру с «кольтом-1911» [51] рядом с раскладной дубинкой и двумя телефонами, прицепленными к ремню. – Энни или отец?
– Даже не произносите их имена.
– Имена? Это наименьшее зло, которое я собираюсь причинить. Но я дам тебе выбрать. Ты должен научиться воспринимать это всерьез, а твой брат, очевидно, не самый мощный рычаг воздействия. Так что выбирай.
– Нет.
– Если не выберешь, я обработаю обоих. Ты проявишь к кому-то из них милосердие. Настоящий герой.
– Не делайте этого.
– Я и не думал, что ты такой слабак.
– Пожалуйста! – взмолился я.
– Кончай, Майк, – фыркнул он.
Я упал на колени к его ногам. Хоть меня и тошнило от унижения, мне требовалось прикрытие. Опускаясь на пол, я вытянул его телефон из поясного чехольчика и спрятал в кулаке, когда Линч меня оттолкнул. Кто-то отдает ему приказы, и поступают они через этот телефон. Овладев им, я смогу выяснить, кто стоит за Линчем.
– Не позорься, – процедил он. Я сел на стул и сунул телефон в карман. – Мои симпатии изменились. Итак, кого?
– Меня. Приму любое наказание.
– В довесок к тому, что ты уже заслужил? – Он покачал головой. – Не получится. Тебя я убить не могу, и ты раздобудешь во вторник эти цифры. Однако я могу подойти к этому достаточно близко. Наверное, твое решение достойно восхищения, хотя мне кажется, что ты об этом пожалеешь. Люди всегда воображают себя крутыми. Но через несколько минут ты начнешь умолять меня переключиться на кого-то другого.
Он переставил ноутбук на металлическую полку, закрепленную на стене рядом со столом.
– И вы собираетесь обрабатывать меня прямо в офисе ФБР?
– Здесь отличная звукоизоляция. – Он осмотрел полку. – После того как шумиха вокруг одиннадцатого сентября утихла, правоохранительным органам разрешили вернуться к прежним методам работы.
Он взял с полки толстую пачку бумаг.
– Политика и практика допроса, – пояснил он. – Нас заставляют каждые полгода сдавать по ним экзамен, как школьников.
Он подал бумаги мне. Когда я потянулся к ним – наверное, сработал инстинкт юриста, – его вторая рука с наручниками метнулась снизу и защелкнула браслет на моем запястье. Потом он врезал мне дубинкой в живот и дернул через стол за наручники. Металл впился в кости предплечья. Второй браслет Линч защелкнул на скобе посреди стола.
Я оказался лежащим на столе ничком, ноги болтались в воздухе. Он ударил снова, на этот раз по затылку, оглушив меня. Затем приковал к чему-то лодыжку. Теперь я не мог ни встать, ни повернуться, распяленный на столешнице куском мяса.
Линч взял руководство по допросам.
– Тут написана всякая фигня о том, как я должен знакомить тебя с твоими правами, держать за ручку, если тебе станет страшно, и готовить для твоего адвоката кофе по его вкусу.
Он сдвинул вверх мой бронежилет, положил руководство мне на поясницу и отступил на шаг. Потом раздвинул дубинку на полную длину и врезал по бумагам.
– Я выяснил, что это руководство не только отличный способ скрыть наручники, но и отбить печенки, не оставляя больших синяков.
Я застонал. Было чертовски больно, но я хорошо переношу боль. А вот что меня по-настоящему обеспокоило, так это нарастающие неприятные ощущения внутри – похоже было, что Линч ударил по чему-то важному.
Он размахнулся и снова резко опустил дубинку, словно колол дрова.
Теперь я застонал сильнее. Внутри явно было что-то не в порядке. Я уставился на стену, потом на ноутбук Линча на металлической полке. На что угодно, лишь бы отвлечься от избиения.
Но некоторые вещи игнорировать невозможно. Я почувствовал, как мне на брюки плеснула холодная вода, а потом ощутил давление в очень чувствительном месте. Я обернулся. Всего я разглядеть не мог, но быстро догадался, что он использует кружку Лэссетера как большую давилку для чеснока, медленно притискивая мою мошонку к столу.
– Погодите! – воскликнул я, глядя перед собой на полку.
Он надавил.
– О семье задумался, Майк? Потому что кое-чему легко нанести непоправимый ущерб.
Я взвыл. У меня даже уши заболели от вопля, отразившегося от стен комнатки.
– Да погодите же!
– Не выйдет.
Он нажал снова, теперь уже обеими руками, почти приподнявшись над полом.
Я завопил:
– Нет! Видео. Верните картинку.
– Что? Я тебя не слышу.
– Потому что вы меня убиваете, блин! Камера! Смотрите!
Он подошел к компьютеру:
– Ну и что там?
– Прокрутите картинку обратно.
– И как это сделать?
– Маленькой штучкой внизу.
– Если ты просто выкручиваешься, Майк…
– Да нажмите же проклятую кнопку!
Он перемотал видео назад. Я тяжело дышал и потел из-за нарастающей боли в паху. Щека была прижата к холодному металлу. Женщина на экране подошла к факсу, вставила в боковой разъем карточку и набрала какой-то номер.
– Она отправляет факс, и что? Думаешь, это спасет твои яйца?
– У нее криптокарточка. А это защищенный факс.
– Факс?