Он начал быстро одеваться. За окном послышался протяжный призыв муэдзина на минарете.
— Представь себе, Дэвид накопал у нас в Эль-Куте каких-то четырех старых евреев, которые еще не уехали. Всем им по восемьдесят, а то и больше лет. Они настоящие ортодоксы, без семей, и всем, естественно, грозит расправа со стороны Аль-Каиды. Сразу после завтрака надо ехать на их поиски и срочно отправлять в Багдад, чтобы оттуда их переправили в Израиль.
— Я тоже сейчас иду.
Джин встала. Закутавшись в плед, она смотрела в лицо Маренн. Зеленые глаза сияли, а солнечный луч никак не хотел покидать портрет, и лицо казалось почти живым.
— Я тоже иду сейчас, — повторила Джин. Потом, взяв фотографию в руки, молодая женщина прижала ее к груди. Несколько мгновений она держала ее так, закрыв глаза, затем поставила фото на место и тоже взялась за одежду. Солнце скрылось в облаке. Стало мрачно. Лицо Маренн померкло. За окном, нарушая тишину, послышались голоса торопящихся на построение военных.
— Пока ты лечила этого племянника Муктады по заданию Дэвида, — сообщил Майк из ванной, — у нас тоже было весело. Попались еще два Хусейна.
— Как это? — Джин подошла к зеркалу, расчесывая волосы. — Откуда?
— Вот представь. Во время патрулирования получаем сообщение — трое каких-то граждан задержали в старом городе Саддама, звонят в полицию. Полицейские одни ехать испугались и позвали нас. Боятся, дескать, провокации. Мы приехали туда вместе с ними. Оказывается, какой-то местный житель, который до того момента, побаиваясь оккупационных войск, все больше сидел у себя дома во дворе, теперь осмелел и решил выпить кофе в уличном кафе. Трое очень бдительных граждан, из того же кафе, которые оказывается, не слышали, что Саддам давно арестован и над ним готовится суд, его заметили и решили арестовать Саддама, сидящего и спокойно распивающего кофе. Даже без охраны. Короче говоря, отдыхает. Они, особенно не размышляя, схватили этого бедолагу, — он и правда очень уж похож на Хусейна, мы даже потом удивились, — избили его и затащили в автофургон. Он, конечно, сопротивлялся. Когда мы прибыли, они мужчину уже хорошенько отделали, ничего не скажешь. — Майк рассмеялся. — Мы отвезли его в больницу, как раз в твою, к доктору Фараду. Ничего серьезного нет, так, синяки и ссадины, поэтому иракский коллега и без тебя справится. Когда мы допрашивали его обидчиков, знаешь, что выяснилось? Они не только по внешности определили врага.
Майк появился на пороге ванной. Его сопровождал приятный аромат лосьона «Гуччи» — смола и терпкий запах растертых листьев табака.
— И?.. — Джин быстро взглянула на него, застегивая пуговицы на куртке.
— Он приставал к какой-то женщине. По ходу дела, так сказать. Хотел совместить приятное с полезным, а всем известно, что Саддам был большим любителем женщин, если не бабником. Дэвид говорил, в Багдаде ЦРУ обнаружило у него во дворце целую коллекцию видео сексуального характера, с реальным компроматом на него самого, где он сам запечатлен с дамами во время утех. На полном серьезе! Приказывал себя снимать, чтоб смаковать потом, пересматривая. Не зря в 1991 году одна наша американская порнодива предлагала Саддаму секс в обмен на мир. Правда, он не согласился.
— Я помню. — Джин повернулась. — Что с похитителями этого мнимого Хусейна? Их отпустили?
— Да. Кому они нужны. — Майк пожал плечами. — Отделались штрафом. Надо следить за новостями, так им сказали в полиции. Правда, за бдительность похвалили. Бдительные граждане нам нужны. Смотрите и дальше внимательно, но не деритесь.
— Второй Хусейн… Где же его нашли?
— Он сам нашелся, но это случай посерьезней. Позвонил в полицию, представился Хусейном и сказал, что через два часа взорвет весь Старый город, все кровью зальет, как он выразился. Все ринулись искать звонившего, а он сам пришел, да еще в слезах.
— В слезах? — поразилась Джин.
— Да, оказалось, журналист местной газеты. Его похитили по дороге в офис, обвязали поясом шахида и приказали идти в Старый город. Жену и детей взяли в заложники. Вот тут пришлось напрячься. Парню этому механизм включили, как стопроцентному смертнику. Если механизм вовремя не разминировать, где бы он ни взорвался, ущерб нанесет немалый. Когда он пришел, оставалось минуты три, не больше. Армстронг едва успел все заряды обезвредить, с него аж сто потов сошло. На последних секундах последний запал выдернул. Александр же со своим экипажем в это время его родственниками занимался. Выяснилось, они их в соседнем доме в амбаре держат. Постреляли там, но, слава богу, всех живыми вызволили. Журналист этот сейчас в нашем госпитале. Его в иракскую больницу не отправили. Мэгги посчитала, что ему уход получше нужен, чем там предоставят. У журналиста сильнейший психологический шок. Здесь одними лекарствами не поможешь. Надо психиатрам работать. Кстати, Мэгги хотела, чтобы ты посмотрела его сегодня, — вспомнил Майк. — У него на нервной почве старая полостная рана воспалилась. Он в ирано-иракской войне участвовал, там и получил ее. Вроде зажила, но, видимо, не долечили до конца.
— Она мне ничего не говорила. — Джин пожала плечам. — Правда, я вернулась вчера поздно, а ей теперь по вечерам очень даже не до меня. — Она улыбнулась.
— Да, я заметил, она все время в сторону Алекса поглядывает. Про того и говорить нечего — его теперь на патрулировании не узнать. Всех готов порвать зараз, а своего комбата и раньше не слушал, так теперь просто посылает его… по-английски, представляешь? Как будто это не он, а американцы комбатом недовольны. Мэгги, наверное, научила. Комбат быстро отстает и в спор вступить еще ни разу не отважился. Трусоват!
— Я представляю.
— Остальные у них теперь тоже неплохо держатся. Привыкли. Тебя наградят, точно говорю. — Майк подошел к Джин и с нежностью обнял за талию. — Дэвид вчера сказал вечером. Командование утвердило его представление. Они очень довольны тем, что Магеллана разоблачили и обезвредили, а заодно и налаживанию контакта с Муктадой, благодаря участию Селима и доктора Джавада. Муктада этот, конечно, не сахар, но если с ним найти общий интерес, то союзник нынешнему иракскому руководству серьезный. Лучше не пожелаешь. Интерес ему подберут, можно не сомневаться. Вооружение, деньги — ему все надо, не напрямую, конечно, через посредников. Через того же доктора Джавада, например. Быть тебе с Серебряной звездой, в точности как твоя мама. Я очень рад.
Майк наклонился и поцеловал ее в губы.
— Я волновался, как все там закончится, — признался он негромко, глядя в глаза молодой женщины. — Муктада, конечно, не Аль-Каида, но коалицию не любит. Это было очень опасно.
— Спасибо, Майк. — Джин обняла его за плечи. — Хорошая новость. Обязательно похвастаюсь маме и, конечно, тете Джилл. Тетя Джилл точно не поверит. — Она засмеялась. — Если говорить серьезно, смерть Магеллана для меня уже награда. Думаю, не только для меня. Если я и приняла в этом участие, а мои усилия заметили, то я только исполнила свой долг. Кто клялся на Библии, не жался себя, спасать людей от страшных болезней и облегчать их страдания и у кого такие вот магелланы отняли родных и любимых, убив их… — Джин помолчала мгновение, опустив голову. — Впрочем, кто и не клялся — тоже должны бороться за правду, — добавила она поспешно. — Как говорила моя бабушка, все, что мы можем сделать против зла, — бороться с ним, побеждать. Ничего другого не дано. Ничто другое не поможет.