Хорти положил руку на плечо младшего сына, сидевшего справа от отца:
— Это мой единственный наследник. Я полностью полагаюсь на него. Если же не станет и Миклоша, тогда моё дело продолжит старшая невестка. Не далее как сегодня утром мы разговаривали с графиней, — Хорти повернулся к Илоне, и Маренн заметила, что сейчас адмирал видит в невестке не слабую женщину, а скорее солдата, готового выполнить свой долг. — Она встанет во главе монархической партии, а граф Эстерхази поможет советом.
Граф молча кивнул, после чего адмирал продолжил свою речь:
— Да, в Австро-Венгрии мы, мужчины, привыкли брать все самые трудные задачи на себя, позволяя женщинам заботиться о себе и детях, но, видимо, после этой войны положение изменится. Если Илоне суждено стать первой женщиной в венгерской политике — значит, таково веление времени. Больше мне не на кого рассчитывать, но я всё-таки надеюсь, до этого не дойдёт. Пока же, — поспешно добавил адмирал, заметив, как бледна его жена, сидящая напротив, — я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы провести свой корабль сквозь все бури в спокойную гавань, заделать пробоины и уж после этого с честью покинуть капитанским мостик, оставив управление молодым. Пока что здоровье не подводило меня, — он заставил себя улыбнуться. — И выдержка тоже. Должен сказать, что в военных и морских училищах его величества Франца Иосифа муштра была немилосердная, там не имели снисхождения к детской слабости, не нянькались с нами, зато закалки потом хватало на долгие годы, и физической и моральной. Мы выходили из стен училища совершенно самостоятельными, состоявшимися людьми, готовыми к тому, чтобы перенести любые испытания. Теперь уже так не учат, так что мне самому приходилось добавлять тренировки моим сыновьям. Рад, что это не прошло даром.
Хорти теперь уже с искренней улыбкой посмотрел на Миклоша и добавил:
— Фюрер не прошел такой школы. Он был всего лишь ефрейтором в армии его величества, так что у меня есть перед ним преимущества и есть определенные личные качества, которые он, видимо, не принимает во внимание. И главное из них — я никогда не снимаю с себя ответственности за людей, которые мне поручены. Будь то один корабль или целая страна. Так что через месяц-другой я напомню ему о себе. Напомню, что он обещал вывести войска из Венгрии, как только правительство сменится и политика Венгрии станет отвечать интересам рейха. Гитлер устанет читать мои письма с напоминанием и вынужден будет что-то отвечать.
— Уже поздно, музыканты устали играть, — негромко напомнила адмиралу Магда.
Действительно, солнце садилось, и пусть небо ещё розовело под его последними лучами, но на террасе зимнего сада стало заметно темнее.
— Поблагодарите их, граф, — обратился Хорти к Эстерхази, — и пригласите за стол. Пусть отведают чирке-паприкаш и лучшего венгерского вина.
Обернувшись к Маренн, адмирал пояснил:
— Эту благородную традицию завел в Венгрии ещё отец Франца Иосифа, император Франц-Карл. Он любил застолья с музыкантами, бродячими актерами, танцовщицами, чем вызывал большое раздражение своей супруги Софии. Франц Иосиф поступал так же, но Зизи не сердилась. Она делила с ним стол и щедро потчевала артистов блюдами, приготовленными собственноручно. Императрица вообще очень любила творческих людей. Все, кто способен творить, вызывали у неё восторг. Она считала, в них живет искра Божья, и, думаю, была права.
Хорти вдруг погрустнел:
— Я вряд ли смогу проводить вас завтра на самолет, ваше высочество, — виновато произнёс он. — Я теперь под постоянным присмотром Вейзенмайера, а мне не хотелось бы привлекать излишне его внимание к вашей персоне, чтобы он сообщал об этом в Берлин.
Маренн поспешила уверить Хорти, что всё в порядке:
— Провожать меня на самолёт нет никакой необходимости, адмирал. По поручению Вальтера меня проводит его уполномоченный оберштурмбаннфюрер СС Хеттль. Я думаю, он предоставит мне и сопровождающего до Берлина. А там уж я ничего не боюсь, — она улыбнулась. — Там даже у Кальтенбруннера руки коротки.
— Я в этом не сомневаюсь, — Хорти покачал головой. — Но Венгрия всегда славилась своим гостеприимством и почитанием своих монархов. Когда Франц Иосиф и Зизи только въезжали на территорию Венгрии из Австрии, только пересекали мост через Рабу, весть об этом разлеталась мгновенно. Крестьяне выходили к дороге и приветствовали царственную чету, бросая полевые цветы. Зизи приказывала собирать их и украшала этими бесхитростными букетами сбрую лошадей. И так же их провожали обратно в Вену.
— Обычно императорское семейство путешествовало летом, — добавила Илона, она, пожалуй, впервые позволила себе заговорить за весь обед. — Зимой дороги заносило, чистили только главный тракт, но и по нему проехать было очень трудно, так что даже фельдъегери с почтой добирались долго. Позднее они, правда, пользовались железной дорогой, но и её заметало. Императору приходилось останавливаться на станциях и ждать иногда по нескольку дней, пока заносы расчистят.
— Я знаю, — кивнула Маренн.
— Теперь, слава богу, все изменилось, — продолжил Хорти. — Теперь сообщение прекрасное, и поездом, и по воздуху. Дорожные службы значительно усовершенствовались. Надеюсь, что англичане и американцы не среагируют слишком быстро на перемены в Венгрии, и нас не станут бомбить прямо завтра, так что вы успеете улететь спокойно, а дальше нам этого не избежать, так что нужно готовиться к неприятностям. Раз Венгрия занята немецкими войсками, скоро прилетят американские бомбардировщики в сопровождении английских «спитфайеров».
Маренн заметила, как вздрогнула при словах свёкра Илона, а супруга адмирала снова побледнела и теперь нервно теребила сапфировый браслет на запястье.
— Да, да, — грустно подтвердил Хорти, — это неизбежность. Увы, немцы вызовут на нас эту напасть, а на их противовоздушную оборону и на люфтваффе полагаться особенно не стоит. Для нас они не будут стараться — прикрывать мирных граждан, например. Только свои войска. Придется стрелять самим. А каждый сбитый американский или английский самолет, каждый погибший летчик только усложнит наше положение, затруднит ведение мирных переговоров и выход из войны. Фюрер втянул нас в отвратительную историю, и он знал, что делал, конечно, — Хорти бросил салфетку на стол. — Таких обстоятельств теперь будет множество. Они будут нарастать как снежный ком, и с ними надо будет как-то справляться.
Вспомнив, что приём лучше завершить на хорошей ноте, адмирал сменил тему:
— Однако мы не намерены отступать от традиций. Мы проводим вас, ваше высочество, почти так, как венгры провожали Франца Иосифа и его супругу.
— На прощание мы подарим вам корзину самых красивых гортензий, которые растут и уже сейчас цветут в нашей оранжерее, — откликнулась Магда, которой, судя по всему, и принадлежала эта идея. — Императрица Зизи очень любила эти цветы, их чудный запах, и украшала ими залы Гёдёллё. Это она приказала, чтобы они росли на террасе дворца.
— Благодарю вас, — со смущением ответила Маренн. — Я даже не могла рассчитывать на такой прием, ведь, собственно, я ничего ещё не успела сделать для Венгрии.