Беседин и Руденко отправили радиограмму с просьбой осуществить поставки и эвакуацию «нестроевых», почти трети отряда. Но на неё не было никакого ответа трое суток, кроме подтверждения о получении.
Но когда Лаврентий Хмуров, которому передали часть трофеев, взятых в горном лагере разведшколы «Эски-Меджит», упросил дать ещё одну радиограмму, да не просто, а со своим и весьма странным текстом, реакция на Большой земле оказалась быстрой и однозначной.
«…выдвинуть эвакуируемых и команду доставки на базу Третьего отряда. Отправителя последнего сообщения, с имуществом, эвакуировать обязательно…»
Ни командир, ни комиссар не знали, что нужда в партизанах, вернее сказать, в их последней находке, возникла у разведотдела штаба КВЧФ.
Всё это означало, что к условленной дате надо было идти к северо-западной оконечности Караби, к партизанскому аэродрому. Требовалось пройти почти пятнадцать километров по горам и предгорьям, а самое главное — перебраться через Алуштинскую трассу. Проскочить скрытно, потому что попытка прорыва привела бы к неизбежной гибели отряда. Если не к поголовной, то, во всяком случае, к потере его как боевой единицы.
Как болезненной занозы в теле оккупантов.
И доброй надежды тысяч и тысяч крымчан.
— Да чего это всем головы складывать, — хмуро бросил Сергей Хачариди на совещании штаба. — Пойдёт в прикрытие только разведка. Повезёт — так проскочим незаметно. А нет — продержимся час-полтора, пока «инвалидная команда» со всеми бебехами доберётся до ближней заставы Третьего отряда.
На том в конце концов и остановились.
— Интересная, Саша, вырисовывается картина, — Давид Бероевич потёр угловатый череп ладонью, словно наводя на темени бронзовый лоск корабельной рынды. — Вместо того чтобы в согласии с твёрдой памятью и здравым смыслом эвакуировать этот шедевр германского технического гения, пока ещё остается такая возможность, — полковник прочертил пальцем линию по морю к румынскому берегу, — они прут из Керчи античные статуи, как погорельцы Помпеи, и в то же время всячески демонстрируют нам готовность продолжать строительство. Нелогично как-то…
— Да уж… Статуи могли бы и на украшение моста пригодиться, — своеобразно согласился капитан Новик.
Полковник непонимающе поморщился поначалу, но вскоре кивнул:
— А… Войткевича школа. Ни слова в простоте.
— Виноват, — посерьёзнел капитан.
— Кто? — с ироническим любопытством уточнил полковник.
— Старший лейтенант Войткевич, — без тени улыбки доложил Новик. — Виноват. Его же школа.
— Ну, скорее не «школа», а тлетворное влияние, — хмыкнул Давид Бероевич. — А раз ты ему поддаешься, то виноваты оба. А значит, вместе вы туда и вернётесь… — он заглянул через плечо капитана в карту Керченского полуострова.
— Провести корректировку бомбометания? Рекогносцировку объектов, которых мы ещё не видели?.. — попытался было угадать капитан Новик, но в обоих случаях Давид Бероевич отрицательно покачал головой.
— Ни о каких бомбардировках «Южного объекта» речь не идёт. Ни о ковровых, как ты предлагаешь, ни точечных, — не стал ждать полковник, пока Саша исчерпает все версии. — В Ставке принято решение обеспечить сохранность моста вплоть до взятия Керчи. Самим пригодится для обеспечения весеннего наступления в Восточной Европе, — пояснил он то, что с первых же слов не требовало пояснения. — Так что не уничтожить, а уберечь мост от уничтожения либо эвакуации — вот ваша задача.
— «Южный объект?» — только и переспросил капитан.
— По крайней мере так он проходит в документах по ведомству Тодта [68] , — кивнул начальник разведотдела.
— И как это будет выглядеть? — после некоторой паузы спросил Новик, по-прежнему склонившись над картой, будто вопрос его был свойства сугубо тактического. — Мы с Войткевичем будем бегать вдоль железнодорожного пути, где свалены балки и сваи, — он поелозил пальцем по чёрной тесьме, тянущейся по городу и окрестностям, — от склада к складу, по тайникам с секретным оборудованием, а таковые наверняка есть и ещё будут…
Новик наконец-то обернулся через зелёный полевой погон на начальника разведотдела и прищурился.
— И гонять от них зондеркоманды СС, а таковые уже есть и ещё будут, — повторился он, — …хворостиной?
— Может быть, но не может быть, чтобы долго, — не слишком утешил его полковник, с нарочитой озабоченностью занявшись разбором бумаг на краю стола. — В составе первого же эшелона десанта будет специальный десантно-штурмовой батальон № 7. Специально для вас, — подчеркнул он щедрость оперативного штаба.
— Это, конечно, хорошо, — едва удержался от скептической усмешки капитан. — Вот только знать бы, когда будет сам десант?.. — он перешёл к другому углу огромного стола, но всё равно «не попал» в поле зрения начальника разведотдела. — А то, я так понимаю, нам выбрасываться уже завтра, — продолжил Новик, — а…
— Ты серьёзно думаешь, что, отправляя тебя в немецкий тыл, я сообщу тебе сроки начала операции? — перебил его Давид Бероевич, наконец-то поймав капитана в стальной прицел своего взгляда, бронебойно-пристального.
Капитан Новик взгляд выдержал с привычной «оловянной» стойкостью.
— Не дрейфь, — хмыкнув, смягчился полковник. — Ваше дело только разведка, чтобы тотчас же указать штурмовикам объекты для захвата. А десантники появятся быстро, очень быстро.
— Обнадёживает.
Хотя выражение лица капитана было по-уставному бесстрастным, особой надежды в голосе его не читалось. И это отметил Давид Бероевич.
— Конечно, на внезапность рассчитывать не приходится, — словно нехотя соглашаясь, проворчал он. — Немцы ждут нашего десанта со дня на день, но, поверь мне… — Он аккуратно сбил стопку папок в тяжёлый брикет. — Такого массированного удара они не ждут, и в страшном сне не видали. Это будет крупнейшая десантная операция за всё время войны [69] . Так что немецкая оборона треснет, как орех под сапогом. Быстро, в считанные часы… [70]
«Последние слова явно цитата от представителя Ставки…» — догадался Новик по ровной интонации командира.
— И помните, — бросил вдруг Давид Бероевич стопку, не обратив внимания на её расползшиеся углы, как будто и не это заботило его только что. — С заданием Ставки всё и так ясно и понятно. Если в предыдущий раз вашим заданием было: «найти и уничтожить», то теперь «найти и сохранить»…