- Кто ж от такого откажется? - искренне удивился Миша. И, немного подумав, честно добавил.

- Еще интересно стало. Я с самого детства слышал про морские путешествия, дальние страны. И мне всегда хотелось их посетить.

- Вот! - чему-то обрадовался Владимир Михайлович. - Значит, море тебе все же не безразлично?

- Не совсем, - вынужден был признать Миша.

- Это я от тебя и хотел услышать. И, раз услышал, значит, ты не совсем безнадежен. Было бы жаль, если такая славная семейная традиция прервалась.

- Вы все о традиции думаете. И никто не думает обо мне. Не прервется она, - обиделся Миша.

- Да о тебе мы и думаем. Тебе же самому потом плохо было бы. Поэтому я хочу чтобы ты победил и познал себя в плаванье.

- Вы считаете, что после путешествия я переменю свое отношение к профессии?

- Не знаю, но уверен в одном - это путешествие многое изменит в твоей жизни.

- Как вы можете быть в этом уверены, Владимир Михайлович?

- Потому что я тоже когда-то был молодым и помню свой первый морской поход. И еще я верю в тебя.

- Для начала мне нужно пройти конкурс.

- Я же сказал, что верю в тебя. Миша удивился той вере, которую сам не испытывал. Но чем больше он думал об этом, тем больше понимал, что обязан победить. Победить не ради кого-нибудь, а ради себя. Поэтому он ответил:

- Сделаю все что смогу.

- У тебя же светлая голова. Ты больше всех в училище языков знаешь. Кстати, сколько ты их знаешь?

- Свободно говорю на английском, французском, хуже знаю испанский и немецкий, понимаю, но не говорю на итальянском.

- Вот видишь, оказывается ты и без знаменитых предков что-то можешь, засмеялся Владимир Михайлович.

- Я и не утверждал обратного.

- Миша, кажется, обиделся.

- Вот и хорошо. Значит, пройдешь отбор Поняв, что капитан закончил, Миша встал:

- Разрешите идти?

- До свиданья Миша, - капитан тоже встал.

- Кстати, вы там извинитесь перед Элеонорой Викторовной.

- Хорошо, Владимир Михайлович. Кононов еще некоторое время смотрел на закрытую дверь.

- Он справится, - прошептал он. Затем решительно нажал кнопку селектора. Людочка, будьте добры, позовите ко мне Ларина Святослава Валентиновича... Да, да, второй кандидат от нашего училища... Спасибо. Капитан отключил селектор и стал ждать.

Глава 2

Наташа Свиридова шла по мощеной аллее сквера в Кронштадте провожаемая удивленными, часто слегка шокируемыми взглядами. Но она на них не обращала внимания, к подобным взглядам Наташа уже привыкла за пять лет учебы в кадетском корпусе, когда в увольнительной, в отглаженной форме кадета, ходила по городу. Сегодня был для нее особый день. Когда она, восьмилетней девчонкой, подала заявление на поступление в училище, никто, даже ее родители, не верил что ее допустят хотя бы до экзаменов, а уж о поступлении и речи не шло. Откуда у Наташи появилась эта всепоглощающая страсть к морю она, пожалуй, не знала и сама. На уговоры не реагировала, а все сообщения о том, что девочек в училище не принимают, пропускала мимо ушей. Как и следовало ожидать, ее заявление даже не приняли к рассмотрению. Тогда, больше от отчаяния и детской веры, она написала письмо на имя главкома ВМФ. Скорее всего, детское письмо заинтересовало секретарей или его показали главкому ради шутки, но как бы то ни было, его прочитали. Адмирал Денисов сам наложил резолюцию: "Если женщины служили на кораблях в войну, почему бы им не служить сейчас? Бабы уже служат в десанте, пролезут и на флот, не сейчас так позже. Принять заявление. Выдержит учебу - хорошо, не выдержит - тоже неплохо". Наташа об этом не знала, но предложение поступить в училище ей сделали. Экзамен, на удивление всем, она сдала с блеском и, таким образом, стала первой девочкой поступившей в училище. Скидок ей не делали, скорее наоборот, нагружали специально, в надежде, что она не выдержит и уйдет. Она выдержала и стала лучшим курсантом училища. Чего ей это стоило, вспоминать не хотелось. Были и слезы под подушкой и часы отчаяния, когда казалось, что у нее уже не хватает ни на что сил. Постепенно отношение к ней менялось, всем стало ясно, что учеба в кадетском училище не прихоть, а самая настоящая страсть к морю, хотя своей она так и не стала. Наташа тряхнула головой.

- Хватит! - вспоминать о тяжелом не хотелось. В числе лучших курсантов она была выдвинута кандидатом в экипаж "Дианы". Это был ее звездный час. Тогда, в декабре, на следующий день после объявления, Наташу вызвал к себе начальник училища Ложинов. Она вошла в кабинет, отдала честь и встала по стойке смирно.

- Вызывали, Борис Петрович?

- Вызывал Свиридова, вызывал. Да расслабься ты. Слышала вчерашнее объявление?

- Да.

- Что ты об этом думаешь? Отчаянная надежда затопила ее сознание, но внешне она оставалась спокойна.

- Очень хорошая новость, - осторожно сказала Наташа.

- Очень хорошая новость? И это все, что ты можешь сказать? Я ждал от тебя большей радости, - Ложинов, казалось, удивился.

- Ладно, Свиридова, не буду тебя дальше мучить. Я решил выдвинуть одним из кандидатов от нашего училища в экипаж тебя. Дальше все зависит от тебя. Согласна? Ее еще спрашивают!

- Согласна, товарищ начальник кадетского училища! В кабинете ей удалось сдержать эмоции и ответить спокойно. Зато в коридоре она дала волю чувствам. Одногруппники, наблюдая за ее акробатическими упражнениями, сделали однозначный вывод:

- Свиридова совсем с катушек съехала... Потом начались месяцы усиленной подготовки. Тогда же Наташа для себя решила: или она попадет в экипаж, или уйдет из училища.

Третьего мая начала работать отборочная комиссия. На первом этапе были теоретические вопросы: навигация, алгебра, теория управления парусами, геометрия, иностранный язык, литература, устройство различных классов кораблей и другие. На втором - спорт: фехтование, самбо, рукопашный бой, гимнастика, танцы, плаванье. Заключительный этап провели в Финском заливе, и он состоял из групповой гребли, одиночной, хождения под парусами. Кто-то из курсантов отсеялся еще на теории, кто-то на спорте. Те же, кто выдержал все этапы отбора, ожидали решения квалификационной комиссии, прогуливаясь по скверу. Среди курсантов различных училищ, собравшихся в этот день здесь, можно было безошибочно выделить, по чрезмерной суетливости тех, кто прошел все этапы отбора и ждал решения. Наташа с интересом рассматривала толпу. Сама она не волновалась и верила в себя, в свои силы. Пять трудных и напряженных лет учебы - буквально на износ, ради достижения мечты, не могли пропасть даром. И если есть на свете справедливость она победит. В справедливость Наташа верила, верила после того давнего случая... Она, тогда десятилетняя девчонка, впервые отправилась в увольнительную в город одна, в новенькой, с иголочки форме. С какой гордостью она посматривала на изумленных прохожих. Гордость продолжалась до тех пор, пока трое мальчишек, примерно на год старше ее, не посчитали кадетскую форму на девчонке издевательством. Прижав ее в какой-то подворотне, они изрезали всю форму. Вся в слезах Наташа вернулась в училище. Ее не ругали, но насмешки одногруппников были во много раз хуже любой ругани. Тогда она сделала то, что у нее получалось лучше всего, стиснула зубы и продолжила учебу ни на что, не обращая внимания.... Через три года она случайно встретила тех троих и узнала сразу, они ее тоже и попытались проделать с ней прежний номер. Вроде тогда обошлось без серьезных телесных повреждений. Хотя нет, одному она руку сломала точно, тому, который резал ей форму. Куски их одежды до сих пор хранились у нее, Наташа была не лишена некоторой мстительности. А убегали они тогда быстро - даже тот, со сломанной рукой. Вспомнив этот случай, Наташа улыбнулась и, в задумчивости, налетела на другого курсанта. Тот стоял посреди дороги и кого-то высматривал.