– Что Вы скажете об этом, – сказал он с видом знатока. – Ни одной царапинки, ни одного пятнышка!
– Да, – согласилась Шарлотта, едва дотрагиваясь до склизкой ветки. – Я полагаю, что слизь делает ее достаточно гибкой и таким образом защищает от повреждений.
– А я думаю, какое это, должно быть, увлекательное занятие, собирать и рассматривать водоросли – их, наверное, сотни видов. Мы только что встретили у моря человека. В одной руке он держал корзину, в другой – заостренную палку. С ее помощью он собирал новые виды этих водяных растений. Вот это, сказал он мне, самые обычные водоросли. Но только взгляните, как красивы эти изгибы и зубчатые листья!
Шарлотта полюбовалась находкой, но взять в руки не решилась. Зато подошедшая к ним мисс Лэмб, так робко и в тоже время, искренне восхищалась этой причудливой соломинкой, что Артур с радостью вручил ее ей.
Шарлотта оставалась равнодушной к прелестям водорослей, даже когда они подошли к магазину и мисс Бофорт обратили внимание всех на сувениры из их листьев и стеблей. Высушенные и затейливо разложенные под стеклом, водоросли превращались в плетеную корзину и букет полевых цветов в ней, в романтический венок и ленту, стягивающую его, в тугой сноп пшеницы и пару жаворонков, порхающих над ним. Каждая рукотворная картина сопровождалась непременным четверостишием на медной доске, чем-то вроде:
Не считайте нас пустоцветами, – мы цветы океана,
Мы прекрасны зимой и летом.
Мы без солнца и ливней не вянем.
Не считайте нас сорняками – мы счастливые цветы океана.
или
Мы не таились с малолетства в цветниках,
Где шторм и бурю – угадаешь лишь по небу.
На наших хрупких и изящных локотках
Мы поднимаемся на водяные гребни.
– О! Я совершенно очарована этими прекрасными картинами, – воскликнула мисс Летиция. – Как только мы вернемся в наш Сэндитон, то обязательно постараемся разыскать там водоросли. И тогда мы сможем создать собственные картины. Во время отлива, я уверена, нам удастся разыскать хоть немного этих поэтичных растений.
– И, может быть, мы сможем также найти джентльмена, который согласился бы помочь нам, – лукаво добавила старшая мисс Бофорт. – Того, кто не побоится случайно промочить в морской воде туфли, чтобы достать нам несколько трофеев.
Она метнула взгляд с таким дерзким вызовом на Сиднея Паркера, что он невольно отступил на шаг или два. Однако тут же нашел, что сказать в ответ.
– Не сомневаюсь, так и будет. Артур как раз тот человек, который вам непременно поможет. Он, кажется, уже проявил большой интерес к водорослям. А что скажете Вы, мисс Хейвуд? Вы тоже очарованы великолепными водорослями Бриншора? Ах, да, я могу прочитать в ваших глазах, что у нас полное согласие по этому вопросу.
Однако юных Бофорт не интересовало мнение Шарлотты и они не собирались вместе с Сиднеем Паркером тонуть в ее глазах. Если они когда-нибудь осторожно и заглядывали в эти ясные, серые глаза, то их очень смущало непрерывное мерцание в их загадочной глубине. У обеих мисс Бофорт не было привычки внимательно смотреть на представительниц своего пола, за исключением тех случаев, когда их интересовало чье-либо платье или спутник. Они с интересом обсудили мнения мисс Бриртон и мисс Денхэм, не могли не выслушать Диану, и даже внимательно отнеслись к словам Сьюзен, так как все они имели кавалеров или братьев, чтобы заслуживать к себе уважения.
Несмотря на усилия Сиднея, Шарлотта и мисс Лэмб так и не присоединились к общему оживленному разговору и молча рассматривали сувениры из морских раковин. Лодочки и кареты, оригинальные панно и шкатулки не вызвали особого интереса у Шарлотты. Она уже была готова отойти от прилавка, когда заметила, что мисс Лэмб с интересом рассматривает пустяковый поднос, обрамленный ракушками. Взглянув на Шарлотту и, почувствовав, что за ней наблюдают, она неожиданно радостно улыбнулась.
– Я так люблю раковины, – призналась она. – Они такие хрупкие, такие изящные…
Это было второе предложение из уст мисс Лэмб, которое посчастливилось услышать Шарлотте с момента их знакомства. Первое предложение звучало так: «Я люблю наблюдать за морскими чайками». Шарлотта нашла это сочетание фраз весьма занимательным и посмотрела на дешевый поднос, размышляя, что же можно сказать о нем хорошего, чтобы поддержать разговор, пока никто снова не помешал.
– Да, Вы правы. У некоторых раковин такая удивительная форма и неповторимый оттенок, – произнесла она, наконец. Это было сказано настолько доброжелательно, что мисс Лэмб решилась продолжать.
– О! Не в этом дело. Я не имею в виду этот поднос. Он довольно грубый и кустарный. Дело в том, что все раковины напоминают мне о детстве. Дома, в Барбадосе, были такие красивые ракушки. Мой отец даже коллекционировал их. Я до сих пор храню их как память о нем. Хотите взглянуть?
Шарлотта согласилась и внимательно слушала, как мисс Лэмб описывала коллекцию отца. Нет, ее интересовали не раковины, а их счастливая обладательница – мисс Лэмб, которая вдруг оживилась, заулыбалась и с головой погрузилась в родную стихию. Она с упоением говорила об экзотических раковинах, пока их беседу не прервал Сидней. На этот раз он позвал их полюбоваться, на совсем уж безвкусную шкатулку из раковин, которую только что купили его сестры. Она была полностью оклеена простенькими ракушками, а на крышке красовалась надпись, выложенная мелкой галькой «Бриншор».
Пока сэр Эдвард пытался что-то сказать о «хрупкой внешности», за которой таится «необузданная страсть» и мучительно вспоминал очередную поэтическую цитату, Сидней молча пустил по кругу забавный ящик. Обе мисс Бофорт согласились, что он прелестен. Мисс Денхэм подумала, что неплохо бы собственных деревенских жителей научить делать такие же сувениры с надписью «Сэндитон». Мисс Бриртон признала, что сувенир довольно мил. Мисс Лэмб несколько поколебалась, и, прошептав – «очень интересно», погрузилась в свое обычное молчание. Шарлотта, радуясь тому, что ей удалось промолчать и ее мнение никому неинтересно, вдруг почувствовала на себе пристальный взгляд Сиднея.
– По-моему, мы до сих пор не услышали мнение мисс Хейвуд, – сказал он и вежливо поклонился в ее сторону. Теперь Шарлотта поняла, что он нарочно не стал допытываться ее мнения о картинках с водорослями лишь для того, чтобы заманить ее в капкан с кустарной шкатулкой из ракушек. Искренне сожалея о том, что упустила возможность посоревноваться с почти неслышной репликой мисс Лэмб «очень интересно», пожалуй, лучше и скажешь, она, запинаясь, начала утверждать, что уже высказала свое мнение. Но вскоре убедилась, что промолчать на этот раз не получится. Сидней подошел к ней, вручил шкатулку и лукаво посмотрел в глаза. Компания затихла в ожидании.
– О, это очень мило.
– Вы разве не скажете, что в этом предмете нет необходимости?
– В данном случае совсем нет, – ответила она, прикусив губу, чтобы сдержать смех. Она готова была признать, что Сидней перехитрил ее, но боялась взглянуть ему прямо в лицо, чтобы не признавать его полную победу. Она не сводила глаз с ящика, полная решимости сохранить свое право, хотя бы на независимость. Однако, Сидней, также всегда стремящийся навязать свою волю каждому, кого он хотел подчинить себе, продолжал стоять перед ней, пока от неожиданного замешательства, сознавая, что на них смотрят, смущенная Шарлотта уже больше не могла контролировать себя, вздохнула и подняла на него глаза.