– А я ничего не знал, – произнес пораженный Брейн.

– Ты ничего не знал?! – вдруг закричала Лили, соскакивая с кровати. – А я до сих пор помню его холеную рожу и кудряшки! И как он краснел от хохота, показывая на меня пальцем!..

Выкрикивая все это, Лили и сама заметно покраснела, а глаза ее стали совершенно безумными. В какой-то момент она вскинула руку, Брейн перекатился в сторону, и нож пронзил простыню и матрас. Ему пришлось подбросить снизу кровать, чтобы отшвырнуть Лили к стене, а когда она попыталась встать, он подскочил и заехал ей по лицу.

И тотчас входную дверь вышибли сильным ударом, и в номер ворвались вооруженные люди. С ними был Рон.

– Вы в порядке, сэр? – спросил он.

– Да, – кивнул Брейн и стал одеваться. – Как мой охранник?

– Врачи говорят, что выживет.

– Все так серьезно? А она сказала, что лишь слегка оглушила.

Оперативники быстро и привычно одели женщину, сковали наручниками и вытащили вон.

– Мы тоже идем? – задал Брейн риторический вопрос.

– Вас уже ждет шеф.

– Понятно, – кивнул Брейн и вышел в коридор.

По лестнице тащили бесчувственную Лили, и ему пришлось сбавить шаг.

– Вы ее не сильно? – спросил догнавший его Рон.

– Нет, она девушка крепкая – на себе испытал, – заверил Брейн и с запозданием подумал, что ответ прозвучал двусмысленно.

На улице Лили забросили в синий фургон и увезли, а из стоявшего тут же внедорожника вышел Вильямс и направился к Брейну.

– Мы пройдемся, – сказал он ему и Рону.

И Брейн пошел рядом, в то время как Рон двигался на некотором отдалении.

– Извини, Мартин, я не ожидал, что она появится. Думал, порезвимся и разбежимся.

– Это пустяк. Меня интересует, почему она примчалась сюда, рискуя загубить карьеру?

Вильямс остановился и посмотрел на Брейна.

– Мы были знакомы.

– Вот как? – искренне удивился Вильямс. – Почему же этого нет в твоем досье?

– Потому, что это было в пятом классе.

Вильямс снова двинулся по тротуару, заложив руки за спину. Навстречу проехал мальчишка на велосипеде, и Брейну пришлось посторониться.

– Все равно что-то должно было остаться.

– Она училась в моей школе всего три месяца, меня не замечала, а я был влюблен.

– Как трогательно, блин. И это не помешало ей пробить Освальду голову.

– Сожалею. Когда она появилась, я понял, что она его как-то нейтрализовала. Она сказала, что обошлась по минимуму.

– Врач сказал – хотела убить, просто у Освальда крепкий свод черепа.

– Меня хотела уделать ножом.

– Когда?

– Когда твои ребята ворвались, я ее только что выключил.

– А чем занимались до этого?

– Чем и должны были. А потом у нее сдвинулась крыша, вспомнила про какую-то школьную записку, стала орать и бац в матрас ножом.

– Почему в матрас?

– На нем был я.

– Понятно. Значит, это она помогла тебе у «сельских»?

– Да, я заехал ей ногой в голову, она хотела выстрелить парализатором, но тут я сказал, что узнаю ее. Она задала несколько проверочных вопросов, я ответил. Одним словом, все сложилось, и она помогла мне потянуть время.

– Ты должен был рассказать мне.

– Ты обо мне и так слишком много знаешь.

– Не я, Томас, а контора. Я всего лишь пользуюсь ее архивами, где и про меня намыто немало.

– У тебя какие-то новости? – спросил Брейн, когда они прошли молча еще метров пятьдесят.

– Да, и не очень хорошие.

Они снова остановились, и Вильямс огляделся, словно боялся, что его подслушают.

В двадцати шагах от них остановился Рон, чуть дальше притормозил следовавший за ними внедорожник.

– На одной из осей вашего броневика нашли ретранслятор.

– На КТМ?

– Вот именно. Пока эксперты разбираются, но уже понятно, что эта штуковина помогла взломать приходящий сигнал обновления программы, и, уже танцуя от него, злоумышленники прорвались на сервер.

– И благодаря тому же ретранслятору могли водить нас на обратном пути, когда загоняли в ловушку.

– Возможно.

– Эх, – выдохнул Брейн, и они пошли дальше. – Не хотел бы я во все это ввязываться. Где-то серьезно протекает, и скоро начнут мочить всех подряд.

– Кто и кого будет мочить? Чего ты паникуешь?

– Одни станут подчищать свои ошибки, другие – отрубать ведущие к ним ниточки.

– Откуда ты знаешь, ты же там ни дня не работал?

– Кино смотрю, – пожал плечами Брейн, и они немного посмеялись.

– Ну ладно, надо тебя спасать, – сказал Вильямс и сделал знак, чтобы машина подъехала.

– Когда и как?

– А прямо сейчас. Отправимся в аэропорт – и лети куда хочешь.

– Так уж и куда хочешь? – недоверчиво переспросил Брейн и, пригнувшись, забрался в салон внедорожника.

– Точно тебе говорю, – заверил Вильямс, садясь рядом. – Банковская карта с тобой?

– Да.

– Ну а большего тебе не нужно. Остатки твоих служебных денег переведут на счет автоматически, они ведь сами виноваты, что разорвали с тобой контракт.

– Думаешь, разорвали?

– Хочешь съездить убедиться?

– Нет, не хочу.

Машина резко тронула и помчалась по наполовину пустым улицам.

– Мы связались с ними и посоветовали завершить с тобой все отношения по контракту, а потом забыть, что у них был такой сотрудник.

– Это хорошо, а как мои ребята?

– Они уже не твои, Брейн. Они выживут, это я могу тебе обещать, однако у них все не так безоблачно, как у тебя, что-то на них повесят, если не наши, то «сельские».

Брейн кивнул. Он чувствовал себя виноватым, что по сравнению с Харви, Ляминеном, Леоном и другими оказался в хорошей позиции.

– Перестань вздыхать, Томас. Они подписывали контракт, где обговаривалось, что с ними может произойти все, что угодно, – ведь это война. И потом, если бы не ты, «сельские» всех бы уже закопали.

– Это да, – согласился Брейн, и от этой мысли ему стало легче. – А где этот аэропорт?

– Совсем близко. Наберись терпения или подреми.

52

Брейн набирался терпения, потом дремал, но внедорожник продолжал глотать километр за километром и ничего не менялось. Вильямс читал сводки, кому-то звонил и отдавал распоряжения, сам получал звонки и отвечал: «Слушаюсь, сэр». Потом опять листал документы, задумчиво смотрел в окно, набирал новый номер и грозил «подвесить за одно место, если вечером не будет результата».