– Или из-за адреналина, – добавил Леон.

– Или из-за адреналина, – согласился Брейн.

– Ну что, идем на выход? – спросил Ольсен, заканчивая с завтраком.

– Ты как на свидание спешишь, – заметил ему Ляминен, продолжая проглатывать бутерброд за бутербродом и опустошая второй кофейник.

– Лям, а ты не рванешь, как шрапнельная граната? Десятый бутерброд впихиваешь, – спросил Харви, которому утренняя еда давалась через силу.

– Это его успокаивает, – пояснил Брейн.

– Угу, – кивнул связист.

– В броневик залезет, сразу успокоится.

– Ну что, может, пора выходить? – снова напомнил Ольсен.

– Еще есть время, – сказал Леон, поглядев на настенные часы. – Чего там болтаться?

В столовую заглянул парень в бронике и шлеме и двинулся вдоль пустых столов, слегка переваливаясь и отставляя руки в стороны. Такую походку имели все, кто надевал тяжелую броню. Вот только шабашники в ней почему-то выглядели круто, а обычные контрактники – куда проще.

– Але, отделение Моузи! Вы чего тут рассиживаетесь?

– О, это Франтишек, водила «ноль шестого», – узнал его Брейн, поднимаясь из-за стола.

– А ты уже подогнал, что ли? – спросил лейтенант, тоже вставая и поглядывая на часы.

– Конечно, подогнал! – сердито ответил Франтишек и, смешно повернувшись, зашагал обратно.

11

Пока отделение Моузи завтракало, на улице почти рассвело. Напротив столовой уже стоял КТМ, его автоматическая пушка была зачехлена, фары горели в сигнальном режиме.

Когда бойцы подошли к машине, сердитый водитель выдержал паузу и лишь затем включил привод тяжелой двери. Она отъехала в сторону, а из днища поднялась ступенька, делая проход в салон совсем не обременительным.

– Здорово, Юган! – крикнул Харви и хлопнул по плечу штурмана-стрелка, который сидел на вращающемся кресле и на нем же поднимался на метр в башню, чтобы вести огонь, если заклинит автоматический привод пушки.

– Здорово, ратники, – ответил Юган и подставил ладонь, по которой хлопали все заходившие в отсек.

Последним зашел лейтенант. Дверь за ним сразу закрылась, и броневик резко взял с места. Мози сел на ближайшее сиденье и, пристроив в зажим «сквоттер», спросил:

– А чего Франтишек такой вздрюченный?

– Не знаю, – ухмыльнулся Юган, вхолостую покручивая настройки навигатора.

– Может, его обули в картишки, как всегда? – уже громче спросил Мози.

– Я все слышу! – крикнул Франтишек.

– Чего ты нас раньше времени погнал, у нас было еще семь минут.

– Раньше сядете – раньше выйдете! Давайте залезайте в шкуру, а то чего мы с Юганом одни паримся!..

Лейтенант выдернул «сквоттер» из зажима и перебрался в глубь отсека, где на специальных растяжках ожидали хозяев расшнурованные бронезащитные комплекты. Солдаты их называли «броники», хотя это были комбинезоны с металлокерамическими элементами и кевларовой сеткой. Весила такая оснастка двенадцать килограммов, а со шлемом, связью и навигацией все пятнадцать. А еще три с половиной кило – «сквоттер», и четыре кило – боекомплект на полчаса боя плюс аптечка.

Поскольку места в отсеке было мало, в броню заскакивали поочередно, и, пока лейтенант добрался до своего броника, наступила его очередь.

Отпустив шнуровку, он ухватился за поручни и сунул обутые ноги в широченную горловину, а когда оказался на полу, просунул руки в распущенные рукава и выдернул затяжной шнур, после чего броник стал оседать, обхватывая все тело. Затем следовало подвигаться, чтобы затяжка броника ослабла, однако какое-то время человек испытывал дискомфорт, но постепенно начинал привыкать.

Облачившись в бронезащиту, бойцы приступали к проверке систем связи, навигации, работы датчиков состояния тела. Потом тестировали радиоподключение к «сквоттерам», работу системы наведения оружия.

Веселей всего это выглядело на Харви, с его автоматическим гранатометом и боезапасом весом в двадцать пять килограммов. Харви занимал два места в десантном отделении и жаловался, что ему тесновато. Иногда приходилось потесниться всем, когда ему приходило в голову срочно заменить боекомплект. Несмотря на то что такие бзики считались капризами гранатометчика, к ним относились с пониманием, потому что вменяемый Харви в бою был очень полезен и его огненная секира подчас работала лучше автоматической пушки КТМ.

На проходной броневик притормозил, но защитная плита уже открылась, и машина выехала за ворота, слегка качнувшись на роликовой рельсе.

– Вот мы и на оперативном просторе! – радостно произнес молчаливый Ольсен.

– Юган, что там с вводными? – спросил Брейн, который был уже в шлеме и защитных крагах.

– Сейчас выясним, – отозвался штурман. Через минуту на персональные экраны всех бойцов стала выходить информация с данными воздушной и спутниковой разведки – где и когда, в каком количестве были замечены подразделения противника. Или признаки их пребывания.

Под признаками подразумевались недогоревшие костры, тепловые следы в ночное время или тропы на сырой земле. То есть это была «песня ни о чем», как называли бойцы конвойных отделений подобные результаты.

12

Защитные панели иллюминаторов были открыты, и бойцы могли любоваться пейзажами через затемненные стекла. Отдельные дома, фермы, мотели – все это хозяйство существовало безбоязненно, в то время как базы прятались за четырехметровыми заборами с телеметрией, лазерными шокерами и электрошоковыми заграждениями.

Неужели партизаны питали особую страсть именно к базам?

Возможно, и на объекты частных предпринимателей они также совершали нападения. Временами только грабили, но бывало, что сжигали или взрывали то или иное заведение. Но не часто и не везде. И не обязательно близко к местам частых столкновений с бойцами компании.

Одним словом, невозможно было спрогнозировать, нападут ли они на очередное открывшееся заведение в течение ближайших тридцати дней или оно разрушится от жучка долгоносика – универсум добло, который с одинаковым удовольствием пожирал древесину, целлюлозу, пластики и нержавеющую сталь.

Там, где приходилось ехать по четырехполосным, забитым легковушками шоссе, КТМ перебирался на полосу пассажирского транспорта и снова мчался вперед, выбрасывая нелимитированное количество выхлопов, в то время как гражданские моторы перхали и чихали, задавленные природоохранными санкциями, узкими рестрикерами и удушающими фильтрами-регенераторами.

Спустя сорок четыре минуты КТМ соскочил на грунтовку и погрузился в районы пригорода и хаотической застройки нелегальных районов городка Завигадо. Здесь не появлялась полиция, курились наркотики и варилось нелегальное спиртное. Здесь вели бесконечные войны провинциальные бандиты, однако по сравнению с партизанами лесных зон они были младенцами, перевязанными розовыми ленточками.