Однако силами автоматчиков и саперов вагон загрузили быстро.
Сергей подошел к старшему саперов.
– Угощайся, старшина! – и протянул ему пачку «Казбека». Сам он не курил, но папиросы постоянно носил в кармане. Нет лучшего способа разговорить незнакомого человека или сблизиться с ним.
– Благодарствую, – как-то по-старорежимному ответил старшина. Заскорузлыми пальцами он вытащил из пачки папироску, помял ее, понюхал.
– Духовитая.
Прикурил, пустил струйку дыма.
– Старшина, вагон с грузом надо перегнать на станцию. А ты сам видел – он под уклон разогнался. Как затормозить?
– Сейчас сообразим.
Старшина подозвал саперов. Поистине смекалист русский мужик!
К тормозному башмаку привязали палку, и один из саперов улегся на пол вагона у открытых дверей. В нужный момент он подсунет под колеса привязанный к палке тормозной «башмак», и вагон должен остановиться. Теоретически все правильно, а вот как это получится на практике?
Вагон со сцепленной дрезиной подтолкнули, и он покатился под горку. Саперы вспрыгнули на низкую дрезину. Поместилось их там немного – человек пять, остальные шли по туннелю пешком.
Вагон с ценным грузом остановился, не доехав до платформы с десяток шагов – не хватило инерции, слишком тяжел был груз. Ящики выгрузили на платформу. Сергей оставил двоих саперов для охраны, а вагон с дрезиной отправил назад. Сам же выбрался на поверхность. Станция была окраинная, неглубокого залегания.
У выхода в вестибюль он осмотрелся. С разных сторон раздавалась стрельба, пули иногда били по зданию станции, но огонь был неприцельный, скорее всего залетали шальные пули. И невозможно было понять, где наши, где немцы? Куда идти? Ведь надо искать свою пехоту, радиста – чтобы сооб-
щить, куда направлять грузовики. Похоже, станция метро оказалась между воюющими сторонами.
Слева, метрах в ста, мелькнуло несколько фигур в шинелях и телогрейках. «Наши!» – обрадовался Сергей. Немцы телогреек не носили, на них либо шинели, либо кителя.
Перебежками Сергей подобрался к русской пехоте, нашел командира роты.
– Рация есть?
– Есть. Радиста ко мне!
В бою радист и санитары были обычно недалеко от командира подразделения.
Радистом оказался щупленький молодой солдат. Рация была ему явно тяжела.
– Передашь, что товарищ майор скажет.
– Есть! – радист включил рацию.
В эфире царил хаос. Смешивались на одних волнах немецкая и русская речь, прорывалась музыка. Прямо конец света!
С трудом радисту удалось выйти на связь с дивизией, а Сергею – передать сообщение о грузе, находящемся на станции.
– Обеспечь охрану, попытаемся подойти.
Тем не менее часа через два к станции метро прогромыхали гусеницами два танка «Т-34» и четыре «ЗИС-5» со взводом солдат.
Все ящики, даже с грузом от первого вагона, не вошли. Груз не возвышался над бортами грузовиков, но рессоры просели, а водители, глядя на покрышки, запричитали:
– Хорош грузить! А то мы не доедем, баллоны полопаются!
Один танк уехал с колонной и прибывавшими солдатами, второй остался у станции. Сергей перевел дух.
Вторым рейсом пришло уже десять «Студебеккеров» и два взвода автоматчиков. Видимо, в штабе дивизии вскрыли ящики и поняли ценность груза.
Сергей оставил один взвод на охрану станции и переноску ящиков с перрона к грузовикам. Второй взвод разгружал вагон. Саперы теперь только грузили ящики в боковом тун-
неле, и дело пошло быстрее. До вечера они успели отправить груженые «Студебеккеры» назад.
Поскольку наши войска уже продвинулись дальше станции, Сергей распорядился, чтобы местные жители шли домой.
– Гельмут, переведи, пусть идут по домам. Бомбежек больше не будет, в домах их никто не тронет.
Жители, нагрузившись скарбом, с неохотой покинули станцию. Все-таки наверху постреливали, а подземелье станции вселяло уверенность в защите. Сергей тогда еще не знал, что фактически он спас этих людей от смерти.
Ночь провели в тревожном ожидании. Автоматчики караулили входы на станцию и оба туннеля – могли прорваться немцы. И не для спасения имперских золотых трофеев, а спасая собственные жизни. У немецких солдат теперь была одна забота – выжить в этом хаосе.
Расположение наших и немецких войск перемешалось. Один квартал или даже отдельный дом занимали наши, другой, по соседству – немцы. И пулю можно было получить с любой стороны.
Ночью Сергей сходил на склад и оценил объем работы. М-да, учитывая, сколько успели вывезти, трудиться им предстояло еще не меньше двух дней. Ящиков оставалось достаточно много, и таскать их до вагона на рельсах становилось все дальше.
Хотелось есть: за день Сергей куска хлеба во рту не держал – так же, впрочем, как саперы и отделение автоматчиков. По уставу солдат должен стойко переносить все тяготы службы. Но ведь физическая нагрузка у солдат велика, ящики тяжелые. И завтра солдаты с ног свалятся от усталости и голода, если их не покормить, хотя бы сухим пайком. Только еды уже было не достать нигде. Но Сергей решил, что завтра он с первым же грузовиком отправится в дивизию и выбьет у начпрода провизию. На трофеи рассчитывать не приходилось – не 41-й год, у немцев самих с провиантом было туго. Это уже после взятия Берлина перед советским командованием во всей полноте встанет вопрос – чем кормить население? Почти сразу же будут организованы рабочие места – на расчистки улиц от завалов, восстановление подачи воды, электроэнергии, запуск движения метро и трамваев. И с 15 мая 1945 года, после назначения бургомистров и образования районных управ, были введены продовольственные карточки. На рабочую карточку берлинец получал в день 600 граммов хлеба, 400 граммов картофеля, 80 граммов крупы, 100 грам-
мов мяса, 30 граммов жиров, 25 граммов сахара, а также 100 граммов кофе, 20 граммов чая и 400 граммов соли в месяц. Дети и иждивенцы получали в день на человека 300 граммов хлеба, 400 граммов картофеля, 30 граммов крупы, 20 граммов мяса, 20 граммов жира и 25 граммов сахара. Нормы были в несколько раз выше, чем в блокадном Ленинграде.
Грузовики у станции появились, едва рассвело. И к великой радости Сергея и солдат, привезли два термоса с кашей, хлеб и консервированную американскую колбасу.
Сергей разрешил сначала поесть. Один термос с кашей достался солдатам на станции, второй отнесли на склад.
Поев, солдаты повеселели, да и Сергей воспрял духом. Не забыли о них в дивизии даже в суматохе наступления. А ведь бывали дни, когда по неделе не видели не только горячей пищи – даже куска хлеба. Выкручивались сами, как могли. В подразделениях иногда держали про запас, на «черный день», трофейные консервы. Но это в основном танкисты, самоходчики, автомобилисты и артиллеристы. А пехоте куда таскать за собой НЗ? Его или вмиг съедят, чтобы лишнюю тяжесть не носить, или обменяют на что-либо – ту же чистую нательную рубаху или трофейные сапоги.