— Как вообще получилось, что он пошел на это? — тихо спросила я, приподнимаясь и обнимая Индара со спины, нежно проводя пальцами по почти зажившему шраму. — Я думала, что предательство для халлейца — это табу с рождения, хотя… ведь есть и Лейя.
— Мне самому непонятно, как она решилась на подобное, — муж накрыл мои ладони своими, — поэтому и хочу поговорить с ней.
— Надеюсь, ты поступишь в соответствии с законом? — резко спросила я.
— Несомненно.
— А Байрат?
— Он чужак, — пояснил Индар. — Появился, когда еще был жив отец, женился на халлейке, но она умерла спустя пару лет…
— Он же целитель!
— Вот и я думаю об этом. И не понимаю, почему не акцентировал на этом внимание раньше. Непростительная ошибка.
— Как ты думаешь, почему он опаивал меня?
— Я уверен, что это связано с Храмом Единого, но истинные причины я не знаю.
— Байрату нужно было, чтобы Фло каким-то образом разрушила Сердце Гор. Это значит, что нужно было лишить Халлею защиты, — предположила я.
— Это понятно. Поэтому и удар был нанесен практически одновременно. Меня под предлогом удалили из страны, там же и совершили нападение, потому что вдали от Халлеи я не могу восполнять резерв. Так им и удалось достать нас всех. Здесь подобное невозможно. Я практически неуязвим в границах страны. С Хаканом тоже все ясно. После меня, если я не оставлю наследника, именно он занял бы кресло правителя. Таким образом, уничтожив нас обоих, Храм практически обезглавливает Халлею. И с тобой все ясно. Нет наследника — значит, полный хаос в вопросах престолонаследия. Прошло бы время, прежде чем халлейцы выбрали бы лидера. Но как они собирались открыть границы? Даже если я умру, щит, даруемый Сердцем Гор, еще годы будет защищать страну. За это время будет выбран новый правитель…
Индар замолчал. Повернулся, быстро поцеловал меня, поднялся с кровати и стал молниеносно одеваться.
— Что такое? — взволнованно спросила я.
— Мне нужно уйти, — улыбнулся муж. — Увидимся чуть позже.
— Я думала, мы договорились, — упрекнула я его. — И снова секреты?
— Реймира…
— Ты так и не доверяешь мне.
— Если удар планировали нанести одновременно, то значит, им нужно было нейтрализовать и магию кристалла, — жестко ответил муж.
Хотел еще что-то сказать, но в этот момент в дверь постучали. Я быстро юркнула под одеяло, а Индар отправился к двери. Я не поняла, кто был за ней, но зато отчетливо расслышала слова:
— Кристалл разрушается с невероятной скоростью.
И мир перед глазами померк.
Индар ушел. Не знаю, как назвать свое состояние. Наверное, полный кошмар. Я уже достаточно прожила в Халлее, чтобы понимать, если Сердце Гор погибнет, то это конец. Мужу не хватит сил, чтобы защитить страну… Но самое кошмарное было в том, что я не понимала, как могу помочь ему. И тут вспомнила свой сон. Я знала, как соединять кристаллы. И Фло могла знать…
Никогда в жизни я не одевалась с такой скоростью. Быстро пробежала по коридорам и лестницам, распахнула дверь в спальню сестры и выпалила с порога:
— Как я соединяла в детстве кристаллы аметиста?
— Ты бы еще спросила, какое первое слово сказала, — буркнула Фло, отвлекаясь от книги. — Это сколько лет назад было. Не помню.
— Постарайся вспомнить, — взмолилась я. — Это крайне важно!
— Что за срочность? — скептически хмыкнула она.
— Фло, пожалуйста!
— Дай подумать, — протянула сестра, прикрывая глаза. — Ты все время таскала их в кармане, хотя отец не разрешал выносить их из кабинета. Но ты как помешалась на них. Осколки были везде: под подушкой, среди игрушек… Папа постоянно на тебя ругался и требовал, чтобы ты не брала их с серебряного подноса… А когда ты потеряла один, то он тебя наказал, да так сильно, что ты потом неделю провалялась в постели с диким жаром…
Я слушала сестру, и картины прошлого всплывали перед глазами. Помнила я, и как отец наказал меня, а ведь я действительно не помню, как потеряла один из кристаллов. В тот день я как раз послушалась приказа и играла в кабинете, а когда пошла спать, то не брала ничего с собой. Но отец как обезумел в тот вечер. Влетел в комнату, когда мы с Фло почти заснули, схватил меня за руку и потребовал вернуть камень. А я и правда не понимала, о чем он говорит. Он кричал, что камни обязательно надо хранить на серебре, чтобы они не теряли свою силу и оставались спящими, что устал объяснять одно и то же сотни раз, что он слишком мягок со мной… Помню, как напугалась тогда. Весь мир, красочный и яркий, в один миг стал серым и разбился на осколки, оставив пустоту… Отец своим криком убил меня, и хотя он не наказал физически, я была настолько разбита и раздавлена, что провалялась несколько дней в постели. Отец позже извинился за срыв и разрешил играть с камнями у него в кабинете, потому что только при виде их я выходила из состояния ступора и возвращалась к жизни, забывая про апатию…
— Я случайно порезалась, — прошептала я, перебив сестру. — О край того самого серебряного подноса. Камни сами… Не может быть…
Я развернулась и, не обращая внимания на вопросы сестры, снова побежала. На этот раз в кабинет Индара. К столу подошла уже медленно, замирая от того, что хотела сделать. Провела рукой над подносом, на котором лежали осколки Сердца Гор, и взяла два. Открыла ящик стола, достала кинжал, которым Индар вскрывал письма, и резанула себе руку. Поморщилась от боли, но уверенно смазала кровью кристаллы и соединила их друг с другом. Закрыла глаза, не в силах ждать, но когда открыла, то увидела, что ничего не произошло.
Мне хотелось плакать, ведь в моих детских воспоминаниях все происходило совершенно иначе. Судорожно перебирая картинки из памяти, я вспомнила еще кое-что. Я всегда использовала серебряную брошь, точнее, ее иголку. Быстро оглянулась, но в кабинете был только один серебряный предмет — поднос. Осмотрев края, нашла острый и порезала руку вновь. И… снова ничего.
Кусая губы, я повторила то же самое с новой парой кристаллов и с другой рукой. Результат остался неизменным.
Ощущая свою бесполезность, я сползла на пол, не в силах сдержать слезы и зажимая в окровавленных руках осколки главной ценности Халлеи.
Именно в таком состоянии меня и нашел Индар. Я уже не плакала, а только раскачивалась, обхватив колени руками, и кусала губы. И если в детстве я так и не смогла оправиться, то теперь все изменилось. Индару удалось успокоить меня довольно быстро. Хватило лишь его рук, нежно, но уверенно обнимающих меня, ровного голоса, шепчущего успокаивающие слова, и губ, нежно целующих мое лицо. Я прижалась к его груди и уже минут через пятнадцать смогла объяснить, что произошло.
Муж выслушал меня. И если сначала в его глазах засветилась надежда, то к концу моего рассказа она потухла. И он задал только один вопрос: