Все осветилось. Расположение огневых точек оказалось как на ладони. Что и требовалось доказать!
В действие вступил огневой взвод прапорщика Белоконя, укрывшийся в южном лесу. Ополченцы ударили разом из всех стволов – из РПГ-7, из АГС-17. В стане противника возник огненный кошмар. Среди разрывов метались солдаты, бросали пулеметные ячейки. Вспыхнула БМП, наводчик которой не успел развернуть свою скорострельную пушку. Загорелась вторая, и с брони посыпался экипаж. Противник пребывал в замешательстве, не знал, в какую сторону вести огонь.
Гранатометчик в лесополосе расположился особняком от товарищей, и огненный шторм его не коснулся. Он подкрался к крайнему в ряду танку, прицелился. Реактивная граната прожгла броню.
Танкисты не успели выскочить наружу. Детонировал боезапас, и машина буквально развалилась на куски.
Экипаж, наводчик которого поразил свой же горящий танк, сохранил крохи самообладания. Развернулась пушка, ударила по лесополосе, где скрылся гранатометчик. С корнем вырвало и подбросило в небо дерево. Но гранатометчик не ловил ворон. Он вовремя кувыркался в канаву, в которой его не могли зацепить осколки.
Очнулся механик-водитель, принялся выдергивать машину из ямы. Танк с ревом и чадным дымом выбирался в поле. Наводчик отставал от действий механика. Башня еще вращалась, а машина уже выбралась из капонира настолько, что стала прекрасно видна ополченцам, захватившим первую машину.
Пивень прижался к прицелу. Снаряд уже был в стволе. Прокопайся он на пару секунд дольше, и неизвестно, чья бы взяла. Но ополченец выстрелил первым, не успев даже толком прицелиться. Рвануло рядом с танком, сорвало гусеницу. Второй снаряд ударил в башню в тот самый момент, когда украинский наводчик-оператор уже собрался произвести выстрел. Машина превратилась в огненный факел. Это зрелище было поистине завораживающим.
Не самая маленькая победа! Три танка оказались уничтоженными, четвертый был захвачен ополченцами и оставался на месте. Его башня продолжала вращение, ориентируясь на новую мишень – блокпост.
– Черт, мы это сделали! – заявил Пивень и испустил облегченный вздох. – Невероятно, блин. Мужики, что-то я проголодался. Вы как?
– Ну да, – согласился Кошакевич. – Я бы тоже чего-нибудь схомячил. Сашок, глянь, укропы сало не заховали?
А в траншеях и за бетонными стенами творилось что-то неописуемое. Взрывы сотрясали оборонительные позиции.
Сорок человек ползли по-пластунски, готовясь к рывку. Оставалось совсем немного. За спиной командира кто-то завозился. Олег обернулся.
К нему, тяжело дыша, подползал Мишка Фендик.
– Это я, командир. Хочу быть в первом ряду, когда концерт начнется.
– Что, мужики, насладились фейерверком? – прорычал Нестеренко, вставая на колено. – Теперь добьем врага?
Огневой взвод прекратил стрельбу. На головы выживших и ошеломленных украинских десантников рухнула лавина! Больше не было смысла молчать. Заорали луженые глотки, ударили автоматы. Спецназовцы растекались по окопам, сметали врага.
Олег ворвался в траншею в числе первых, спрыгнул, пригнулся, хлестнул очередью по спине убегающего бойца. В траншеях было много трупов и раненых. Во взорванных пулеметных гнездах валялось оружие. Спецназовцы шли вперед, поливая укропов огнем из автоматов. Противник отступал за изгибы окопов и в рукопашную нисколько не рвался, невзирая на то, что где-то в отдалении истерично орал офицер.
– Гранаты к бою! – выкрикнул Олег.
РГД полетели в расположение врага. Стонали раненые, испуганно перекликались выжившие. Спецназовцы перебегали, пригнувшись, старались не высовываться.
– Получили, ублюдки! – истошно выкрикнул командир первого отделения Раймер. – Еще хотите?
Украинцы были полностью деморализованы и спешно покидали расположение блокпоста. Несколько человек перевалились через бетонные блоки, бросились на восток.
Ожил танк, захваченный ополченцами. С него ударил пулемет. Двое десантников упали в грязь, остальные бросились обратно.
Наступление развивалось стремительно благодаря слаженным действиям всех подразделений. Атакующие по линии траншей приближались к восточному посту. На крыше этого бетонного короба стоял разбитый прожектор, рядом с ним валялся мертвый «осветитель».
Ополченцы непрерывно вели огонь. Из-за этого украинские военные могли лишь беспорядочно огрызаться, не помышляя об организованном сопротивлении. Они пятились, теряли людей. Атакующие уже врывались на восточный пост.
Какой-то украинский военный зацепился ногой за приклад бесхозного пулемета и упал.
В следующий миг его уже кромсал из автомата ушастый Борисов и сдавленно выкрикивал:
– Получай, псакин сын!
Товарищи обогнали его, выскочили к посту. Уцелевший противник разделился. Часть укропов бежала по траншее к западному посту. Там еще оставалась неповрежденная БМП, но огонь из нее не велся, экипаж сделал ноги. Несколько человек полезли в бетонный дот и оказались в западне. Последнему из них не повезло раньше, чем всем остальным. Он попал под перекрестный огонь сразу нескольких автоматов.
– Как в сказке, блин, – невозмутимо резюмировал Небаба. – Три раза вокруг себя обернулся, о землю ударился…
Часть ополченцев ушла влево, залегла в траншее. Несколько человек поползли во фланг, чтобы отсечь от поля западный пост. Другие окружили дот.
В нем были амбразуры, в том числе для пулеметов. Железная дверь солидная. Наступательной гранатой такую не вынесешь. Укропы носились по доту от одной амбразуры к другой, ругались, вели огонь. Но среди ополченцев сумасшедших не было. Они не подставлялись под выстрелы, подкрадывались, перебегали под стены, прижимались к ним.
Внезапно наступила тишина. Спецназовцы переглянулись.
– Эй, бойцы, – подал голос Читайло, обращаясь к осажденным. – Вы окружены. Сдавайтесь?
– Будьте вы прокляты, москали вонючие, – истошно завопил кто-то из дота. – Сами сдавайтесь. Вас всех перебьют, ватники поганые! Скоро наши подойдут, и конец вам будет!
– Да ладно, – ответил Читайло. – Как хотите, хлопцы. Нам же меньше мороки. Принимаем заявки. Скажите сами, из чего вас замесить: из танка или БМП? Может, гранатами закидать?
Укропы, запертые в доте, снова заорали, как оглашенные. Они метались в четырех стенах, палили в амбразуры.
Карпенко приподнялся и начал прицельно выпускать в амбразуру пулю за пулей.
– Парень, прекращай! – заявил бывший лесник Черненко и поморщился. – Ты словно копченую колбасу для гостей режешь.
Улыбнулись ополченцы, засевшие поблизости. Карпенко присел со смущенным видом.
Черненко подкатился к стене огневого сооружения, приподнялся, прижавшись к ней спиной, выдернул чеку из гранаты и непринужденно перебросил РГД в амбразуру. Рвануло неслабо, короб качнулся. Пороховой дым заструился из амбразур. Черненко сделал жест – мол, никому не вставать, достал вторую гранату и отправил вслед за первой.