– Давай сюда ногу, – сказала Тоня.
Она ловко промыла рану в ручье. Вода стала розовой, будто окрашенной марганцовкой.
Холод на время притупил боль. Кровь приостановилась, но тотчас проступила вновь.
Егор попробовал приподняться, но Тоня жестом приказала ему сидеть. Склонившись над раной и что-то пришёптывая, она водила рукой над порезом.
Время будто застыло.
– Чой-то она делает? – шёпотом спросил Витёк.
Вопрос не требовал ответа. Все стояли и заворожённо смотрели, как кровотечение остановилось. На месте пореза образовалась корочка.
– Епрст! Круто! – потрясённо вымолвил Витёк.
– Как это у тебя получилось? – спросил Егор.
Тоня молча пожала плечами и отступила, вновь играя привычную роль статиста.
– Ладно, погуляли и хватит. Пойдёмте в лагерь, – поторопил всех Васька.
– Слушай, Васька, ты всех уже достал! Ты хоть врубился, что ты только что видел чудо? – спросил Егор, с интересом разглядывая Тоню.
От Людки не ускользнул его взгляд. Не то чтобы она приревновала, там и ревновать-то было не к чему, но всё же на Маську он так не смотрел. За сегодняшний день тихоня дважды удивила её. Какие ещё сюрпризы таились в этом тщедушном теле? За ней стоило присмотреть.
Людка подошла к Тоне вплотную и насмешливо произнесла:
– А ты, оказывается, ведьма?
Тоня вздрогнула и помотала головой:
– Не говори так.
– Почему? Это круто, – подначивала её Людка. – Сейчас даже журнал такой есть – «Ведьма». А что, правда подходит?
Людка наставила на Тоню рожки из пальцев и загробным голосом процитировала:
– Там чудеса, там леший бродит и ведьмы на ветвях сидят.
Тоня испуганно поплевала через плечо и быстро перекрестилась.
В её испуге было что-то архаическое.
Людка и Витёк прыснули со смеху. За ними засмеялись Колобок и Мася.
– Что тут смешного? – одёрнул их Егор.
После того что сделала эта девчонка, имени которой он не знал, ему было неловко, что над ней зубоскалят.
– Ладно. Инквизиция отменяется. Пускай живёт, – усмехнулась Людка.
4
Случай в лесу для всех остался тайной, как и Тонины необычные способности. Посвящённые, не сговариваясь, хранили секрет. Всем оставалось лишь гадать, почему тихоня получила доступ в круг избранных, ведь подобной привилегии пытались добиться многие. Впрочем, как у Людкиной соседки у неё были преимущества перед остальными.
Если раньше Тоня была пустым местом, то теперь Людка начала к ней присматриваться. С виду тише мыши, но та ещё штучка. Людка вспомнила стычку в день приезда. До сих пор никто не вступал с ней в открытую конфронтацию. Правда, с тех пор тихоня ведёт себя паинькой, но это ещё ничего не значит. Интересно, что у неё на уме? Молчит, держится особняком. Любая другая на её месте уже всем растрезвонила бы про свои способности, а эта даже словом не обмолвилась.
Тоня привлекла не только Людкино внимание. Егор тоже стал её замечать, а точнее сказать – выделять из пейзажа. Девчонка была со странностями. Он в жизни не встречал более тихого и неприметного существа. Как будто она себя стеснялась. Словно её устраивало быть никем.
Выйдя из столовой, Егор направился в свой корпус, но, увидев в беседке Тоню, свернул к ней. После случая в лесу они ни разу не разговаривали, и ему захотелось её поблагодарить.
Девочка, по обыкновению одна, сидела в излюбленной позе, обхватив коленки руками. За вязью вьющихся роз, усыпанных букетиками бордовых цветов, её было почти не видно.
– Можно? – спросил Егор, опускаясь рядом. – Ты чего тут сидишь?
– Пахнет хорошо, – сказала Тоня.
В воздухе в самом деле стоял устойчивый аромат роз, но прежде Егор как-то не обращал на это внимания.
– А я хотел тебе сказать спасибо. Представляешь, у меня даже шрам исчез.
Девочка улыбнулась.
– Слушай, а как у тебя это получается? – поинтересовался Егор.
Тоня пожала плечами.
– Почему ты всё молчишь, как немая?
– А что говорить? Я люблю слушать.
– Это типа себе на уме? – усмехнулся Егор.
Тоня снова молча пожала плечами.
– И что же ты слышишь?
– А ты? – неожиданно спросила девочка.
Егор прислушался.
– На спортивной площадке орут.
– А кузнечика слышишь?
– Нет. Хотя да. Точно стрекочет. Ты что – экстрасенс? – спросил Егор и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Знаешь, я раньше во всё это не верил. Нет, я, конечно, понимал, что есть люди, которые могут лечить. Но чтобы вот так, за несколько минут убрать даже шрам! Тебя этому кто-то научил?
Тоня помотала головой.
– А откуда же ты умеешь?
– С рождения.
– Наследственное, что ли?
– Нет, только я такая. Мамка говорит, в семье не без урода.
– Прикольная ты девчонка. Другая бы на твоём месте гордилась.
– Чем гордиться? Это грех.
– Лечить людей грех?
– Лечить не грех, а другое… – Тоня осеклась и замолчала.
– Что другое? – заинтересовался Егор.
Тоня колебалась. Она избегала говорить о своих способностях. В этом было что-то неправильное, не как у людей. Мать говорила, что это кара, поэтому Тоня привыкла держать свой дар в тайне, как нечто постыдное, как врождённое уродство.
– Да ладно, не стесняйся. Я никому не скажу, – пообещал Егор.
Тоня редко полагалась на разум. Он часто подводил её. Во дворе к ней приклеился ярлык умственно отсталой, но недостаток работы ума она компенсировала интуицией. Егор был добрый, и она инстинктивно потянулась к нему. Проявление человеческого тепла было для неё в новинку. Она настолько привыкла быть пустым местом, что, впервые почувствовав к себе живой интерес, захотела его удержать. Но за внимание надо платить откровенностью.
Она собралась с духом и сказала, будто нырнула с обрыва в холодную воду:
– Я могу повести человека против его воли куда захочу.
– Как это?
– Увижу, будто он за верёвку привязан, и веду его, как на поводке. А то ещё могу в уме верёвку поперёк дороги натянуть. Человек споткнётся и дальше не идёт.
– Здорово! Покажи, – загорелся Егор.
Тоня помотала головой.
– Нет, это грех.
– Что же в этом плохого?
– Нельзя с человеком ничего против его воли делать. Грех это, – с убеждённостью произнесла девочка.