– Вовка, ты спишь?
– Я что, маленький?! – возмутился мальчик.
– Иди сюда, – приказала старшая сестра, и Вовик послушно перебрался в ее кровать. Секунду-другую помолчали.
– Оль, а правда бабушка их язык понимает?
– Правда, – поспешила его заверить девочка.
– А ты?
– И я, – не поморщившись, наврала Ольга.
– И чего он говорит?
– Кто? – не поняла Оля.
– Ну, Трифон?
– Ну что Трифон говорит? Говорит, что он король, что…
– Заколдовала его злая ведьма… – продолжил Вовка. – Это я знаю! А тебе он чего говорит?
– Мне? – растерялась девочка.
– Тебе! – напирал Вовка.
– Ну-у-у… Мне он говорит, что я красивая… Что он меня любит… Что жениться на мне хочет…
Вовик смотрел на сестру во все глаза.
– А еще он говорит, что когда мы поженимся, то улетим отсюда навсегда. В дальние края!
– Да как же он полетит? – не поверил Вовка. – Он же король станет. Человек то есть.
– Ну-у-у, как улетит? – продолжала врать Оля. – На самолете улетит.
Мальчик засомневался в правдивости рассказа:
– Без тебя улетит?
– Почему без меня? – оторопела Ольга. – Со мной.
– Да как же с тобой?! – занервничал Вовик. – Ты же маленькая. Тебе мама лететь не разрешит.
– Почему это не разрешит?
– Потому что ты в школе учишься! А в школе жениться нельзя!
– Ну-у-у, я же не сразу жениться буду.
– А когда?
– Когда школу закончу. Через восемь лет.
– У-ужас! – не сдержался Вовка.
– Почему?
– Как же Трифон восемь лет гусем будет?
– Ладно, Вова, – на полном серьезе произнесла Оля. – Придется тебе сказать всю правду…
– Да? – простодушный Вовик не смог сдержать свое изумление.
– Да…
Ольга помолчала и начала свой правдивый рассказ:
– Ты думаешь, я твоя сестра?
– Сестра… – тоскливо повторил мальчик.
– Нет, Вовка. Не сестра я тебе.
– Че ты врешь-то? – не поверил младший брат.
– Ну-у-у, – назидательно протянула девочка. – Если ты мне не веришь, значит, я тебе и рассказывать не буду.
– Рассказывай, Оля, – раскаявшись, попросил Вовка.
– Последний раз… В общем, Вова, никакая я тебе не сестра. А ты мне не брат. И родители мне не родные, а приемные.
– А-а эт-то? – Вовик, заикаясь, ткнул пальчиком в Ольгин нос.
– Что это? Пятно? Это специально. Чтобы люди думали, что я вам родная. Но я не родная.
– А какая?
– Слушай.
– Слушаю…
– Я тоже… – Ольга таинственно помолчала. – Я эт-то… Как Трифон…
– Гу-усь? – обомлел Вовка.
– Сам ты гусь! – оборвала его сестра. – Принцесса я…
– Принцесса?
– Принцесса. Меня тоже злая ведьма заколдовала, как и его. Теперь вот ждать надо… Когда похудею и когда пятно пропадет.
– А когда? – поинтересовался Вовка.
– Да не знаю я когда! В общем, когда пропадет, тогда и расколдуюсь.
– А если не пропадет? – позволил себе засомневаться мальчик.
– Может, и не пропадет, – согласилась Оля. – Тогда все!
– Что все?
– То все… Пропадет наш Трифон!
– Куда?
– Не куда, а совсем, – поправила брата девочка.
Измученный фантазиями сестры Вовка тоскливо посмотрел и спросил:
– А она не придет?
– Кто?
– Ведьма.
– Ведьма? – Оля задумалась. – Ведьма не придет. Она же не ходит. Ведьма летает.
Из родительской спальни донесся приглушенный стон.
– Что это? – испугался мальчик. – Ведьма?
– Нет, – пояснила Оля, – это мама. Снится, наверное.
Стоны не прекращались.
– Я боюсь, – задрожал Вовка.
– Не бойся, – успокоила его сестра и спрыгнула с кровати.
– Ты куда?
– Сейчас…
Ольга приоткрыла дверь и поскреблась в родительскую спальню:
– Ма-ам!
Из-за двери ответили рвущимся голосом:
– Что-о-о?
– Ты плачешь? – с беспокойством спросила девочка.
– Нет! – послышался отцовский голос.
– Я маму спрашиваю…
Ираида не удержалась и изрекла:
– Господи, ну что за дети?! Ни днем тебе от них покоя, ни ночью!
– Не шуми, Ирка! – прикрикнул Степан и тяжело встал с кровати. – Ты чего не спишь, дочь? – ласково обратился он к девочке. – Иди, ложись.
Отец приобнял Ольгу за плечики и вошел вместе с ней в детскую. Увидев сидящего на кровати Вовку, погрозил ему пальцем:
– А ты чего? Ну-ка по кроватям, несплюхи!
Дети разбрелись – каждый в свою постель. Степан помахал им с порога – «Давайте! Давайте!» – и вернулся к себе. На кровати уже спала Ираида. Стараясь двигаться как можно тише, Степа Звягин натянул на себя одеяло и через минуту захрапел.
Утром в дом Звягиных постучалась беда – подняла с постели и закричала голосом Полины Михайловны:
– Сте-е-епа! Сте-почка…
Из кухни выглянула ни о чем не подозревающая Ираида, всегда стоящая на страже семейного покоя:
– Ма-а-ама, – с укоризной шикнула она. – Вы чего шумите? Спят же все!
– Ирочка, – проронила свекровь. – Ирочка… – и заплакала.
Видя, что Полина Михайловна не двигается с места, что волосы ее не собраны, а из-под плаща виднеется край ночной сорочки, невестка напряглась. Ираида не была склонна к долгим размышлениям, к анализу ситуации, всегда в запасе имела пару готовых для отпора фраз, порой и употребляемых-то не к месту, но в данный момент почувствовала, что неспроста ранним утром навестила ее всегда выдержанная свекровь. Ираида Семеновна молча поднялась. Словно в замедленном режиме вышла из дома и медленно, непривычно для себя, побрела в сторону застывшей в калитке Полины Михайловны.
– Ма-ам? – тихо спросила Ираида.
Свекровь отворачивалась от пытливых невесткиных глаз, пытаясь удержать душившие ее рыдания. Голос старшей Звягиной рвался:
– Ира… Буди Степу. Буди, девочка. Отец…
Ираида, по-женски быстро заразившаяся страшной бедой, все поняла и встречных вопросов задавать не стала.