— А когда мы не ссорились?
— Он тебя не ценит, — с преувеличенной меланхолией сказал Марк, дотронувшись до его руки.
— Ты прав, благослови тебя Бог! Что будете пить?
Флик заказала скотч, а Марк — мартини.
Флик почти ничего не знала о подобных людях. Она была представлена другу Марка, Стиву, и посетила квартиру, где они жили, но никогда не встречала его друзей. Хотя их мир ее сильно интересовал, казалось неприличным задавать какие-либо вопросы.
Она даже не знала, как они себя называют. Все те слова, которые она знала, были не слишком приятными — голубые, гомосексуалисты, педерасты и так далее.
— Марк! — сказала она. — Как вы называете мужчин, которые, ну, предпочитают мужчин?
Он усмехнулся.
— Музыкальными, дорогая, — сказал он, женственно махнув рукой.
«Нужно это запомнить, — подумала Флик. — Теперь я могу спросить Марка: „Он музыкальный?“». Она узнала первое слово из их секретного кода.
Под бурю аплодисментов на эстраду выскочила высокая блондинка в красном платье для коктейлей.
— Это Грета, — сказал Марк. — Днем она телефонный мастер.
— Никто не хочет тебя знать, когда тебе плохо, — запела Грета. У нее был сильный блюзовый голос, но Флик сразу заметила, что в нем звучит немецкий акцент. Перекрывая грохот оркестра, она прокричала на ухо Марку:
— Мне показалось, ты сказал, что она француженка.
— Она говорит по-французски, — поправил он. — Но она немка.
Флик была горько разочарована. Это нехорошо. Когда она заговорит по-французски, немецкий акцент тоже будет заметен.
Аудитория, которой явно любила Грету, встречала каждый номер бурными аплодисментами, кричала и свистела, когда та сопровождала музыку эротическим танцем. Однако Флик никак не могла успокоиться и просто смотреть представление. На душе у нее было слишком неспокойно. У нее до сих пор нет телефонного мастера, а на сумасбродную затею она потратила половину вечера.
Но что же ей теперь делать? Она попыталась представить, сколько времени займет изучение основ телефонии. С техникой у нее не было проблем — во время обучения в школе она даже собрала радиоприемник. Собственно, ей всего лишь нужно узнать, как эффективно вывести из строя оборудование. Может, ей пройти двухдневный курс, скажем, на Главном почтамте?
Проблема заключалась в том, что никто не мог с уверенностью представить, какое именно оборудование диверсанты обнаружат в шато. Оно могло быть французским или немецким, могло быть смесью того и другого, могло даже включать в себя импортное американское оборудование — в области телефонии США далеко опережали Францию. Существовало много разновидностей оборудования, а шато выполняло несколько различных функций. Здесь находились ручной коммутатор, автоматический коммутатор, узловая телефонная станция для связи между другими коммутаторами и усилительная станция для чрезвычайно важной новой магистральной линии в Германию. И лишь опытный телефонный мастер мог с уверенностью сказать, что перед ним находится.
Конечно, во Франции были телефонные мастера, и Флик могла бы найти среди них женщину — если бы она располагала временем. Идея была не слишком перспективная, но Флик стала ее обдумывать. УСО может направить сообщение во все ячейки Сопротивления. Если найдется женщина, которая соответствует этой заявке, за день или два ее можно доставить в Реймс, и тогда все в порядке. Но этот план страдал серьезной неопределенностью. Есть ли во французском Сопротивлении женщина — телефонный мастер? Если нет, то Флик потратила два дня на то, чтобы убедиться, что операция обречена на провал.
Нет, ей нужно нечто более определенное. Она снова подумала о Грете. За француженку она явно не сойдет. Гестаповцы могут не заметить ее акцент, потому что они сами говорят точно так же, а вот французская полиция может. Но нужно ли ей выдавать себя за француженку? Во Франции сейчас много немок — жены офицеров, молодые женщины, находящиеся на военной службе: водители, машинистки и радистки. Флик снова почувствовала волнение. Почему бы и нет? Грету можно выдать за секретаршу. Нет, это может создать проблемы — какой-нибудь офицер вдруг станет отдавать ей распоряжение. Будет безопаснее выдать ее за гражданскую. Она может быть молодой женой офицера, которая живет со своим мужем в Париже — нет, в Виши, это гораздо дальше. Нужно будет объяснить, почему она перемещается с группой француженок. Возможно, кого-то из членов команды можно будет представить как ее служанку.
Но как быть в тот момент, когда они будут входить в шато? Флик была совершенно уверена, что уборщиц-немок во Франции нет. Как избежать подозрений? Немцы опять-таки могут не заметить ее акцент, но французы обязательно заметят. Может ли она избежать любых разговоров с французами? Скажем, сделать вид, будто у нее ларингит?
Такой маневр даст ей несколько минут, подумала Флик.
Это хоть и не безупречное решение, но лучше любого другого.
Грета закончила выступление веселым блюзом под названием «Повар», полным двусмысленностей. Аудитории очень понравились строки «Когда я ем его пончики, то оставляю только дырки». Грета покинула сцену под бурные аплодисменты. Марк встал.
— Мы можем поговорить с ней в ее гримерке.
За дверью возле сцены находился вонючий бетонный коридор, пройдя по которому они попали в грязное помещение, заставленное картонными коробками с пивом и джином. Все это напоминало подвал в захудалом пабе.
Подойдя к двери, на которой была прибита кнопками вырезанная из бумаги розовая звезда, Марк постучал и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь.
В крошечной комнате находились туалетный столик, зеркало с яркими лампами по бокам, табуретка и киноафиша с Гретой Гарбо в фильме «Двуличная женщина». На подставке, сделанной в форме человеческой головы, размещался шикарный светлый парик. На вбитом в стену крючке висело красное платье, которое Грета надевала, выходя на сцену. К своему крайнему изумлению, Флик увидела, что на табуретке перед зеркалом сидел молодой человек с волосатой грудью.
Она ахнула.
Несомненно, это была Грета. Крупное лицо с яркой помадой и накладными ресницами, выщипанные брови и слой косметики, скрывающий тень от растущей бороды. Волосы были подстрижены очень коротко — несомненно, для того, чтобы удобнее надевать парик. Фальшивая грудь, вероятно, находилась внутри платья, тем не менее на Грете были надеты нижняя юбка, чулки и красные туфли на высоких каблуках.
Флик круто обернулась к Марку.
— Ты мне этого не говорил! — возмутилась она.
Он весело рассмеялся.
— Флик, познакомься с Герхардом, — сказал он. — Ему нравится, когда люди не понимают, кто он такой.
У Герхарда был довольный вид. Конечно, он должен быть счастлив от того, что его принимают за настоящую женщину — значит, такова сила его искусства. Не стоит беспокоиться о том, что она может его оскорбить.