Распахнув дверь задней комнаты, он пересек ее тремя большими шагами и попал в заброшенную кухню.
Взбежав по лестнице, он обнаружил на втором этаже окно, выходящее в садик за домом. Дитер выглянул в него и увидел бегущих по траве Мишеля и Вертолета. Мишель прихрамывал, Вертолет тащил свой маленький чемодан. Дитер выругался. Должно быть, они выскочили через заднюю дверь, пока гестаповцы ломали входную.
— В саду за домом! — повернувшись, крикнул Дитер. Гестаповцы побежали, он последовал за ними.
Выбежав в сад, он увидел, как Мишель с Вертолетом перебираются через изгородь на соседний участок. Он присоединился к погоне, но преследуемые сильно их опережали. Вместе с тремя гестаповцами Дитер перелез через изгородь и побежал по соседнему саду.
Выскочив на соседнюю улицу, они успели лишь проводить взглядом заворачивающий за угол черный «рено-монакатр».
— Черт! — сказал Дитер. Вертолет ускользнул от него второй раз за день.
Когда они вернулись в дом, Флик приготовила для всех какао. Обычно офицеры не готовили какао для своих подчиненных, но, по мнению Флик, это лишь показывало, что в армии плохо понимают, как надо руководить личным составом.
Стоя на кухне, Пол смотрел на Флик, ожидавшую, пока чайник закипит. Его взгляд был для нее проявлением нежности. Она знала, что он хочет ей сказать, и уже приготовила ответ. Полом легко увлечься, но она не собирается предавать мужа, который, рискуя жизнью, сражается с нацистами во Франции.
Однако Пол задал совсем неожиданный вопрос:
— Что вы будете делать после войны?
— Буду скучать, — сказала она.
Он рассмеялся.
— У вас было много развлечений.
— Слишком много. — Она немного задумалась. — Я все еще хочу преподавать. Мне хотелось бы передать молодежи свою любовь к французской культуре. Рассказывать о французской литературе и живописи, а также о таких менее возвышенных вещах, как кухня и мода.
— Значит, вы станете преподавателем?
— Закончу обучение, получу работу в университете, твердолобые старые преподаватели-мужчины будут смотреть на меня свысока. Может, напишу путеводитель по Франции или даже поваренную книгу.
— После нынешних приключений это звучит довольно скромно.
— Хотя очень важно. Чем больше молодежь будет знать об иностранцах, тем меньше вероятность, что они будут так глупо себя вести, отправляясь на войну с соседями.
— Надеюсь, что так.
— А вы? Каковы ваши планы?
— О, у меня все очень просто. Я хочу на вас жениться и провести медовый месяц в Париже. После этого мы где-нибудь обоснуемся и заведем детей.
Она смерила его пристальным взглядом.
— А меня вы об этом спросили? — с возмущением сказала она.
— Я уже несколько дней ни о чем больше не думаю, — совершенно серьезно ответил он.
— У меня уже есть муж.
— Но вы его не любите.
— Вы не имеете права так говорить!
— Я знаю, но не могу удержаться.
— И почему только я считала вас хорошим переговорщиком?
— Обычно так оно и есть. Чайник кипит.
Флик сняла чайник с камина и вылила кипяток в большой керамический кувшин с какао-порошком.
— Поставьте на поднос несколько чашек, — велела она Полу. — Немного домашней работы — и вы, возможно, избавитесь от мыслей о семейной жизни.
— Ваш начальственный тон меня вовсе не отталкивает, — возразил он. — Мне это даже нравится.
Добавив в какао молоко и сахар, Флик налила его в приготовленные Полом кружки.
— В таком случае отнесите этот поднос в гостиную.
— Будет сделано, шеф!
В гостиной они обнаружили Джелли и Грету, стоявших посреди комнаты с разъяренными лицами. Остальные смотрели на них полунасмешливо-полуиспуганно.
— Ты им не пользовалась! — говорила Джелли.
— Я поставила на него ногу! — отвечала Грета.
— Здесь не хватает стульев. — Джелли держала небольшой пуфик, который, как подозревала Флик, она грубо вырвала у Греты.
— Дамы, успокойтесь! — сказала Флик.
Они не обратили на нее внимания.
— Тебе нужно было лишь попросить, душечка, — сказала Грета.
— В своей собственной стране мне незачем спрашивать разрешения у иностранцев.
— Я вовсе не иностранка — ты, толстая сука!
— Ой! — Джелли так задело это оскорбление, что она протянула руку и вцепилась Грете в волосы. В ее руке тут же оказался черный парик.
С коротко стриженными черными волосами Грета вдруг сразу стала очень похожа на мужчину. Перси и Пол были посвящены в эту тайну, Джелли догадывалась, но Мод и Диана были потрясены.
— Боже мой! — сказала Диана, а Мод испуганно вскрикнула.
Джелли первой пришла в себя.
— Извращенец! — ликующим тоном заявила она. — Боже мой, это иностранный извращенец!
Грета заплакала.
— Гребаная нацистка! — прорыдала она.
— Готова поспорить, что она шпионка! — сказала Джелли.
— Замолчите, Джелли! — сказала Флик. — Она не шпионка. Я знала, что она мужчина.
— Вы знали?
— И Пол. И Перси.
Джелли посмотрела на Перси, который важно кивнул.
Грета повернулась, чтобы уйти, но Флик поймала ее за руку.
— Не уходи, — сказала она. — Пожалуйста! Присядь.
Грета села.
— Джелли, дайте мне этот чертов парик.
Джелли подала его Флик.
Встав перед Гретой, Флик снова вернула его на место. Руби, быстро сообразив, что хочет сделать Флик, сняла с каминной полки зеркало и встала с ним перед Гретой, которая, глядя на свое отражение, поправила парик и вытерла слезы носовым платком.
— Теперь слушайте меня все, — сказала Флик. — Грета — инженер, а без инженера мы не сможем выполнить свою задачу. Если группа будет состоять из одних женщин, у нас гораздо больше шансов выжить на оккупированной территории. Отсюда вывод — нам нужна Грета, и нам нужно, чтобы она была женщиной. Так что привыкайте.
Джелли презрительно фыркнула.
— Мне нужно вам объяснить кое-что еще, — сказала Флик и строго посмотрела на Джелли. — Возможно, вы заметили, что с нами больше нет Денизы. Сегодня ей устроили небольшую проверку, и она ее не прошла. Она исключена из группы. К несчастью, за последние два дня она узнала кое-какие секреты, и ей нельзя вернуться на прежнее место. Поэтому она отправилась на отдаленную базу в Шотландии, где она останется, возможно, до конца войны, без права на отпуск.