Поэтому золото мы планировали большей частью скупать у туземцев. Часть продавать, чтоб было, на что финансировать обширные планы по освоению островов, остальное переплавлять в слитки, попутно очищать и складывать про запас. Типа казна.
Но некоторое количество золотых монет мы все-таки напечатали. Немного. Исключительно для демонстрации платежеспособности. Егор едва ли больше пяти килограммов истратил, а вышло внушительный сундучок заполнить. Они с Поцем откуда-то надыбали ручной пресс и матрицу где-то заказали. С одной стороны аккуратного кругляшка ровно три грамма весом косой Андреевский флаг был изображен. На другой – номинал – десять рублей. За такую монетку в скупке ровно три тысячи наших родных деревянных давали. Так что курс обмена у нас не совсем удобным вышел.
С серебром все оказалось сложнее. Так-то у нас цена ему была – полушка. Тридцать, что ли, с хвостиком рублей за грамм. Чуть ли не в двести раз дешевле золота. Что примерно совпадало с курсом, принятым в землях, подвластных мушкетерам с черных кораблей. Но нас это не устраивало, и мы сразу заложили стопроцентную прибыль при покупке золота за наше серебро. При честной девятисотой пробе имели на то моральное право.
Белые монеты тоже по три грамма стали делать. Чтоб не нарушать отчетности. Только номинал другой. Раз в десяти рублях должно было оказаться сто кругляков серебром, то и изобразили на них десятки. Копеек, естественно. Прикольно получилось. Очень похоже на полузабытые, советские еще, десятикопеечные монетки. Даже в размер примерно попали.
Это потом уже, по просьбам трудящихся, так сказать, стали делать более тяжелые полтинники и даже рубли. А начиналось все с червонцев и гривенных, украшенных Андреевским крестом. Так-то вот, внучки.
Под гм… княжеский печатный двор небольшую комнатенку в обширных подвалах цитадели отвели. И еще одну, к первой примыкающую, – под казну. Сварщик за пару часов из уголка стеллажи сварил, мы досок на них накрутили, вот вам и место хранения. А шик-блеск наводить и смысла не было. Золото, дети, само по себе интересное зрелище. Так, бляха от ремня, внимание отвлекает, некоторые вообще ничего вокруг больше не видят.
С валютными делами только-только разобрались, как явился не запылился бывший бомж, строитель в отставке дядя Миша. Я-то, как только его в кучке вынужденных переселенцев увидел, грешным делом, обрадовался. Думал его и здесь присматривать за гастарбайтерами поставить. А он, паразит, сделал вид, будто бы мы вовсе не знакомы, и вместе с остальными бичами отправился строить дома и коровники фермерам. А тут вдруг решение переменил. Пришел просить разрешения открыть таверну. Уверял, что всю жизнь об этом мечтал, да возможности все не подворачивалось. Теперь же вроде бы все учел. И откуда продукты брать, и повар среди собратьев по перемещению нашелся, и спрос на услуги исследовал.
Ну, я вздохнул и разрешил. И правда, что за город без гостиницы и ресторана? Одно только мне в его идее не понравилось. Было у меня опасение, что бомжары снова за старое примутся. Станут полдня на кого-то батрачить за копейки, а по вечерам все заработанное в кабаке пропивать. Но и тут у дяди Миши ответ нашелся. Заявил, что хода всяким оборванцам в его заведение не будет. Типа он собирается приличное место делать, а не дешевую забегаловку.
Так-то вот. И знаете, что из этого всего вышло, внучки? Они, эти первые в нашем городке предприниматели, только фундаменты своих построек заложили, а народ словно бы проснулся. Заскрипели затылки, заблестели глаза. Люди как-то вдруг, в одночасье, почувствовали себя свободными. Вольными. Силу в себе открыли и возможности разглядели. Фермерские дети в леса по грибы и ягоды побежали. Узбеки по вечерам на стройках калымили, а бойцы из нашей пока еще микроскопической армии помогали перегонять и разгружать длинномеры со стройматериалами. И никого, японский городовой, не смущало, что за труды они получают не разноцветные фантики Банка Российской Федерации, а аккуратные монетки из драгметаллов.
Было и еще одно изменение в умах новых жителей островов. С какого-то перепугу большинство добровольных переселенцев и тех из бичей, кто смирился с новым миром, решили, что пистолет на поясе, а еще лучше – «калаш» на плече – это признак свободного гражданина нашего княжества. Ну, если быть честным, в какой-то мере они были правы. Тетки наши туда-сюда через портал шныряли и нас не спрашивали. На них глядя, и дети повадились. Из Вановой деревушки рыбаки часто с отпрысками приходили, да и у фермеров с потомством богато было. Нашей пацанве в этой компании интересно было и весело. С той стороны зима. Снег и морозы. А тут теплое море и куча всего нового. Бывало, до скандалов доходило, когда мы спиногрызов наших отлавливали и принуждали садиться за уроки.
Но в любом случае при переходе из старого мира в новый все наши непременно надевали на пояс кобуру с оружием. Женсовет с «тотошами», а шпане пока только с мелкашками. Ну и мы с братьями вынуждены были акаэмами обходиться. С оружием поначалу было плохо.
И вот, глядя на нас, стволы потребовали себе и торговцы, и фермеры. Потребовали – это, конечно, громко сказано, но просьбы были так аргументированы, что отказать казалось попросту невозможным. Никто, ясен день, и не ждал, что мы станем раздавать огнестрел всем и каждому. Во-первых, губа шифером покроется от такой-то халявы. А во-вторых, нужно было учитывать потенциальную вероятность расползания современного оружия по этому миру. И если бы, скажем, пулемет попал в руки тем же Железным, ни к чему хорошему это бы не привело. Даже если бы мы умудрились как-то контролировать перемещение боеприпасов, последствия могли быть совсем неприятными. Чтобы убить человека, довольно одной пульки.
С другой стороны – и с этим все наши, кроме разве что моей Натахи, были согласны, – вооруженные и имеющие, что защищать, люди, случись что, стали бы существенной помощью дружине. Поэтому было принято решение форсировать задуманную нами с Олегом Савой авантюру и открывать оружейную лавку.
В общем-то предложение тренеру я сделал на следующий же день после разговора со смотрящим овощного рынка. Приехал в банно-ресторанный комплекс, отозвал дядю Вову в сторонку и заявил:
– Шеф, я тут на досуге калейдоскоп крутил-вертел, и сложилась у меня угарная картинка. Типа, как и Саву нашего к черту на кулички загнать без права на обратный билет, и бабла на этом здраво поднять.
– А чего это ты, Андрюх, Олежеком озаботился? – прищурился тренер. – Ты же в хороших с ним вроде был?
– А давай я тебе, дядь Вов, все с самого начала расскажу, а ты сам рассуди, в хороших я теперь с ним или так… рядом постоять…
И начал я баянить о суровых дядьках, добывающих золотой песок в дебрях Центральной Сибири. О том, как они на меня вышли и доверили сбыт намытого в студеных ручьях. О том, как предложил Олегу скупать это самое рыжье, и о цене, за которую он забирать драгметалл согласился.
– Товарищи там серьезные, тренер, – втолковывал я. – И цену своему труду знают. Им оружие нужно. Там зверья дикого, как на первомайской демонстрации. Да еще и какие-то конкуренты шастать начали. Я к майору нашему сунулся, так он мне такой ценник выдвинул, я вспух реально. Вот как мне с ним теперь в хороших оставаться? Сава на мне, на брате, нажиться захотел… Я помню, как ты, шеф, мне про науку старого вора говорил. Так, по ходу, для помидорного смотрящего золото дороже нашей дружбы получилось.