В следующем постановочном процессе профессор поменял нас ролями. Теперь доказывал недействительность договора студент из числа судейских, а отстаивать справедливость его заключения пытался один из защитников.
Но, увы, в этот раз нам тоже не повезло.
– Договор не устоял, – довольно констатировал профессор Ильгрин и поздравил судейских с очередной победой.
Мы же уныло глядели, как зеркало договора разлетелось на множество осколков и растаяло.
Потом, конечно, профессор опять пояснил, что ход действий у обеих сторон был верным и что результат получился закономерным. Вот только вкупе с его реакцией и показательным улыбчиво-доброжелательным отношением к факультету судебного дела это вызывало некоторые подозрения.
Подозрения, которые усиливались с каждым нашим проигрышем.
Еще одно дело, еще и еще… мы все делали правильно – и каждый раз проигрывали. И с каждым делом судейские ряды все больше светились надменностью и радостью, а ряды нашей гламурной защиты все больше мрачнели.
И, похоже, подозрения в специальном формировании разборов подобным образом мучили не только меня. Защитники то и дело переглядывались, а некоторые смотрели на Ильгрина уже с откровенной враждебностью.
– Такое ощущение, что все дела специально подобраны таким образом, чтобы мы всегда проигрывали, – не выдержав, вслух пробормотала я.
Негромко, но профессор Ильгрин услышал. И, недобро прищурившись, обернулся ко мне.
– Дела, студентка Торн, подобраны таким образом, чтобы научить вас работать, – холодно произнес он. – У нас тут не спортивные соревнования.
– Но вы не даете нам даже шанса выиграть! – поддержал меня возмущенный Нетти. – Распределяете роли так, чтобы наша сторона априори была проигравшей!
– Вы обвиняете меня в пристрастности, студент Тунгорм?
– Мы не обвинители, профессор Ильгрин, – гордо отметил Нетти. – Мы просто просим справедливости.
– Что ж, – Ильгрин прищурился, а потом вдруг довольно усмехнулся. – Хорошо. Задание, которое я сейчас дам, конечно, планировалось разбирать не сегодня. Но раз вы настаиваете на… справедливости, – он будто выплюнул это слово, – я дам вам возможность проявить себя уже сейчас.
По взмаху руки профессора из сферы появилось очередное зеркало.
– Этот договор в свое время был рассмотрен в ходе весьма нашумевшего судебного разбирательства, – сообщил он. – Так что сейчас у обеих сторон будет возможность применить свои знания. Поверьте, они вам очень потребуются.
Профессор окинул скептическим взглядом именно наш насупившийся факультет.
Мы с Нетти быстро переглянулись.
– Итак, в разбирательстве у нас поучаствуют студентка факультета судейского дела Микаэлла Дарил и… студентка защиты Карина Торн.
Я мысленно застонала. Конечно, кого бы еще Ильгрин позвал позориться?
Аудитория загудела с одной стороны подбадривающими, а с другой – откровенно насмешливыми шепотками. Стараясь сохранять хотя бы внешнее спокойствие, я поднялась с места и подошла к кафедре. Расположившаяся напротив Мика одарила высокомерным взглядом, всем своим видом показывая, насколько тщетны мои попытки выиграть это дело.
И тут меня охватила азартная злость.
«Я – Кара Торн! Хаос вас всех побери, на вашем факультете зазнаек!» – мысленно решила я и приготовилась сражаться до конца.
Мне досталась роль, так сказать, нападающей стороны, а бывшая приятельница должна была отстаивать законность договора. Пока преподаватель зачитывал условия договора поставки кристаллов-накопителей, я судорожно силилась вспомнить недавно прочитанный закон об обороте этих самых магических кристаллов.
На первый взгляд договор не противоречил республиканскому закону, и у участвующих сторон были необходимые лицензии. После небольшого обсуждения деталей Мика уверенно стояла на том, что все требования соблюдены согласно букве закона. А вот моих доводов было явно недостаточно. Договор был составлен идеально.
Но ведь не зря профессор Ильгрин выбрал именно этот договор, чтобы, так сказать, поставить нас на место. Видимо, все не так просто, как на первый взгляд. Значит, договор все-таки реально как-то отменить!
Но как? Может, дело не только в нормах республиканского закона?
Я мысленно собралась, а мозг зацепился за сам предмет договора – Тальгросские кристаллы из Сумрачной долины. Очень редкий минерал, идеальный накопитель энергии. Добыча их производится только в трех небольших шахтах особо охраняемой территории Сумрачной долины.
Именно поэтому количество поставляемых по одному договору кристаллов строго регламентировалось на уровне местного закона, принятого Советом Сумрачной долины. Несоблюдение этого пункта автоматически вело к признанию договора недействительным.
Скорее всего, гильдийские компании, заключая договор поставки, не учли или же не посчитали нужным принять во внимание местный закон, опираясь на республиканский, не содержащий подобных ограничений.
Стремясь проверить догадку, я спешно сверилась с цифрами, указывающими объем поставки по договору. И действительно превышение было налицо! Какое счастье, что несколько дней назад я не поленилась прочитать дополнительный раздел имущественного права, где описывалась именно эта особенность оборота Тальгросских кристаллов-накопителей!
– Студентка Торн? – окликнул Ильгрин. – У вас закончились аргументы?
– Нет, профессор, – я уверенно улыбнулась. И, глубоко вздохнув, на одном дыхании выпалила: – Поскольку Тальгросские кристаллы-накопители являются особо ценным видом кристаллов, правом на установление квот их добычи и реализации наделен Совет Сумрачной долины. Следовательно, все договоры поставки таких кристаллов-накопителей должны заключаться в соответствии с республиканским законом «Об обороте кристаллов-накопителей» и законом «О квотах» Сумрачной долины. Стороны договора это положение не учли, в договоре указан объем поставки, существенно превышающий допустимое количество кристаллов, поставляемых по одному договору. Учитывая все вышеизложенное, договор, безусловно, является недействительным.
– Что ж… поздравляю, студентка Торн, – с некоторой заминкой произнес профессор. – Вы только что выиграли свое первое дело. Советом Сумрачной долины договор поставки был оспорен, и гильдия пыталась отстоять его во всех инстанциях. И даже обращалась с иском об отмене самого закона Сумрачной долины к Верховному судье Данингему. Но безрезультатно. А шума и криков об ущемлении права на свободную торговлю было много.
И как только профессор произнес последние слова, зеркало загудело, завибрировало, а затем разлетелось на мелкие кусочки.
Я, как и вся аудитория, завороженно смотрела на искрящиеся и тающие осколки.
Не в силах сдержать счастливой улыбки, я бросила взгляд на перекошенное от злобы лицо Микаэллы, а потом и на других студентов факультета судейского дела, застывших памятниками скорби. Пунцовая Мика рванула на свое место, и только после этого я прошла к своему, пожимая руки счастливым однокурсникам.