– Узнала? – спросила она после недолгой паузы, пытаясь выглядеть серьезней.
– Угу… – Разговаривать дальше Аурелии, почему-то, отчаянно не хотелось, хотя стоило воспользоваться моментом.
– Пойдем, – сказала Вилияра, и повела девушку в один из окружающих площадь домов.
* * *
Первое, что привлекло внимание Аурелии – ощущение пыли большой дороги, несмотря на то, что они находились в деревянном крепко сколоченном доме. Пыль чувствовалась повсюду. Она кружилась в воздухе, переливаясь в лучах заглядывающего в окна утреннего солнца, устилала мебель, полы и полки, приглушая цвета, укрывала плечи сидящих вокруг большого деревянного стола людей в темных плащах. Даже еда на столе и та, казалось, была покрыта легким слоем пыли. Как будто все увиденное – старые забытые кем-то скульптуры, заботливо расставленные и рассаженные по заранее намеченным местам навечно. И если бы одна из фигур не пригласила ее жестом за стол, Аурелия так и не решилась бы сделать второй шаг внутрь просторной пыльной комнаты.
– Доброе утро, – даже голос говорящего, казалось, был пропитан пылью, дорогой, расстояниями…
У Аурелии почему-то отчаянно закружилась голова, заурчало в пустом животе, и она буквально ощутила последнюю каплю силы, способной удержать ее на ногах. Практически уронив себя на лавку напротив говорящего, она устало оперлась на локти, вопреки всякому этикету, о котором здесь, возможно, никто и не знал.
– Ты решила?
– Что решила?
– Решила, где твоя граница?!
Картинки в голове Аурелии, как в калейдоскопе, стремительно начали сменять друг друга, замещая реально окружающую ее действительность.
* * *
Аурелия идет по пустынной улице, на ней нет ни травы, ни деревьев, только пересохшая земля под ногами, все здания вокруг, земля и, наверное, сам воздух – серые и сухие. Она увидела трехэтажное длинное здание. Вход находится со двора и на улицу выходят только окна. Она забегает в это здание и закрывает за собой дверь, оглянувшись вокруг, она понимает, что здание это построено недавно, но уже заброшено. Стены, полы, потолки – голые. Аурелия бежит по лестнице наверх, поднимается на крышу, она – плоская, и по ней можно спокойно ходить, по периметру располагается невысокий парапет. Она подходит к краю, выглядывает с опаской на пыльную улицу и видит, что там стоит группка людей в темных плащах, это – те, от кого ей нужно спрятаться, кто не должен ее увидеть. Подойдя к другому краю крыши дома, Аурелия видит внизу вдали какие-то дворы, парки, зеленые деревья и траву. Она расправляет руки – и летит над этим зеленым миром, понимая, что он огромен.
Аурелия забегает в это же здание. Поднимается по лестнице, но не на крышу, а сворачивает направо в комнату второго этажа. Забежав в комнату, девушка понимает, что в ней нет стены, т. е. видимо планировалось сделать на всю стену напротив входной двери окно, но работы не доделали и стекло не вставили. В правой стене она видит проем для будущей двери на балкон, подойдя к нему, она обнаруживает, что балкона нет, и выходить некуда. Она подходит к окну, делает шаг наружу, взмывает в воздух и летит.
Она снова забегает в то же здание, закрывает за собой дверь. Ей страшно. Она бежит по лестнице, куда-то сворачивает и попадает в другую комнату. Она – маленькая, напротив двери находится маленькое не остекленное окно. Аурелия подходит к нему, забирается на подоконник, выглядывает наружу и думает о том, что окно – это сожаление. После этого она расправляет руки и выпархивает на улицу.
Каждый раз, когда она вылетает из этого здания, она летает над какими-то дворами и лужайками, видит много деревьев и зелени и ощущает простор, залетая все дальше. Сюжет повторяется раз за разом с небольшими отличиями, новыми комнатами и неизменным чувством преследования и жесткой необходимости выбраться, взмыть вверх, двигаться вперед.
Аурелия опять оказывается перед дверями в это здание, забегает внутрь, запирает за собой дверь. Бежит по лестнице на крышу, взмывает в небо и летит над зелеными деревьями и лужайками. Все это – под ней.
Она летит дальше и видит дерево, которое намного выше остальных, верхняя половина его кроны утопает в облаках, и девушка не видит верхушки. Подлетев к нему, она пытается подняться еще выше, чтобы пролететь над ним и посмотреть на него сверху. Ей очень хочется подняться еще выше, она старательно машет руками, изо всех сил пытаясь взлететь выше, но чувствует, что ее голова упирается в невидимую преграду. Как будто чья-то мягкая рука лежит на ней, не давит вниз, но и не дает подняться выше. Подняв глаза вверх, Аурелия видит белые облака прямо над своей головой. Чей-то мягкий голос, как будто звучащий внутри нее, говорит: «Это уже – небо!». Внутри нее появляется понимание, что облака – это граница, и ей туда еще не нужно.
* * *
– Граница? – потихоньку Аурелия начала возвращаться к действительности.
– Да! Нашла, наконец, свою границу?
– Наверное, – Аурелия задумчиво и медленно наводила резкость на присутствующих за столом людей, странно напоминающих людей из сна, все в тех же темных пыльных плащах, и, кажется, ни один фон так хорошо не подходил им, как пыльная безжизненная улица.
– Мир путника – это пыль на дороге, у которой нет ни начала, ни конца, ни времени, ни остановки. Мир лекаря – забота и любовь. Твой мир – небо!
– Но я же лекарь!
– А зачем ты хочешь быть лекарем? У тебя ведь есть и другой дар!
– Какой дар? – нить разговора начинала ускользать от Аурелии, не любящей абстрактные неконкретные высказывания, но, кажется, все в этом странном мире любили поупражняться в плетении узоров из слов, которые тут же покрывались пылью и теряли от этого свою резкость, ясность и четкость…
Мысли потекли внутри Аурелии, принимая исключительно вопросительную форму: «Хочу ли я быть лекарем? Кто решил, что я лекарь? Зачем он сказал мне, что я лекарь? Если это не так, то кто я? Почему мне говорят о даре, но не говорят о том, что это? Знает ли о нем кто-то? Как же я тогда лечила, если у меня нет дара лекаря?»…
Тихий смех прервал цепочку вопросов, продолжившись тихим шепотом: «Вместо того, чтобы признать новый дар ты начала отрицать уже существующий…».
Аурелия растерянно оглянулась, она, кажется, не говорила вслух…
– Путники слышат дорогу, стелющуюся под ногами. Твои мысли – твоя пыльная дорога, без развилок, времени и остановок, поэтому ты – путник. Твое сердце потихоньку наполняется любовью, и ты проявляешь заботу, поэтому ты – лекарь. Твоя душа уносится в небо, требуя простора, поэтому ты – легкокрылая. В тебе живет потребность создавать красоту окружающего мира, поэтому ты творец…
Казалось, он может перечислять до бесконечности, новые и новые названия взлетали к потолку, кружились и оседали на пол вместе с мелкими пылинками. Смысл некоторых был не понятен Аурелии, назначение других, уже прочитанное в книге, подаренной Боргом, всплывало и оформлялось в приемлемую форму. Постепенно тревога заполняла душу Аурелии и все ее сознание, потому что следующий вопрос она практически почувствовала, ее неспособность выбирать сейчас возникла, как остроугольная статуя, громоздкая и холодная, мешающая всем и занимающая слишком много места…