Аурелия стояла и молча смотрела на молодого человека. Образ четко совпадал с возникшим в видении о белокурой девушке, он казался еще более привлекательным, чем в отражающей воде. Аурелия кивнула ему и пошла дальше, так и не решившись подойти и заговорить.
Вереса она обнаружила в дальнем углу, он сидел за кружкой пива, и мысли его витали, видимо, слишком далеко от этого места. Аурелия остановилась, не решаясь побеспокоить его в момент размышления, через пару минут она решила все-таки поздороваться.
– Здравствуй! – ответил молодой человек растерянно, постепенно его взгляд приобретал осмысленное выражение, и в отражении его глаз она увидела себя.
– Пиво? – спросила Аурелия, жестом показывая на кружку.
– Да. Хочешь? – он махнул рукой мальчику на разносе, и вскоре перед ними стояли две больших кружки удивительно вкусного темного горького пива.
Аурелия, поискав глазами незнакомца, встретилась с ним взглядом. Он неотрывно смотрел на нее, не пытаясь скрыть свое пристальное внимание. Верес заметил это, и, прищурив глаза, продолжил наблюдение без комментариев.
– Кого он ищет? – решился он, наконец, спросить.
– Не знаю, – девушка задумчиво ответила, – тебе он не кажется знакомым?
– Нет…
– Странно, мне кажется, я его знаю.
– Ему, видимо, кажется что-то похожее. Ты часто думаешь о Борге?
Такая резкая перемена темы заставила девушку поперхнуться. Раньше они никогда не обсуждали старшего брата Вереса. Аурелия боялась задеть больную тему, вызвав у него воспоминания о выпавших на его долю испытаниях. А сам Верес тоже не спешил начинать разговор о прошлом.
– А ты?
– Бывает, – нехотя ответил он, вновь уставившись в кружку с пивом. Что он пытался увидеть в глубине мутного напитка, оставалось для Аурелии загадкой. – Ты бы хотела вернуться в замок?
– Почему ты спрашиваешь? Я тебе уже надоела? – девушка пыталась улыбнуться, но было видно, что тема ей не приятна.
Только сейчас Аурелия увидела в его руках свою тетрадь, в которой детально описывала происходящие события, как и обещала Боргу.
– Ему ты рассказываешь больше, чем мне, а его ведь даже нет рядом! – плохо скрываемая досада сквозила в каждом слове и каждом жесте. Глаза меняли цвет, приближаясь к черному, с холодным блеском.
Аурелия растерялась, сам поступок Вереса с одной стороны возмущал девушку, а с другой… Она не рассказывала ему о видениях лишь потому, что он ее не спрашивал. Значит, ему не было настолько неинтересно, как она думала.
– Зачем ты взял мою тетрадь? Почему не попросил меня ее тебе дать? – спокойным голосом поинтересовалась Аурелия.
– Извини, я просто хотел понять, – видя, что буря не началась, Верес тоже потихоньку начал успокаиваться. Хотя, как показалось Аурелии, больше его должен был успокоить спокойный тон изложения событий в тетради. Казалось, что Верес ожидал увидеть там что-то намного более личное.
– Если хочешь что-то понять, ты всегда можешь меня об этом спросить…
– Извини, – еще тише сказал Верес, пряча свой взгляд за кружкой пива. Хотя Аурелия была абсолютно уверена в том, что помимо взгляда он прячет еще и улыбку.
– Хорошо, ответила Аурелия, бережно прикасаясь к тетради, в которой были сохранены самые странные и самые важные для нее строки.
Короткий разговор отвлек девушку от мыслей о незнакомце, и, допив пиво, она решила отправиться продолжить смотреть сны, а до этого ей еще следовало записать в тетрадь увиденное накануне.
* * *
Мое одиночество зовет тебя,
Играя тенями.
Я обещаю жить любя,
Что будет, не знаю…
Верю, что путь твой ведет тебя
Моею дорогой.
Я жду тебя, как всегда.
Ты – мною ведомый…
Айя смотрела на белую свечу, трепетный огонек которой колыхался от ее дыхания. Все, что она знала до этого, или узнает после, в данный момент не имело никакого значения. Ее слова сплетались в стих, наполнялись белым светом, и растворялись в пространстве, соединяя стихии в ее желании.
* * *
Аурелия и Верес отправились в путь. Никто из них точно не знал, куда они движутся, но непреодолимая сила тянула их вперед. И они подчинились этой силе, благодаря плохую погоду, которая продержала их на постоялом дворе в тепле и сытости почти неделю, дав возможность восстановить силы после долгого и изнурительного перехода.
Незнакомца они больше не встречали, и после вечера, когда Верес признался в чтении дневника Аурелии, она стала внимательней к нему приглядываться. Через некоторое время, она с удивлением обнаружила, что Верес совершенно не является далеким отражением своего брата, как она считала ранее, его открытая улыбка обезоруживала, а искрящиеся глаза притягивали и заставляли пытаться их разгадать, понять, проникнуть за разноцветные огоньки куда-то глубже. Она также заметила, что и сама стала чаще улыбаться, с удовольствием делиться снами и видениями, получая в ответ поддержку, внимание и чувство защищенности. Они искали общества друг друга, и находили его, как ставшие важными частями одной общей жизни единомышленники, друзья… а может быть, и кто-то еще…
Борга они не вспоминали, хотя Аурелия исправно записывала в тетрадь все свои видения, как и обещала ему в момент отъезда. Тем более, что у Аурелии появились новости. Теперь она понимала, что может рифмовать. Может быть, странные, не совсем ей понятные стихи, но они казались ей очень важными, как будто формировались они сами где-то в глубине ее собственного или какого-то чужого сознания, обретали ее голос и создавали новые частички вселенной… Эти странные впечатления Аурелия не могла не записать, не могла не поделиться со своим старшим мрачным другом.
Эта часть пути показалась им необычно легкой и веселой, тем более, что в воздухе уже чувствовалось начало настоящего тепла, означающее окончание дождливой затянувшейся весны и скорое приближение жаркого лета, когда они смогут наслаждаться звездным небом, останавливаясь на ночлег в лесу.
Аурелия настолько привыкла быть частью дороги, частью природы, что чувствовала, как задыхается внутри душных, пыльных и грязных постоялых дворов, с их многочисленными гостями и неприятными хозяйками, которые все выглядели, словно неудачные копии одной и то же грузной и неопрятной паучихи. Впрочем, сегодня им еще предстояло провести ночь на очередном постоялом дворе, и они устало пересекли его порог, стряхивая с длинных плащей пыль долгой дороги.
* * *
Падающие на пол пылинки увели сознание Аурелии в пустыню… Легкий ветер пересыпает светлый, почти белый песок, отчего он напоминает волны. Аурелия грустно смотрит под ноги, и, видя колею, ведущую вперед, идет по следу. Ей невыносимо тоскливо и тяжело, ноги с трудом подчиняются ее воле, утопая в песчаных волнах, шелестящих под ее ногами. Пройдя пару десяткой шагов, она останавливается и понимает, что стоит на краю крутого обрыва. Отвесная очень высокая каменная стена уходит вниз, а там – море, из воды которого выступают ступени. Их – всего три, они заканчиваются площадкой, упирающейся в эту же отвесную стену на небольшой высоте.