– Но-но, не зарывайся! – холодно бросил Гекель, усаживаясь на стул напротив Сергея. – А кто обманул меня, сказав, что трансформация памяти не получилась? Кто воспользовался моими услугами, пообещав рассказать о своем мире все, что я захочу, и не выполнил этого? Ты клятвопреступник, а туда же! Обвиняешь! Молчи уж. Сейчас тебе не словами бросаться нужно, а думать, как выжить. Шансы у тебя малы. И зависят от твоего решения. Кстати, а как ты сумел вырваться из подчинения? Я думал, это невозможно! Дай-ка угадаю: двойная душа, да? Сарана приняла на себя мое заклинание, а ты остался чист? А потом ушла?
– Откуда… – начал Сергей и тут же замолк, прикусив язык.
– Откуда я знаю? Догадался, – усмехнулся Гекель. – Я умный. И сутки думал, пока не пришел к единственно верному выводу. Люблю загадки, эта – очередная. И я ее разгадал. Итак, что с тобой делать? Лучший выход был бы, если бы ты начал работать для меня. Спросишь, почему я не накладываю на тебя заклинание заново? Сразу скажу, чтобы не было недомолвок: не могу. Оно налагается один раз. Второго раза ты не переживешь. Хорошее заклинание, но у него вот такой огромный недостаток – оно одноразовое. И еще – снять его нельзя. И ко всему прочему – человек, который находится под действием заклинания, не способен на воображение, увы. Простой исполнитель. Можно сказать – тупой.
– Робот.
– Что ты сказал? Какой робот?
– Так у нас называется искусственный человек или организм… в общем – долго рассказывать. Искусственное создание, которое совершает определенные действия, но только те, что ему сказали сделать. Не больше того. Но речь не о том. Если я соглашусь тебя поддержать, что будет?
– Что будет? Ты будешь жить. Делать то, что я тебе скажу. И все будет хорошо.
– Тебе нужна информация, да? Все новые и новые чертежи оружия? Техники? Странно. Почему же ты не хочешь выжать ее из меня каким-нибудь другим заклинанием? Заклинанием правды, например?
– Разок-другой, возможно, ты еще его перенесешь. Может быть, даже больше. Но потом мозг разрушится, и все. Ты сойдешь с ума. Нет. Я хочу, чтобы это было по согласию. Чтобы ты на самом деле мне служил.
– Условия? Почему-то я не верю, что ты так просто возьмешь и поверишь мне. Я сейчас ведь могу пообещать все, что угодно, а потом…
– Верно. Ты прав. Я просто так тебя не отпущу. Ты наденешь ошейник. И не просто рабский, а такой, что всегда будет указывать, где ты находишься. При желании я легко тебя найду. А еще – сделаю так, что он оторвет тебе голову. Его нельзя распилить, нельзя сквозь него пролезть – ты уже ощутил, что бывает, когда резко меняешь свой объем. Боль адская, может и убить. Ну что ты на меня так смотришь? Ты что думал – я идиот? Должен бы уже убедиться в обратном. И твоя Абина у меня. А еще – помнишь ту девочку, что парики делала? Ты мне как-то сообщил между делом, что в нее влюбился? Так вот – она тоже тут. Это тебе дополнительный камешек на весы, когда будешь принимать решение.
– Их… тоже в ошейники? – Сергей дрожал от ярости, ненависти и боли. – Ты что-то с ними сделал? И откуда здесь Занда?
– Занда? Так ее звать? – равнодушно вздохнул колдун. – Да она уже была здесь. Вроде как ее обвинили в причастности к убийству жениха. Вместе с твоей Абиной теперь сидит.
– А что будет с геренаром? С его женой и братом? Где они? Ты убил их?
– Да зачем?! – улыбнулся Гекель. – Они будут работать на меня! Заклинание подчинения срабатывает не всегда. Кое-кто сходит с ума, и приходится их убивать. Кто-то из троих выживет – он и будет править Союзом. Под моим руководством. Все выживут – тем лучше! Значит, так тому и быть. Я хотел сразу заняться их мозгами, но решил отложить это дело на сутки – нужно отдохнуть, тогда вероятность успеха выше. Зависит от силы колдуна. Ну да ладно, хватит просвещения. К делу. Итак?
– Я могу подумать?
– Собираешься попытаться бежать? – усмехнулся Гекель. – Бесполезно, ты же пробовал! Надеешься на помощь извне? Нет, не выйдет. Сейчас я займусь геренаром, если он не выживет – его братом и женой. По закону власть после смерти геренара переходит к его жене. Или брату, если жена мертва. Ну а если со всеми не получится, тогда… тогда будем уже думать, что делать. Но, будь уверен, – все получится как надо. А пока повиси да подумай. Но не долго. Я приду завтра, и к тому времени ты должен принять решение.
– Если я все-таки откажусь? Что ты сделаешь?
– Будешь сидеть на цепи, в ошейнике. А еще, когда мне захочется получить от тебя информацию, я буду приглашать твою подругу и эту самую Занду и пытать прямо при тебе. А могу сделать даже интереснее – связать их колдовством, и они сами будут себя резать у тебя на глазах. И это ты будешь виноват, не я! Да демон тебя задери – мне самому не нравятся такие штуки! Зачем ты заставляешь меня делать это? Я не получаю удовольствия от пыток, но я должен двигаться к Великой Цели, а ты мне мешаешь, ты противишься! Ну что тебе стоит просто принять мое предложение и жить как положено! И подруги будут целы! Можешь спать с ними! Хоть по очереди, хоть сразу с обеими! Тем более что теперь у тебя мужское тело…
Интересно, Ханар, оно работает так, как положено? Сомневаюсь. Скорее всего, если разрезать ему живот, мы увидим все, что положено иметь женщине – матку, яичники. Внешне он мужчина, внутренне – женщина. Хотя… все может быть. Я не сталкивался с такими случаями. Только читал о них. Тут нет мерцающих, негде было познакомиться ближе. Возможно, что мозг этого человека создал и внутренние органы такими, какими положено быть у мужчины. Вскрыть бы его… очень интересная научная задача!
Да не бойся, Серг, это я так, рассуждаю, уж очень интересный факт. Для ученого это просто замечательная загадка. Оставить тебе фонарь, чтобы думалось веселее? Оставлю, оставлю. Ханар, напои его водой, мне не нужно, чтобы он умер раньше, чем это нужно для дела.
Гекель подождал, когда Ханар приложит к губам узника кувшин, молча стоял, пока тот напился, затем махнул рукой и вышел из камеры. Следом за ним вышел Ханар, стараясь не смотреть на прикованного человека. Тяжелая решетчатая дверь лязгнула, отсекая Сергея от мира, загромыхал замок, звякнули ключи, и гулкие шаги стали медленно затихать вдали. Стало тихо, как в склепе.
Эта ночь была долгой-долгой. Наверное, самой долгой в жизни Сергея. Ведь если случается что-то хорошее, оно мелькает, будто придорожный столб за окном автомобиля, и уносится куда-то в прошлое, оставляя лишь легкое сожаление и еще – ощущение того, что этого никогда не было. Будто ты видел хорошее только во сне, сладком, радужном сне. А вот дурное, тяжелое остается навсегда, как могильный камень, и если оно вдруг вспомнилось, может повергнуть человека в тяжелую депрессию, в тоску, затянуть в черный омут воспоминаний. И тогда путь один – заглушить боль. Сделать так, чтобы эти воспоминания исчезли, растворились в розовых волнах опьянения, а потом чернота, поглощающая все – и плохое, и хорошее.
Жить Сергею не хотелось. Наверное, впервые за то время, что он находился в новом теле. Раньше у него бывали приступы отчаяния, тоски, когда хотелось достать пистолет и всадить пулю в свою непутевую башку, но… все проходило, становилось на свои места и утром казалось не таким безнадежным. Но это там, на Земле. А здесь – боль, грызущая тело, и осознание того, что выхода нет. Совсем нет!