Со времен нашего знакомства я редко бывал так зол на Холмса. Мне пришлось провести целый день с Перси, обычно довольно славным парнем, но нынче находящимся в чрезвычайно нервном состоянии.
– Если твой мистер Холмс остался в Уокинге, чтобы поймать грабителя, залезшего прошлой ночью, то его усилия напрасны, – сообщил мне Фелпс, пока мы ехали по направлению к Лондону.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что я уже покинул Брайарбре. Ой, не надо смотреть на меня с таким подозрением, Уотсон; ты никогда не умел притворяться, даже в школе, но поверь, я еще не выжил из ума. Говорю тебе, человек, залезший прошлой ночью в дом с большим ножом, не был обычным грабителем. И если я – цель этого маньяка, то теперь, когда я оставил Байарбре, там не случится больше никаких инцидентов.
– Обычно действия Холмса основываются на здравом смысле.
– Он недооценивает политическую глубину заговора.
– Возможно, – мягко произнес я, – но почему ты стал центром такого грандиозного плана? Зачем кого-то посылать, чтобы тебя уничтожить?
– Не знаю, – подавленно ответил Фелпс, погружаясь в молчание, которое еще сильнее выдавало его нервозность: его руки и ноги ни на минуту не оставались в покое.
В конце дня мы вернулись на Бейкер-стрит, откуда я отправил сообщение Мэри, что останусь на ночь с больным другом. Она была женой врача и привыкла к моим долгим отлучкам. Мы с Перси разделили один из сытных обедов миссис Хадсон – ростбиф, – после чего наступил полный тревог вечер. Я постарался отвлечь моего подопечного от дел, которые его расстраивали:
– Должен сказать, Фелпс, что, хоть наши дороги и пересеклись нынче в недобрый час, я сталкивался с более страшными обстоятельствами и пережил их.
– Ты, Уотсон? – Приятель нервно потирал лицо, озаренное светом газового рожка. – Что может быть страшнее пятна на репутации? Я даже не помню, как провел последние девять недель: карьера пошла прахом, и мне остается только ждать ужасного разоблачения, чтобы завершить падение. Мою невесту, самую очаровательную женщину на свете, ожидают лишь позор и поругание за преданность мне…
– Ты еще не умер, дружище! И Холмс тебе обязательно поможет. И я готов помочь, ведь мне знакомы такие примеры еще по Майванду.
– По Майванду? – Фелпс был явно сбит с толку. С таким же успехом я мог бы упомянуть Катманду.
– Ну да, битва при Майванде в Афганистане в восьмидесятом. Я получил назначение помощника хирурга в Нортумберлендское стрелковое подразделение, но к моменту моего прибытия в Индию афганцы начали наступление, поэтому я был приписан к Шестьдесят шестому Беркширскому в Кандагаре под командованием бригадного генерала Барроуза. При Майванде я получил крупнокалиберную пулю в плечо…
– Ты был ранен, Уотсон?
– Я редко рассказываю об этом, но меня чуть не убили, Фелпс, а потом я слег на много недель с брюшным тифом во время всей многомесячной осады Кандагара, пока к нам на помощь не пришли войска под командованием Робертса. Тогда мы развернули контратаку и отогнали людей Аюб-хана обратно в афганские горы. Так что, как видишь, я знаю о лихорадке куда больше, чем мог бы подтвердить мой медицинский диплом.
– Ты тоже все забыл во время болезни?
– Мой добрый друг, сказать по совести, я даже не помню, как получил второе ранение в ногу, если бы не этот необъяснимый шрам, который каждый дождливый день напоминает мне о себе, хотя в последнее время стал меньше меня беспокоить.
– Я никогда не имел дело с военной службой, Уотсон, – произнес Перси со слабой улыбкой. – И мне трудно даже представить тебя в столь удручающем состоянии. В наши дни мало слышно о приключениях в Афганистане. Я вовсе забыл о той войне.
– Как и большинство прочих. Не думаю, что во время тех суровых событий кому-либо удалось упрочить свою военную репутацию. Конечно, я, парень двадцати с лишним лет, просто выполнял свой долг, но и хотел посмотреть мир. А в той части земного шара можно увидеть массу экзотических явлений, Фелпс: тут тебе и заклинатели змей, и танец живота, и некоторые поразительные брачные ритуалы…
Неожиданно Фелпс закрыл рот рукой:
– Как думаешь, чем Холмс занимается целый день в Уокинге?
– Гуляет? – предположил я.
– Уверен, он недооценивает силы, которые здесь столкнулись. – Перси встал и принялся нетерпеливо ходить по комнате, ломая пальцы. – Вероятно, это иностранные шпионы, ведь на кону интересы сильных держав.
– Холмсу знакомы такие материи. Он часто представлял королевские дома Европы в делах столь щекотливых, что даже сейчас слишком опасно говорить о них.
– Возможно, в тех делах он служил интересам французов или русских, – мрачно сказал Фелпс.
– В первую очередь он неизменно служит интересам собственной страны, – мягко поправил его я. Уныние моего собеседника становилось утомительным. В тот момент я бы не отказался от дозы нежной доброты Мэри Уотсон. – Если Холмс в силах помочь иностранцу, не вредя Англии, он так и поступит: например, был один скандал, связанный с королем Богемии, когда ослепительная красавица И…
– Богемия – карликовое государство, созданное для спасения Австро-Венгрии, – раздраженно прервал меня Фелпс, – а украденный договор может привести в негодование могущественного русского императора и правящую династию Франции.
– Холмс служил особам столь же высокого положения, как и упомянутые тобой, – заметил я немного сухо, – хоть я и не могу назвать имен. Ты недооцениваешь и его, и меня, Фелпс. Я не только скучный лондонский доктор, но еще и помогаю самому знаменитому в мире детективу-консультанту, а кроме того, являюсь ветераном одного из жесточайших военных конфликтов за прошедшие десятилетия.
– Ты прав, прав! – жалобно воскликнул Фелпс, прижимая дрожащие руки к бледному лицу. – Прошу, прости меня. Я расстроен. Конечно, твой друг Холмс – моя единственная надежда! И само собой, ты просто великолепный товарищ, пришедший мне на помощь в трудную минуту! Но, Уотсон, не обессудь: в последнее время я слишком много всего пережил. Сейчас я просто не в состоянии слушать твои фронтовые байки.
– Понимаю. – Между прочим, я-то в течение дня достаточно наслушался его причитаний.
– Я не могу сконцентрироваться ни на чем тривиальном, когда сам запутался в столь серьезных делах. Куда делся договор? Кто его забрал таким поразительным образом? И что твой мистер Холмс делает в Уокинге?
Тривиальном?!
– Я просто пытаюсь тебя отвлечь, – как можно мягче объяснил я. – Поверь, лучше тебе на время забыть про теперешнюю загадку. Подобные бесполезные обсуждения только издергают тебя, да и меня тоже. Надо лечь в постель и постараться как следует выспаться, дорогой друг. Прошу тебя отдохнуть и ни о чем не думать. Утром мы узнаем больше.
Наконец я уговорил его лечь в свободной спальне, хотя было видно, что он по-прежнему на взводе. В ту ночь я и сам не мог отдаться объятиям Морфея. Мои попытки показать Фелпсу, что другие пережили обстоятельства такие же трудные, как и его, только разбередили мои немногочисленные воспоминания о Майванде и о лихорадке.