– Нет, но все равно спасибо. А что теперь? Сколько нам тут ждать?
Мартин минутку поразмыслил.
– Исходя из размеров Марбельи, я бы сказал, пару суток.
– А что происходит наверху?
– Всех гребут в кучу и делают предварительную сортировку.
– Сортировку?
– Сначала от тех, кто выжил, отделяют умирающих и деградирующих. Каждого выжившего ставят перед выбором: присягнуть Иммари на верность или отказаться.
– А если откажутся?
– То их поместят к умирающим и деградировавшим.
– А что будет…
– Иммари эвакуируют все население. Всех присягнувших, а вместе с ними и остальных они сажают на чумную баржу, направляющуюся на одну из их оперативных баз. К пункту назначения прибывают только присягнувшие, – подхватив световую панель, Мартин приподнял ее, чтобы видеть лицо Кейт. – Это важно. Если нас поймают и ты встанешь перед выбором, ты обязана будешь присягнуть. Обещай мне, что присягнешь.
Кейт кивнула.
– Это всего лишь слова. Главное сейчас – выжить.
– А ты тоже принесешь присягу?
Мартин опустил световую панель на землю, и тьма снова заполнила разделяющее их пространство.
– Я – дело другое, Кейт. Им известно, кто я такой. Если нас схватят, нам придется разделиться.
– Но ты присягнешь?
– Для меня это не вариант, – Мартин зашелся кашлем, будто заядлый курильщик. Кейт тут же задумалась, что именно витает в воздухе этих катакомб и чем они дышат. Грей тряхнул головой. – Я однажды уже присоединился к ним. Это была величайшая ошибка в моей жизни. Со мною все обстоит иначе.
– Это же просто слова, – укорила его Кейт.
– Туше́, – проворчал Мартин. – Это трудно объяснить…
– А ты попробуй, – женщина сделала еще глоток воды. – Времени у нас хоть отбавляй.
Грей снова закашлялся.
– Надо вывести тебя на свежий воздух, – сказала Кейт.
– Воздух тут ни при чем, – сунув руку в рюкзак, Мартин выудил белый футлярчик.
В тусклом свете Кейт увидела, как он сунул в рот белую пилюлю, напоминающую цветок с тремя большими лепестками в форме сердца и красным кружком посередине. Орхидея.
От шока у Кейт перехватило дыхание.
– Ты…
– Не обладаю иммунитетом, да. Не хотел тебе говорить. Знал, что ты будешь волноваться. Если нас схватят, я окажусь в лагере для умирающих. Если это случится, ты должна будешь завершить мои исследования. Вот, – он вручил ей небольшую тетрадку, извлеченную из рюкзака.
Кейт без интереса отложила ее в сторону.
– Сколько еще пилюль у тебя осталось? – осведомилась она.
– Достаточно, – сухо отозвался Мартин. – За меня не тревожься. А теперь отдохни. Я посторожу первым.
Старый город
Марбелья, Испания
– Кейт! Проснись!
Кейт открыла глаза. Мартин стоял над ней. В призрачном свете светодиодной панели женщина увидела написанную у него на лице тревогу.
– Пошли, – проговорил Грей, поднимая ее на ноги. Взяв рюкзак, он вручил его Кейт, а сам что-то достал оттуда… Пистолет. – Надевай рюкзак. Держись позади меня. – И с этими словами он повернулся к дальнему концу круглого зальчика.
Кейт ничего не увидела, но… услышала. Шорох шагов. Нацелив пистолет на входной проем, Мартин опустил другую руку и беззвучно выключил свет. Воцарилась непроглядная тьма.
Медленно потянулась секунда за секундой. Шаги становились все громче. Судя по звуку, приближались двое. В проеме забрезжил свет, мало-помалу разгораясь, обретая форму и размер. Фонарь. Он пересек порог за полсекунды до владельца – бородатого тучного мужчины, почти заслонившего собой более юную женщину, шагавшую за ним по пятам.
При виде Мартина, направившего на него пистолет, толстяк выронил фонарь и отпрянул, сбив женщину с ног.
Грей стремительно преодолел разделяющее их расстояние. Заслонившись руками, толстяк что-то затараторил по-испански. Мартин, поглядев сперва на него, а потом на женщину, вступил с ним в беседу на испанском. Закончив разговор, Мартин еще секунду-другую разглядывал их, словно оценивая услышанное, и обернулся к Кейт.
– Возьми фонарь. Они говорят, в катакомбы запустили собак, а следом идут солдаты.
Кейт схватила фонарь, а Мартин взмахом пистолета дал мужчине и женщине знак подниматься и идти в другой коридор – тот самый, через который пришел вместе с Кейт. Те повиновались, как арестанты под конвоем, и все четверо в молчании устремились туда быстрым шагом.
Коридор вывел их в другой круглый зал, где они обнаружили еще шестерых. После недолгих торопливых переговоров они тоже влились в отряд Кейт и Мартина, тут же снова тронувшийся в путь.
Кейт все ломала голову, как же им быть при встрече с собаками и солдатами. Ее пистолет лежал в рюкзаке, и Кейт почти помимо воли начала подумывать, не достать ли его. Но прежде чем она успела на это решиться, туннель вдруг окончился в громадном прямоугольном зале с высоким потолком. Выхода из него не было.
Внутри уже находились две дюжины человек, которые повернули головы к вошедшей группе Кейт и Мартина.
Толстяк у Кейт за спиной что-то закричал. Обернувшись, она увидела, что он разговаривает по карманной рации. «Что за…»
Дальняя стена вдруг взорвалась, швырнув в зал комья земли, обломки и невидимую взрывную волну. Кейт всем телом почувствовала удар о пол тоннеля. В зал хлынул свет, воспламенив сиянием клубящуюся пыль. В пролом повалили солдаты Иммари, принявшись выволакивать людей из сокрушенного каменного зала. Толстяк с женщиной и полдюжины остальных им помогали.
В ушах у Кейт зазвенело, а от ошеломляюще яркого света голова пошла кругом, желудок комом подкатил под горло.
Кейт увидела, как один из солдат сунул в карман пистолет Мартина, поднятый с земли, потом подхватил и вынес его самого. Затем другой солдат схватил ее. Кейт отбивалась, но тщетно. Ее сцапали. Сцапали их всех.
Открыв глаза, Дориан посмотрел через широкую стеклянную панель. Он вовсе не в трубе, как в прошлый раз. «Где я? Неужели я мертв, на этот раз по-настоящему?» Должно быть, спецназовец выстрелил ему в голову. Дориан посмотрел вниз. На нем оказалась форма – в точности такая же, как была на атланте. Изображение сфокусировалось. Большое окно выходило в космос. Нижнюю его половину заполнила собой сине-зеленая планета. Могучие машины ползали по ее поверхности, бороздя грунт и вздымая в атмосферу тучи красной пыли. Да нет, какой там грунт – они двигали горы.
– Геологическая партия прибыла, генерал Арес. Тектонические плиты в Северном полушарии не будут доставлять проблем еще четыре тысячи лет. Оставить их?