Он бросился вперед и отвесным ударом отсек ветвь-змею, которая обхватила Косту поперек груди и сдавила так, что хрустели ребра. Следующим движением он выхватил из-за пояса нож и стал резать ветки потоньше, те, что плотными кольцами сомкнулись на руках и ногах Косты. Когда была перерезана последняя, Коста стряхнул с себя шевелящиеся обрубки и занес над головой булаву.
- Этим не возьмешь! - закричал Глеб и протянул ему нож.
- Хрен! - выдохнул Коста и пошел крушить хищные сучья, тянувшиеся к нему со всех сторон.
Глеб сплеча рубанул по ближайшему оборотню, но из сугроба вынырнул сук, похожий на змеиный хвост, и, выгнувшись крюком, зацепил его за ногу. Глеб упал, ободрал щеку о какой-то пень. Не глядя, махнул мечом назад и, освободившись, кинулся на помощь Косте. Тонкие ветки с кошачьим шипением тыкались в лицо, царапали кожу, стараясь дотянуться до глаз. Глеб обламывал их свободной рукой и пучками швырял под ноги. Из тьмы доносилось громкое дыхание Косты - в запале он бил булавой наотмашь, расходуя гораздо больше сил, чем требовалось. Обломки сучьев веером осыпались вокруг. Глеб прорвался к нему, и они встали рядом.
Деревья продолжали раскачиваться, растопырив безлиственные кроны. Вдруг одно из них подалось вперед, сугроб, в который был погружен ствол, взорвался, как шар, наполненный греческим огнем, и из земли черными удавами полезли корни. Дерево сделало шаг!
- Вы что, взбесились? - крикнул Коста, ловя воздух широко раскрытым ртом.
Сугробы раскалывались один за одним, и вот уже весь лес пришел в движение - деревья, неуклюже переваливаясь, стали сходиться к поляне, на которой шел бой. Рассыпая удары направо и налево, Глеб лихорадочно соображал: куда прорываться - вперед или назад? Проще было отступить - ряды деревьев сзади были не так густы, как впереди. Но колдовская роща уже выстраивалась подковой и напирала на них с трех сторон, намереваясь прижать к скалам.
- Ну что... назад?
- Назад? - Коста сверкнул глазами и, словно дикий вепрь, вломился в сплетение ветвей. - Вперед!
Куда девалась его обычная невозмутимость и откуда взялась в нем эта нечеловеческая мощь? Деревья рушились под ударами булавы и с грохотом опрокидывались друг на друга. Глеб не отставал - меч в его руке взлетал и опускался, ветки отщелкивались от стволов и, извиваясь, падали на снег.
Бурный натиск принес удачу - густой заслон стал мало-помалу редеть, и они шаг за шагом продвигались вперед. Уже на выходе из леса какой-то юркий сучок, изловчившись, пырнул Глеба под колено. От острой боли, пронзившей ногу, Глеб скорчился, и на него всей своей тяжестью навалилось подкравшееся сзади дерево. Спасибо Косте - вовремя оглянулся и двумя ударами превратил трухлявый ствол в груду обломков. Помог Глебу подняться.
- В порядке?
Глеб кивнул, и меч в его руке замелькал с удвоенной быстротой. Лес, предвидя свое поражение, отчаянно тянул ветви, похожие на руки скелетов, остервенело рвал одежду беглецов, но исход битвы был предрешен. Коста одним махом снес последнее дерево, которое, ощетинившись, как еж, загораживало выход, и выбежал из леса. Два толстых сука упали позади него, как топоры на плаху, но Глеб пригнулся и успел проскочить под ними. Через мгновение он присоединился к Косте, и они во весь дух помчались по заснеженной равнине.
Сзади, не скрывая досады, стонал лес. Некоторое, время раздавался натужный скрип - деревья пытались преследовать их, но скоро отстали, и все звуки, кроме хруста снега под ногами бегущих, затихли. Глеб и Коста, не оглядываясь и не сбавляя хода, промчались версты три и рухнули на снег только тогда, когда сил не осталось вовсе.
- Огги... - задыхаясь, проговорил Глеб. - Его штучки-.. Элльм предупреждал...
- Кто знает, - отозвался Коста. - Может, и Огги, а может... В общем, мундус сенсибилис...
Глеб ответил ему тяжелым вздохом.
Надеяться в их положении было не на что. Мешок с провизией остался в лесу, там же они потеряли и рукавицы. Одежда, и без того изодранная росомахами Ддзи, превратилась после стычки с деревьями в жалкие лохмотья, не защищавшие ни от мороза, ни от ветра. Вокруг лежала безжизненная и ровная, как стол, тундра ни скалы, под которой можно было укрыться от ненастья, ни куста, который сгодился бы для костра. Они шли, засунув посиневшие от холода руки в дырявые рукава и еле переставляя ноги.
В пути молчали. Лишние разговоры на морозе отнимали силы, да и о чем было говорить? Глеб в сотый раз терзался мыслью: не совершил ли он непоправимой ошибки, решившись на это безумное путешествие? Не глупо ли поступил той осенней ночью, в глухом лесу, возле разведенного Костой костра, когда сказал во всеуслышанье: "Еду!"? Был ли прав, втягивая в это дело других? Вопросы роились в голове, и каждый из них был утыкан колючками, словно каштан. Глеб морщился от боли, но в воображении возникали переполненные горячей мольбой глаза Пяйвия, и сомнения исчезали, будто их и не было.
О чем думал Коста, неизвестно. Он шел чуть впереди и угрюмо сопел, шаркая каньгами по ноздреватому насту. Жаркое дыхание, вырываясь из груди, поднималось вверх большими белыми клубами. Булава висела На поясе и медленно раскачивалась в такт шагам.
Шли долго - пока не рассвело. Хотя что это был за рассвет? Небо слегка прояснилось и стало похожим по цвету на топленое молоко. Полярная звезда, в которую они упирались взглядами, побледнела и растворилась в морозной дымке.
- Привал! - объявил Коста и мешком повалился на снег.
Глеб молча опустился рядом, стал дышать на ладони. Потом костяшками пальцев проломил твердую снеговую корку, достал из-под нее белый рассыпчатый комок и припал к нему пересохшими зубами. Холодная влага струйкой потекла в горло. В желудке было пусто, и эта пустота постепенно распространялась на все тело, выдавливая из него тепло и жизненные соки. Глеб сосал снег и с тупым безразличием думал о близком конце.
...Часа через два с трудом поднялись и двинулись дальше, не обменявшись при этом ни единым словом. Действовало молчаливое соглашение - идти, пока останется хоть капля сил. Теперь уже Глеб шел впереди, а Коста за ним, стараясь попадать в вилявший из стороны в сторону след.
Уже смеркалось, когда путь им преградил занесенный снегом продолговатый бугорок. Споткнувшись, Глеб оперся на него рукой и разглядел клочок меха, торчащий из-под снега.
- Что здесь?
- Сейчас поглядим. - Коста медленным движением вынул нож.
Под ударами стального лезвия хрупкая белая скорлупа стала рассыпаться. Сперва Коста увидел хорей - шест, которым погоняют оленей. Потом показались ноги в каньгах... печок... застывшее лицо... Коста остановился. Перед ним в ледяном склепе лежал труп лопина.
- Еще один...
- Убит? - Глеб разглядывал окоченевшее тело.
- Ран не видно. Скорее замерз.
Глеб внутренне сжался - такая же участь была уготована и им. Совсем скоро эта бесконечная белая пустыня примет их в свое лоно, навеки замуровав в снежных саркофагах...