– Уже не целый, – ухмыльнулся кругломордый.
– Это что такое – крабы? – недоумевающее спросил Петров.
Жанаев и Семенов промолчали, но видно было, что вопрос этот и у них возник.
– То же, что раки, только в океане живут, – еще больше становясь похожим на школьного учителя, пояснил усатый.
– А почему написано «СНАТКА»? – спросил Леха, читая на банке всякое разное странное вроде «Главрыба» и «Наркомат пищевой промышленности».
– Чего не знаю, того не знаю. Мы эти консервы пятый день едим и, как видите, живы пока. Действительно на раков похоже, сладковатее только. Хлеба бы еще к ним… – размечтался усатый.
– И пива! И горчицы, – заржал тот, что в синем комбезе.
– Горчица-то зачем? – искренне не понял Семенов. Пиво у него возражений не вызвало. Сочетание «Пиво – раки» – это ему было хорошо знакомо, видал в городе вывески; значит, не только в деревне так лакомились, что сразу боец и сказал.
– Так все равно же нету ни того, ни другого, ни третьего, – ответил «синий комбинезон». Потом прищурился и спросил: – А что, у вас хлебушек есть? Может, махнемся? Патроны нужны?
– Давайте тогда и перекурим и перекусим, – решил Семенов.
– Я консерву эдихэ [9] не буду, – проворчал Жанаев.
– Тогда покарауль пока – вон в тех кустах засядь. А поешь потом, я тебя подменю.
– Лабтай! [10] – согласился тот и обосновался в кустах.
Остальные поглядели ему вслед и стали накрывать на стол – то есть рядом с танком расстелили кусок относительно чистого брезента, расселись вокруг, и танкисты выставили несколько банок, а пехота, не торопясь и с достоинством, выложила на самобранку и хлеб, и вареную картошку, и огурцы с луком и чесноком. Сало, правда, Семенов зажал, не то что из жадности, а просто самый ценный это был продукт – компактный, легкий и нажористый, что было понятно даже одетому в летную форму потомку, а вот вареные яйца по штуке на брата зажимать не стал.
Леха тут же вскрыл ближайшую к нему банку. Крабов он прежде пробовал дважды, остальное время пробавляясь крабовыми палочками, которые стоили не в пример дешевле и его кошельку были доступнее. Под крышкой оказался плотный пергамент, а уж под ним, упакованное в бумагу, нашлось и бело-красное крабовое мясо. И на вкус оно оказалось куда лучше, чем сделанные из безвкусного минтая крабовые палочки. Не зря это кушанье считается деликатесом! К его удивлению, остальные к крабам отнеслись куда прохладнее. С танкистами оно понятно – если лопать любой деликатес несколько дней – так приестся, но вот Семенов, вскрыв банку, жевал спокойно, Петров – даже с некоторой опаской. Леха подумал было объяснить этим примитивам, что крабы – мировой деликатес, денег стоят немерено и вообще его товарищи дураки, что не понимают свалившейся на них удачи, но решил, что лучше помолчать. Вряд ли такое выступление ободрило бы его сотрапезников. Особенно обоих танкистов, которые наворачивали огурцы с таким хрустом, что треск стоял. Да и остальному, что вывалила на стол пехота, они оказывали полное уважение. Видно было, что соскучились по нормальной человеческой еде.
Сам Леха не терялся и уплел две банки – свою и Жанаева. Тоже пожалев при этом, что нет пива, так был бы полный праздник. Попутно он слушал, о чем говорили за едой остальные. Тот, что в синем комбинезоне, младший лейтенант Логинов, оказывается, был мобилизован в первые дни войны, причем прибыл к месту службы со своим мотоциклом известной марки «Вандерер». Так и попал в мотоциклисты. Тот, что усатый, все время подшучивал над рассказчиком, называя его «кустарем-одиночкой с мотором» [11] , что почему-то понимал Петров, а Семенов на это только глазами хлопал. «Вандерер» этот был так отремонтирован, что признавал только хозяина и в чужих руках отказывался работать напрочь. Но тем не менее Логинов на нем носился довольно лихо, выполняя свою таинственную фельдъегерскую работу, пока мотоцикл не пал смертью храбрых во время очередного воздушного налета. Бывший кавалерист Спесивцев встретился со своим нынешним напарником после того, как его бронеавтомобиль тоже приказал долго жить: придали несколько машин пехотному батальону, командир которого понятия не имел о том, как пользовать эту технику, и погнал броневички впереди своей пехоты в атаку, словно это были танки. По заболоченной низинке, где в редком, но очень неприятном для этих хоть и бронированных, но все-таки колесных автомашин лесочке их и перещелкали немецкие противотанковые пушчонки. Пошли в атаку шесть броневиков, а вернулся только один. Да из экипажей сгоревших машин выбралось всего семеро, причем двое раненых, а четверо с ожогами.
Спесивцев печально погладил усы и продолжил. Обидно, конечно, получилось, командиру броневичков надо было все же упереться, а не выполнять приказание это так слепо. Но тут дело такое… молодой лейтенант, только что из училища, а приказ отдал целый майор. Фигура! Вот и погорели в прямом смысле слова ни за понюх табаку. Уцелевшие выбрались к расположению штаба разведбата аккурат под очередную бомбежку, разделавшую блиндажи со штабом и стоявшую рядом технику под орех. Туда же и Логинов на свою беду прикатил в самый неподходящий момент. От любовно перебранного своими руками «Вандерера» нашел он, после того как «лаптежники» улетели, только переднее колесо, болтавшееся вместе с какими-то тряпками высоко на ветках побитой осколками березы. Так вот Логинов опешел. А дальше двое «безлошадных» встретились и стали пробираться к своим, сначала с группой таких же, потому как стало ясно – дивизия разгромлена, фронт укатил дальше. Потом часть публики рассосалась – кто в деревне, где пристроили раненых, остался примаком, кто просто слинял не пойми куда. То, что немцы явно прочесывали места боев и пришлось несколько раз ввязываться в перестрелки, тоже этому поспособствовало.
– А крабами где разжились? – спросил Леха.
– А в грузовике немецком, – ответил просто Спесивцев.
– Мы по серьезным дорогам старались не шляться – там гансы прут валом, колонна за колонной, а тут, на лесной дорожке, слышим – брякает что-то, – пояснил в свою очередь Логинов.
– Провели пешую разведку, в результате которой обнаружили противника в количестве одного ефрейтора и одного грузовика марки «Опель Блиц», – серьезно подтвердил усатый.
– Говоря проще – там вот эта кракозябра стояла брошенная, – кивнул круглолицый, – с позволения сказать, танк с гордым именем «Дочь Антилопы».
– А ганс в ней рылся. Видно, ехал порожняком и решил по дороге трофеями разжиться. Хотя какие с нее трофеи… разве что винт открутить.
– Какой винт? – удивился Петров.
– Она же плавающая. Вот у нее для плавания в заду винт вставлен. Как на пароходе, – пояснил Логинов.