Неужели жизнь с Мюратом заставила Кэтрин изменить своим мечтам или она просто уже не представляла себе жизни без него? Она чувствовала себя цветком, который жадно тянется к солнцу.
Поэтому, когда Мюрат велел ей повернуться, она сделала это.
– Вот так? – кокетливо спросила Кэтрин, когда тонкий шифон платья взметнулся вокруг ее стройных ног. Она чувствовала, что Мюрат не мог оторвать взгляд от этого завораживающего зрелища.
– Именно так.
– Не слишком длинное? Или не слишком короткое? – продолжала поддразнивать она.
– Я мог бы разными способами описать то, что на тебе надето, но, боюсь, некоторые из них могут шокировать твои нежные ушки. – Он откинулся на спинку дивана, напрочь позабыв про футбол. – Платье идеально. Как и ты. И все, что мне остается, – это смотреть на тебя. Я хочу тебя.
– Опять?
– Всегда.
Кэтрин заметила, как его черные глаза подернулись пеленой желания. Он распахнул полотенце, продемонстрировав полную готовность к любовным утехам.
Кэтрин не смогла подавить желание, вспыхнувшее в ней, но в то же время она поняла: кое-что в ней действительно изменилось. Она была потрясена, осознав, что раньше не раздумывая сказала бы «да», как послушная наложница из гарема. Она бы ответила на его безмолвный призыв, а потом переоделась бы, заново наложила макияж и вернулась к повседневной жизни.
Но эта мысль внезапно отрезвила Кэтрин. Возможно, слова матери зацепили ее куда сильнее, чем она сама думала. Не менее сложно было прекратить и собственные сомнения. Покачав головой, она подошла к подоконнику и села на него, плотно сжав колени, чтобы Мюрат не заметил, как сильно они дрожат. Волнение с каждой секундой усиливалось.
– Не сейчас, Мюрат, если ты не против. Я не в настроении.
– А если против? – лениво протянул он.
– Я хотела бы побольше узнать о Никколо, – со спокойной улыбкой продолжила Кэтрин. – Расскажи мне еще раз, как вы познакомились.
Мюрат задумчиво смотрел на нее, словно решая, как много он может ей рассказать. Казалось, он старательно подбирал слова, прежде чем ответить.
– Да Конти – известный плейбой. Мы познакомились на горнолыжном склоне несколько лет назад, катались в одной группе лыжников, и вместе с нами был также чемпион «Формулы-1» Луис Мартинес. Мы все были очень молодыми и немного… необузданными, – рассмеялся он. Его заразительный смех всегда магнетически действовал на нее, но только не сейчас.
Кэтрин старалась никак не реагировать, потому что иногда Мюрат рассказывал о той части своего прошлого, которого она предпочла бы не знать. Но иногда вопрос сам собой срывается с губ, даже если не хочешь услышать ответ. Так произошло и сейчас.
– Это значит, что вы делились друг с другом своими женщинами?
– Не преднамеренно и не в одно и то же время.
Мюрат непринужденно пожал плечами, что Кэтрин должна была расценить как извинение, хотя больше походило на хвастовство. Скорее всего, таким образом он просто хотел в очередной раз напомнить, что женщины с завидной регулярностью рады были затащить его в свою постель. Может, он хотел подчеркнуть, как много кандидаток было на ее место…
– Похвально.
– На самом деле – нет. Ты знаешь меня, Кэт: я не люблю ничем делиться. А уж делить женщину с друзьями – верный путь к катастрофе. – Он улыбнулся. – Сколько себя помню, Никколо собирался уйти в нефтяной бизнес, и он наконец купил себе скважину в Заминзаре.
– Эта страна граничит с твоей на востоке, верно?
– Откуда ты знаешь? – Мюрат напрягся и пристально посмотрел на Кэтрин.
Она почувствовала, как изменился тон его голоса, и встревожилась. Кэтрин внезапно поняла, что забыла все «правила», которые строго соблюдала, проводя драгоценные часы с Мюратом. Когда-то они условились, что, приходя к ней, Мюрат будет находить лишь покой и блаженство. Кэтрин дозволялось делать все что угодно, но это никак не должно было тревожить и волновать Мюрата. Но сейчас все ее благие намерения улетучились, им на смену пришла незнакомая ранее агрессия, которая буквально кипела у нее внутри.
– Ты мог сам как-то упомянуть об этом в разговоре со мной, – ответила она. – Иногда ты позволяешь пересечься двум твоим жизням, и порой правда той жизни, которую ты усердно стараешься от меня скрыть, все же прорывается наружу, – добавила она жестче, чем хотела.
Мюрат задумчиво изучал Кэтрин.
– Звучит довольно устрашающе.
– Нет, это не так. Я просто принимаю это как факт. Ты всегда говорил мне, что нужно смотреть правде в глаза.
– Я такое говорил? – На лице Мюрата было выражение крайнего недовольства, словно вечер пошел не так, как он планировал.
И вдруг Кэтрин почувствовала то же самое: она планировала провести этот вечер совершенно иначе, в более расслабленной обстановке. Ей хотелось создать непринужденную и радостную атмосферу, а вместо этого они обменивались колкостями и пытались друг друга побольнее задеть.
«Ты теряешь драгоценное время, которое вы могли провести вместе, – сказала себе Кэтрин. – Остановись!»
Она заставила себя непринужденно улыбнуться:
– Итак… где мы сегодня ужинаем?
Мюрат посмотрел на нее, и его охватило несвойственное ему раскаяние, когда он увидел страх в глазах Кэтрин. Бывшие любовницы нередко обвиняли его в жестокости, но он не старался быть безжалостным – и уж точно не по отношению к Кэтрин, с которой он встречался уже очень давно. Отношения с ней его полностью устраивали.
Мюрат никогда не поддавался своим эмоциям, основой его жизни было чувство долга. У него не было никакого желания копаться в своих чувствах и ощущениях, его высокое положение не оставляло для этого времени. Его отец сумел хорошо объяснить сыну, чего ждут от короля пустыни. Он знал, какое ему уготовано будущее, и принимал обязательства, которые на него накладывались.
Мюрат думал, что Кэт их тоже принимала, потому что он определил их отношения с самого начала. Тем не менее их отношения длились куда дольше, чем изначально предполагалось. На родине уже неоднократно интересовались, насколько серьезна его связь с английской любовницей… Но Мюрат не собирался лишний раз об этом распространяться. Он довольно резко ответил своим советникам, что его личная жизнь должна оставаться личной, и он ни с кем не намерен ее обсуждать. К счастью, благодаря высокому положению и власти, а также внутренней силе никто не посмел ему перечить. Но в глубине души Мюрат знал, что не может больше продолжать жить двойной жизнью, особенно сейчас, когда его сестра вышла замуж и ждала ребенка.
Его сыновний долг был исполнен, и теперь все ждали, когда он обзаведется собственной семьей. Народ хотел, чтобы султан женился и произвел на свет наследника. Не потому ли он согласился на очередное сватовство? Хотя в глубине души догадывался, что из этого все равно ничего не выйдет.