Сэнди едва успела подумать, что это потрясающий интерьер для рекламного снимка, как дверь захлопнулась, и она очутилась в объятиях Бена.
* * *
Бен замер, закрыв глаза и крепко обнимая Сэнди. Он вдыхал ванильный запах ее волос. Неужели это происходит на самом деле и она здесь, с ним? Он поцеловал ее в изгиб шеи, в нежную ложбинку за ухом, жадными поцелуями осыпал лицо. И наконец поцеловал в губы.
Не колеблясь, Сэнди поцеловала его в ответ. Он почувствовал вкус кофе и шоколада и еще только ей присущую сладость. Она обвила руками его шею, приоткрыла рот и коснулась своим языком его языка, гортанно выдохнув. Он помнил этот гортанный звук, разжигавший желание.
Они одни, их никто не видит. Они целовались бесчисленное количество раз, но вскоре им стало этого мало.
Бретельки желтого платья легко соскользнули с гладкой кожи. Сэнди повела плечом, и лиф платья упал вниз. Бен увидел край бюстгальтера и полную грудь. Он поцеловал эти дразнящие округлости. Сэнди охнула и впилась пальцами ему в плечи.
Бен хотел целовать ее еще и еще. И хотел не только поцелуев. Но усилием воли заставил себя отодвинуться и спросить:
– Ты хочешь, чтобы я остановился?
– Нет, – с нетерпением ответила она. – Я не вынесу, если ты остановишься.
Тогда Бен подхватил ее на руки. Сэнди засмеялась и прижалась щекой к его плечу.
Он отнес ее на кровать. Платье сбилось наверх, открыв его взору загорелые стройные ноги и бедра. Заманчиво мелькнули красные трусики. Сэнди сбросила туфли – они со стуком упали на пол – и протянула к Бену руки.
Какая же она женственная и обольстительная! И уверенная в себе.
Он оказался рядом с ней. Она лежала с раскрасневшимся лицом и смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Ты помнишь песок? Помнишь, как он нас царапал? Помнишь, как мы прятались здесь?
– Как я могу забыть? – ответил Бен.
– Здесь намного удобнее, – сказала она с улыбкой соблазнительницы на губах и, потянув его к себе, пробормотала прямо ему в рот: – И никто не помешает.
Ее поцелуй был пылким и требовательным, и Бен ответил ей с тем же жаром. Подростками они не торопились, будто у них было много времени впереди и они все еще успеют, а сейчас стрелки часов двигались слишком быстро.
Бен мгновенно снял с нее платье и бюстгальтер. Он с восторгом гладил налившуюся грудь, целовал и пощипывал кончики сосков.
Стоило ему на секунду приподнять голову, как она издавала протестующий стон.
– Ты уверена… ты готова?
Глаза Сэнди, такие большие, в упор смотрели на него.
– Наверное, мне надо сказать «нет»? Сказать, что нам сначала надо подольше побыть вместе, что не стоит сломя голову бросаться в «разгул»? – Голос у нее дрогнул. – Но сказать «нет» я не в силах. Я слишком хочу тебя. Всегда хотела. Бен, не останавливайся. Пожалуйста.
Возможно, им действительно не стоило спешить, но рядом с Сэнди его разум отказывал. Последние сдерживающие струны порвались. Он гладил ее по животу, чувствуя, как она дрожит от его прикосновений. Трусики куда-то исчезли…
– Это нечестно. Я хочу, чтобы ты тоже разделся, – пробормотала Сэнди и начала стаскивать с него рубашку.
Она покрывала горячими поцелуями его грудь. Пальцы у нее немного дрожали, когда дело дошло до молнии на шортах. Дразнящие, ласкающие прикосновения к бедрам и ягодицам… От всего этого его тело напряглось.
Наконец они оба остались обнаженными.
Сердце Сэнди билось с такой скоростью, что кружилась голова, у нее вибрировало все внутри, и она ближе прижималась к Бену. Ближе и ближе.
Она нетерпеливо постанывала, когда Бен облизывал ей соски и гладил живот. Потом его ладонь переместилась ниже. Она выгнулась, ловя ртом воздух. У нее пульсировали все те места, которых он касался. Сэнди задвигала бедрами, чтобы ему было удобнее. Наконец-то это произойдет.
И тут она застыла. И он тоже – одновременно с ней. И произнесли тоже в один голос:
– Контрацептивы…
Бен застонал и рывком поднялся с кровати. Сэнди мгновенно почувствовала, что ей стало холодно: кровать сделалась слишком большой и пустой.
«Скорей, скорей, скорей ложись обратно», – стучало в мозгу.
Двенадцать лет она ждала и не желала ждать ни секундой дольше.
Но, несмотря на свое нетерпение, она не могла не любоваться Беном, неотразимым в своей наготе. Нисколько не стесняясь, он подошел к комоду по другую сторону кровати. Господи, да чего же он хорош, ее бог серфинга! Широкие плечи, выпирающие мышцы спины, крепкие ягодицы – чуть светлее загорелого тела, – длинные мускулистые ноги. На Сэнди накатила волна такого томления, что она с силой прижала руки к бокам.
Бен выдвинул верхний ящик комода.
«Быстро доставай презерватив и в постель», – мысленно скомандовала Сэнди.
Но он почему-то замер в нерешительности. Потом взял в руку маленькую фотографию в рамке, которая стояла на комоде. Сэнди не могла разглядеть, кто именно запечатлен на этой фотографии, но то, что это женщина, она увидела. Бен быстро сунул фото в ящик.
Сэнди затаила дыхание. Джоди. Это должна быть фотография Джоди. И Бен не хочет, чтобы Джоди даже с фотографии увидела, как Сэнди лежит, голая, в его постели.
Но это нормально. Конечно, нормально. И у нее нет никаких причин переживать по этому поводу. Он же сказал ей, что его покойная жена беззаветно его любила и не хотела, чтобы он всю жизнь прожил в одиночестве. Ревновать тут совершенно ни к чему.
Но тем не менее Сэнди забил озноб, хотя день был жарким. Она приподнялась на локтях. Чем бы прикрыться? Рубашка Бена? Она закуталась в рубашку, еще хранившую тепло его тела.
Бен встретился с ней глазами, и у Сэнди сдавило горло: он понял, что она все увидела. Он ничего не сказал. Сэнди знала: он не скажет. Как знала и то, что не может его спрашивать, несмотря на его недавнюю искренность.
Сегодняшний Бен… Каков он? Она совсем его не знает, пусть за последние двадцать четыре часа они и сблизились.
Она любила прежнего Бена со всей неистовостью юности. А сейчас? Как она может любить его, если больше его не знает? Секс без любви? Но ведь это она подстрекала Бена к их нынешней близости. Как же она теперь откажется? Неужели она снова его любит? Может, поэтому ее сердце так бьется? А если четыре дня – это все, что ей останется на память о Бене?
Она хочет его. И не упустит свой шанс.
Бен нетерпеливо выдвигал один ящик за другим. Выругавшись, он со стуком задвинул последний ящик.
– Ничего нет. Ни одного презерватива. А у тебя что-нибудь есть? – раздраженно, со злостью – и даже с отчаянием – спросил он.
– Нет. Я… я не ношу этого с собой.
У нее уже очень давно не возникало в этом необходимости. Выходит, что и Бен в похожем положении.