– Это точно, – ответил незнакомец и усмехнулся. – Я вижу, вы меня узнали. Вам ведь показывали мое фото?
– Фото? Я был знаком с вашим дедом. Ваш дед – Борис Галлахер, верно?
– Откуда вы знаете?
– Встречались в Вашингтоне в тридцать восьмом. Когда я ездил к президенту Лонгу, – равнодушно произнес Виктор. – А что у вас дресс-код не совпадает?
– Что? Ах, это… – И Галлахер взялся рукой за куртку, невозмутимо проглотив фразу Виктора насчет Лонга. – Извините, упустил из виду. Я ведь все-таки представитель деловых кругов, а не Пирс Броснан. А вы, однако, подозрительны.
– Естественно. Кто мне даст гарантию, что это не провокация КГБ?
– Вы ждете провокации КГБ?
– А вы не ждете? Мало ли какие у них планы. Поймать, например, парочку иностранцев, объявить шпионами, получить награды. Тем более после такого бэтла.
– Вас допрашивали в КГБ?
– Да. Хотя немного странно.
– Что странно? И вообще – что спрашивали?
– Все о гражданке Ласманэ. Когда познакомились, при каких обстоятельствах, когда встречались, о чем говорили.
– И что вы рассказали?
– Все. Кроме самого интимного.
– Ну, значит, не все, раз вы здесь.
– Я же говорю – кроме интимного. Знаете, такое впечатление, что обо мне у них данные уже были.
– Хотите сказать, их интересовала Ласманэ, а не вы?
– Да я ничего не хочу сказать, просто спрашивали о ней, взяли подписку о невыезде и больше не вызывали.
– У вас не возникало впечатления, будто покушение инсценировано?
«И этот туда же…»
– У меня каких только впечатлений не возникало. Это не могли быть ваши люди? Или конкуренты?
– Что значит «мои люди»?
– Значит, что значит. В нашей реальности в России того же киллера нанять нет проблем, были бы бабки.
– Ну, в вашей… Не беспокойтесь, ни я, ни мои компаньоны не имеют к этому никакого отношения. Но в любом случае я бы вам не советовал задерживаться в гостеприимном Союзе.
– Советуете сматываться, и побыстрей?
– Пока не раскусили. Скажите честно: вам здесь нравится?
– Скажу честно: был бы аборигеном – стал бы патриотом. Для местных здесь спокойно. И даже в чем-то комфортно. Как в монастыре.
Галлахер расхохотался:
– Как в монастыре… Верно. Но вы многого не знаете. Главного. Вы не знаете, почему этой страной руководят не дураки.
– Ну и почему же?
– Это просто. Состояние постоянной угрозы.
– Что-то не чувствую.
– Ну, вам-то откуда… Вы простой советский человек, вы должны получать радость от творческих успехов и перспектив роста. Речь о верхушке этой страны. Официальную версию про сталинизм слышали?
– Да. Что-то вроде рекламного слогана. Сталин архетипичен.
– Вы слышали не все.
Галлахер вдруг пригнулся, достал маленький ножик и срезал масленок в метре от Виктора.
– Вот этого вы не заметили… Берите.
– Нет, спасибо, он ваш. Прозевал так прозевал. Лес большой.
Галлахер пожал плечами и положил гриб себе в корзину. «Чего он тянет? – подумал Виктор. – Изучает реакцию?»
– Продолжать?
– Да, – согласился Виктор, – это интересно.
– Сталинизм – это значит держать элиту, номенклатуру, правящие круги, как вам больше нравится это называть, в состоянии постоянной угрозы. Угрозы контрреволюции, агрессии, колонизации – для большинства, а для меньшинства, которое, как у нас говорят, склонно к коррупции, – еще и угроза репрессий. И большинство советской неосталинской элиты считает такие репрессии в отношении своего слоя благом. Как Корейко, который не хочет делиться с Бендером, но приходится. Потому что часть меньше целого.
– «Либо мы – их, либо они – Союз»?
– Что вы сказали?
– Слышал в троллейбусе. Так сказать, глас народа с низов. Могут быть, могут быть… И как это меня касается?
– Не вас лично, а всех. Чтобы поддержать это состояние угрозы, бюрократической верхушке Союза нужна угроза извне. Ну, потому что в народную революцию трудно поверить. Хотя, знаете, народная революция – это технология, это иные способы ведения войны. То есть советским правителям нужны обострения, угроза войны, гонка вооружений в космосе, чтобы держать элиту под контролем. Немного напоминает Хрущева. Только Хрущев предложил партийным бонзам утопию: все грехи списываются на Сталина, социализм победил окончательно, никаких репрессий в верхушке. Чтобы удержаться у власти, он создал культ страха репрессий: дескать, держитесь за меня, доброго, а то… Ну и докатились до Карибского кризиса. А дальше вы уж, наверное, помните: Брежнев отказался от внешних обострений, сделал ставку на привычку, уклад. И советская верхушка, особенно новая поросль, стала загнивать.
– Это я помню. Вы подводите меня к мысли, что советские политики сейчас специально идут на конфликт с США и НАТО, чтобы почистить ряды? Несмотря на то что они сдали своих восточноевропейских друзей?
– Но оно так и есть, – развел руками Галлахер. – Поройтесь в домолинии, в библиотеке… вы же умный человек. Впрочем, вы не все там найдете. Вы знаете, что сейчас в Союзе одни из самых секретных – заводы радиоламп? Кстати, вы, даже не подозревая, побыли в непосредственной близости от такого объекта.
– Не понял, это шутка? Кооператив бытовых кинескопов, что ли? Хотите сказать, эти русские до сих пор держатся за всякое старье? Вроде арифмометров, что у нас до семидесятых выпускали?
– Что вы, напротив. Вакуумная микроэлектроника весьма интересная вещь, не удивлюсь, если и у вас в будущем о ней не знают даже ай-ти. Представьте себе, что лампы сделаны как микросхемы, много-много ламп на одном кристалле… Это не для дома или офиса, даже не для банков, это дорогая технология, но она решает много проблем в системах «звездных войн»…
«А, так вот чего все так задергались с этим ложным вызовом…»
– У нас на Западе, – продолжал Галлахер, – понимают, что «эти русские», если захотят, могут обогнать мир в каких-то отдельных вещах на много лет вперед, и мы уважаем вас за это. Но поймите и вы: воевать со всем миром Союз не сможет. Чрезмерная милитаризация, подрыв экономики, народное недовольство – и распад страны. Надо вам это?
– Полагаете, это неизбежно?
Галлахер вздохнул:
– Историю, Виктор Сергеевич, еще никому не удавалось обмануть. Вы слышали, что они Руцкого двигают? Нужна харизматичная фигура для военного конфликта. И что вы будете здесь?
– А что я буду там?
– Там? Там у вас есть пока хорошие шансы.
– Вот о них бы узнать и хотелось. Вам сообщили, что установочный диск накрылся?