– Вот именно, что якобы заказала. И поскольку госпожа Баранникова никого не просила следить за ее мужем, наружное наблюдение за ним вы вели с преступной целью, как пособники заказного убийства, что и требовалось доказать, – подытожил Ползучев.
– Да подставили нас с этим Баранниковым – это же очевидно!
– Кто подставил – Черкасов?
– Подставил наше детективное агентство тот, кто подослал нам девицу, представившуюся подругой жены Баранникова, с которой Черкасов столь неосмотрительно подписал договор. Выполняя взятые на себя обязательства по этому договору, мы и отслеживали контакты Баранникова. Такая слежка – обычное дело для частного сыска, причем в договоре было оговорено, что отчет с фото-и видеоматериалом наружного наблюдения за Баранниковым могла получить только его жена лично, и никто, кроме нее. Так что девица, заказавшая слежку за чужим мужем, никакой информации о нем получить от нас не могла, поэтому сложно усмотреть в ее визите в наше агентство какой-то злой умысел, – пояснил Игорь.
– Какой бы у нее ни был умысел, вряд ли она представляла, какой смертельной опасности себя подвергает, связавшись с вашим детективным агентством. Судмедэкспертами установлено, что она убита примерно в то же время, что и Баранников. Из этого следует, что оба эти убийства – дело рук одной и той же преступной группировки, скрывавшейся под вывеской вашего «Щита», – безапелляционно заключил Ползучев. – Что же касается упомянутого тобой договора, то он вам нужен был для прикрытия своих незаконных действий.
– Как частный детектив, я добросовестно выполнял порученную мне работу в рамках заключенного с клиентом договора. И в то время, когда были совершены эти убийства, мы с Купреяновым вели за Баранниковым наружное наблюдение из нашего служебного автомобиля. Это, между прочим, алиби, подтверждающее нашу непричастность к этим преступлениям, – заявил Игорь, уверенный в том, что ему легко удастся убедить следователя в своей невиновности.
– Я просмотрел ваши видеозаписи в тот день. Последняя сделана за три часа до убийства Баранникова. Так что никакого алиби у тебя нет.
– До момента, когда Баранникова застрелили на наших глазах, я с Пашей полдня просидел в автомобиле, который стоял напротив банка. Если у них установлены камеры внешнего видеонаблюдения, это можно легко проверить, – предложил Игорь.
– Банковские видеокамеры мы проверили в первую очередь. Они фиксируют всех входящих и выходящих клиентов банка и захватывают часть прилегающей улицы. Ваш автомобиль в поле видеокамер в тот день не попал, и получается, что алиби на момент совершения убийств Баранникова и заказавшей за ним слежку Риммы Кузьменко у тебя нет. И как пособник заказного убийства, ты помогал наемному убийце бесследно скрыться с места преступления. И Купреянов на последнем, к сожалению, допросе подтвердил, что под видом задержания преступника вы прикрывали отход киллера. Так что твое соучастие в преступлении, считай, доказано, и только чистосердечное раскаяние поможет тебе избежать «вышки».
– Врешь! Ничего подобного Купреянов тебе не говорил.
– К сожалению, я не успел провести между вами очную ставку, – невозмутимо продолжил «важняк», – но могу показать собственноручно подписанный им протокол допроса. – Ползучев открыл уголовное дело на странице, где он подделал подпись Купреянова.
– Это бред какой-то… – прочитав шокировавшие его признания Купреянова, обескураженно произнес Игорь.
– Почему бред? Его показания полностью совпадают с твоим чистосердечным признанием, от которого ты сейчас вдруг вздумал отпираться.
– Я же сказал, что подписал эту бумажку под физическим давлением со стороны работников УБОПа. В УПК, который ты, как следователь прокуратуры, обязан неуклонно соблюдать, четко сказано, что никто из участников уголовного судопроизводства не может подвергаться насилию и пыткам. Так что выбитое из меня признание в преступлении, которого я не совершал, получено незаконным путем и потому не может быть положено в основу обвинения против меня.
– Все это голословные заявления, – отмахнулся Ползучев.
– Не совсем, – возразил Игорь. – При поступлении в СИЗО я прошел первичный медицинский осмотр у дежурного врача, который обнаружил на моем теле следы побоев. Результаты медосмотра внесены в мою амбулаторную карту, а поскольку происхождение своих синяков и ссадин я пояснил тем, что меня избивали ногами сотрудники УБОПа в первый день моего задержания, был составлен соответствующий акт, который подписал дежурный помощник и начальник караула.
– Почему до ареста ты не делал никаких заявлений о том, что тебя якобы побили сотрудники милиции?
– Потому что пока я находился в лапах этих самых сотрудников милиции, жаловаться на их же беспредел было себе дороже, а направление на прохождение судмедэкспертизы, чтобы я мог зафиксировать нанесенные мне ментами побои, мне, понятное дело, в ментовском же ИВС никто бы не дал. А вот после ареста меня перевели из ИВС в СИЗО, где я был уже обязан пройти первичный медосмотр, что было в моих же интересах. Так что есть у меня доказательства того, что ко мне применялись недозволенные методы следствия.
– Ну ты и фрукт, Еремин. Ничего, и не таких обламывали…
– Как ты Купреянова обломал? Так ты жестоко ошибаешься, если думаешь, что его смерть тебе сойдет с рук. Слишком уж резонансное это преступление для нашего города – заказное убийство владельца «Южного» рынка, чтобы наша пресса оставила его без внимания. И будь уверен – любые твои незаконные методы следствия станут достоянием гласности со всеми вытекающими для тебя последствиями, – перешел в атаку Игорь, рассудив, что в его положении лучшая защита – это нападение.
– Да кто ты такой, чтобы мне угрожать?
– Журналист, из-за которого сняли теперь уже бывшего прокурора области Краснобока.
– Как это? – насторожился Ползучев.
– Да вот так. Материалы моего журналистского расследования о вопиющей коррумпированности нашего тогда главного областного законника были опубликованы в газете, и Генеральная прокуратура должным образом отреагировала на эту публикацию. Ну есть такая статья в УПК, согласно которой сообщения о преступлениях, опубликованные в прессе, могут быть основанием для возбуждения уголовного дела. Так что свободную прессу не зря называют «четвертой властью», и будь уверен, «важняк», после обнародования в СМИ твоих методов следствия, а смерть Павла Купреянова – на твоей совести, мы с тобой очень скоро поменяемся местами, – пообещал Игорь.
Выслушав эту тираду, Ползучев не сразу нашелся что ответить. Скандально известный журналист попал в болевую точку – огласка в этом деле была совершенно не нужна. А если Еремин накатает жалобу куда следует и Генпрокуратура выявит, что все его дело «шито белыми нитками», выговором тут не отделаешься. Еще не поздно было дать задний ход и отпустить этого журналюгу под подписку о невыезде, чего, собственно, тот своим «наездом» и добивался, но Ползучев решил, что на свободе такой строптивый подследственный доставит ему больше неприятностей, чем в изоляции. Нужно только ужесточить ему режим содержания, чтобы он не смог ничего передать своим вездесущим собратьям по перу.