– Салют! – Он смотрел на нее горящими счастливыми глазами.
– Ну и темперамент! – засмеялась она. – Мог бы и зашибить!
– Темперамент есть, зашибить – нет! – Вручил цветы, с ходу предложил: – Айда в ресторан?
– Айда…
Прошагали метров сто вниз по Арбату, завернули в помпезный кавказский ресторан, где их встретил приветливый метрдотель.
Стол был накрыт по высшему уровню. Шалва пытался под столом нащупать руку девушки, она убирала ее, смеялась:
– Сумасшедший… Перестань.
– Да, сумасшедший, – соглашался он. – Сошел от тебя с ума! Давай поженимся?
Оксана еще больше развеселилась.
– Серьезно?
– Я никогда не шучу такими вещами.
– А если я соглашусь? Знаешь, какая я дорогая девушка?
– Это ты мне говоришь?
– Тебе… – Оксана явно издевалась.
– Думаешь, я бедный? Захоти – и я куплю сейчас весь этот кабак вместе с халдеями. Захоти, умоляю!
Она взяла его руку, нежно погладила.
– Успокойся, милый. Я обязательно что-нибудь захочу, только успокойся.
– Боже! – поднял вверх руки Шалва. – Я сейчас умру! – Он налил шампанского девушке, себе. – Тост! За встречу! Которую я ждал всю жизнь и без которой, наверно, умер бы!
– Как вы, кавказцы, красиво умеете говорить! – веселилась Оксана.
– Мы умеем не только красиво говорить, но и совершать поступки! В каждом из нас сидит джигит!
– Но когда-нибудь он все-таки выскочит? И что тогда?
– Тогда буря, вихрь, цунами!
– Ой, как страшно…
– Не страшно – прекрасно!
Чокнулись, пригубили бокалы.
– А твой знаменитый дядя знает о твоих широких жестах?
– Каких жестах? – не понял Шалва.
– Купить кабак, официантов!
– Конечно знает.
– И не ругает?
– Кого не ругает? Меня? Да он без меня как без рук. Точнее, без правой руки! Думаешь, кто делает его дела? Конечно я! Вахтанг только сидит в кабинете, пьет хороший коньяк, общается с красивыми русскими девушками. А все остальное – я!
– У тебя тоже есть русские девушки?
– Специально задаешь такой вопрос?
– Я ревнивая.
– Не было, нет и никогда не будет. Потому что ты самая красивая и самая любимая.
– А ты меня познакомишь со своим дядей?
– Зачем?
– Ты же хочешь, чтобы мы поженились.
– Когда поженимся, тогда и познакомлю. А пока подожди.
Оксана засмеялась, погрозила пальчиком:
– Хитрый… Все вы, кавказцы, хитрые. Сначала наобещаете, а потом в кусты.
– Если я покажу тебя Вахтангу, он сразу захочет трахнуть тебя, – воскликнул Шалва. – А я за это сразу его зарежу!
Лицо Оксаны стало жестким.
– Никогда не смей употреблять при мне таких слов. Понял?
– Трахнуть?
– Я предупредила. Еще раз услышу, только меня и видел.
– Извини. – Парень все-таки поймал ее руку, поцеловал. – Так у нас говорят, что я могу поделать? Извини, больше не буду.
Оксана обиженно молчала, копалась вилкой в тарелке салата. Шалва смотрел на ее аккуратно причесанную головку. Хотел коснуться волос, но не решился и убрал руку.
– Он – редкая сволочь, – произнес вдруг. – Для него нет человека. Для него все скоты. И трах… извини, унизить человека – ему ничего не стоит.
Она подняла на него взгляд.
– Ты так его ненавидишь?
– Ненавижу. Иногда хочется убить, так унижает.
– Ты же его правая рука!
– Конечно правая. Поэтому еще больнее! Ты все делаешь, а он унижает, унижает… Хоть бы раз сказал спасибо.
Она дотронулась до его руки, погладила:
– Бедный мальчик.
Он обиженно отдернул руку.
– Кто – мальчик? Мужчина!
– Извини… Бедный мужчина. Вот теперь ты мне нравишься. Даже обнять хочется.
Шалва отложил вилку.
– Поедем.
– Куда?
– Ко мне. У меня есть квартира. Там обнимешь.
Она снова погрозила пальчиком:
– Хитрый ты, Шалвик… Покормил девушку, разжалобил и думаешь, можно в постель?
У того налились кровью глаза.
– Обижаешь.
– А ты разве меня не обижаешь?
– Я люблю тебя.
– А я тебя пока еще нет.
– Когда полюбишь?
– А куда спешить?
Шалва огляделся, увидел музыканта, раскладывающего ноты на рояле, крикнул:
– Эй, парень! Давай сюда!
Тот не понял, удивленно повернул голову.
– Тебе! Тебе говорят! Сюда!
Музыкант подошел, юноша достал из кармана несколько мятых стодолларовых купюр, сунул ему в ладонь:
– Играй… Мы будем танцевать.
Тот послушно вернулся на место, сел за инструмент, взял аккорды.
Шалва встал из-за стола, подал руку Оксане, вывел ее на середину пустого зала, и они стали танцевать.
Секретарша протиснулась в кабинет Кузьмичева как-то боком и с таким видом, будто только что увидела инопланетян. Ее даже покачивало.
– Что с тобой? – поднял Сергей на нее глаза.
– Сергей Андреевич, там… – Подняла руку, повела ею в сторону приемной. – Там… – не смогла договорить фразу.
Шеф оторвался от компьютера, удивленно уставился на девушку:
– Что?
– Там…
В это время дверь распахнулась, и Сергей увидел входящего Костю в сопровождении крупного бородатого человека.
Теперь уже Кузьмичев лишился дара речи. Смотрел и не мог поверить, что перед ним Костя. Правда, заросший, похудевший, обтрепанный, но живой! Костя, его Костя – живой!
Они бросились друг к другу, сбивая по пути стулья, обнялись, прижались.
– Боже… Костя… – бормотал Сергей. – Ты? Неужели ты?
– Ну конечно я… А кто ж еще?
Секретарша плакала, в кабинет набивались люди, а мужики все не могли отпустить друг друга. Антон держался в сторонке, с интересом и уважением наблюдал за происходящим, теребил бороду.
Костя вдруг вспомнил о нем, отыскал глазами, поманил к себе.
– А вот это… Подойди, не стесняйся… – Взял друга за руку, как маленького пацана, представил Кузьмичеву: – Это мой друг и спаситель… Он нашел меня, выходил, вернул сюда.